Текст впервые опубликован в 2008 году на портале psdp.ru. Мне показалось, что высказанные в нем мысли за эти годы не утратили своей актуальности, а может даже и прибавили в «весе». Поэтому я публикую его снова, под другим заголовком.
С 28 июня по 1 июля 1988 года в Москве прошла XIXконференция КПСС. Присутствовавший на ней 4991 делегат, посовещавшись в прениях, принял несколько резолюций:
- О некоторых неотложных мерах по практическому осуществлению реформы политической системы страны
- О ходе реализации решений XXVIIсъезда КПСС и задачах по углублению перестройки
- О демократизации советского общества и реформе политической системы
- О борьбе с бюрократизмом
- О межнациональных отношениях
- О гласности
- О правовой реформе
Эхо Таммерфорса
По советскому преданию, первое мероприятие, названное конференцией РСДРП, состоялось в декабре 1905 года в финском городке Таммерфорс. Вообще-то там предполагалось созвать партийный съезд, но подвели пролетарии-железнодорожники - не вовремя забастовали и многие делегаты съезда не смогли приехать.
В период становления и укрепления советской власти всепартийные конференции большевиков созывались между съездами для обсуждения насущных на тот момент проблем. По представительству они занимали место между съездом и пленумом ЦК. Так, например, на 10-м съезде РКП(б) (март 1921 года) присутствовали 694 делегата с решающим голосом и еще 294 – с совещательным. На последовавшей за ним 10-й конференции (через два месяца) было 239 делегатов, а на 11-й (декабрь того же года) – 241 делегат. Примерно такие же пропорции сохранялись и далее.
К концу двадцатых годов, по мере преодоления всех «уклонов» кроме победившего, дискуссии внутри «ума, чести и совести» сошли на нет, и традиция регулярных дискуссионных собраний утратила былой смысл. XVIII партконференция, созванная в феврале 1941 года для рутинного восхваления начальства, оказалась последней надолго.
К 1988 году, когда Горбачев в поисках очередной трибуны вспомнил о традиции времен объединения с меньшевиками, первоначальный стиль мероприятия был уже прочно подзабыт. На XXVII съезде КПСС присутствовали 4993 делегата, на последующей конференции – 4991 делегат. Количество было явно подогнано под вместимость зала, благо железнодорожники не бастовали уже много десятков лет.
Докладное мероприятие
Описывать представительские мероприятия КПСС с начала 1930-х годов и до самого конца – занятие довольно скучное, и не только для меня. Дело порой доходит до откровенных курьезов. (Конечно, по правилам русского языка и, возможно, устава КПСС они – представительные, или, уж во всяком случае, высшие. Но, по сути - именно так: как банкет в ресторане).
Вадим Медведев, один из последовательных и, вероятно искренних, сторонников Горбачева на протяжении всех перестроечных лет, дошедший под его руководством до членства в Политбюро, в своих мемуарах пространно и с явным осознанием важности момента рассказывает, как писался доклад генсека XXVII съезду. Как анализировали и формулировали. Как по многу раз с участием самого Горбачева перечитывали и переделывали. Как преодолевали всякие разные сопротивления перестройке вообще и докладу в частности.
В.Медведев, конечно, не единственный участник событий тех лет, подробно о них рассказавший. Но именно его точка зрения кажется мне наилучшим образом соответствующей тогдашнему официальному «мэйнстриму». Стоит отдельно отметить язык мемуаров: тяжко-канцелярский, местами как будто скопированный с правдинской передовицы времен «членства» автора. Похоже, экс-член Политбюро писал сам, не прибегая к услугам «литературных негров». Сама по себе эта попытка достойна уважения, но ее реализация уж очень выразительно оттеняет попытки высшего советского руководства поиграть в диалог с собственными подданными – даже при том, что пишущий человек явно неглуп.
Наконец, все преодолено - доклад готов. По логике вещей, стоило бы написать что-то и о ходе съезда, на котором он читался и обсуждался. Но нет – и единой фразой не удостоил Медведев столь долго чаемую церемонию. Действительно – зачем? И так ясно, что главное – написать доклад генсека, а в его одобрении сомнений нет.
Советские форумы времен единогласия в начальстве сложно рассматривать сообразно их формальному смыслу: как заседания каких-то высших органов, на которых принимаются какие-то конкретные решения. По сути, это публичное зачтение доклада с последующим единодушным одобрением. Не случайно в позднесоветские времена главным документом, подлежащим всеобщему изучению и цитированию, de facto считался именно доклад «Хозяина», а не итоговые резолюции – хотя, строго логически, именно они и были решениями съезда или пленума. Поэтому, когда Горбачев и его былые коллеги по ЦК КПСС говорят о том, что конференция была созвана для принятия каких-то важных перестроечных решений – отнесемся к этому критически. Конференцию созвали чтобы решения огласить, а их принятие состоялось несколько ранее и в более узком кругу.
Новые веяния все же до некоторой степени сказались на ходе обсуждения – оно не свелось исключительно к «одобрямсу», хотя и отходить от этого жанра слишком далеко большинство ораторов еще опасалось. Выступления, которые стоило бы отметить особо, были скорее исключением. Эстонская делегация впервые потребовала широкой автономии и – о, ужас! – преобразования СССР в конфедерацию. Тогда это воспринималось еще как крамола и несговорчивые прибалты уехали ни с чем, чтобы вернуться через два года уже с требованием полной независимости. Получил слово Борис Ельцин – по его словам, с немалым трудом. Его короткая речь была, вероятно, ключевым моментом конференции – впервые после разжалования он высказался публично и в несколько минут из проштрафившегося партчиновника стал политическим оппозиционером. Ирония судьбы состояла в том, что никто, включая его самого, этого тогда не понял.
Управляемые выборы в послушный парламент
По заверениям многих «прорабов перестройки», основной целью 19-й партконференции была реформа политической системы. Имелось в виду реформировать систему советов, проведя выборы в них на альтернативной основе. Действительно, в докладах и резолюциях так и было сказано. Именно это и было, дескать, победой над «консервативными силами». Последние, впрочем, тогда не сделали сколь-нибудь заметной попытки помешать торжеству демократии, и это обстоятельство заставляет заподозрить, что не все так просто.
Мнение, что малосвободные выборы 1989 года были все же достижением «перестройщиков», отвоеванным товарищем Горбачевым в суровой борьбе, разделяется многими людьми и по сию пору. Правы ли они?
Во-первых, заметим, что вопреки распространенному заблуждению, само назначение выборов не могло быть предметом даже простого обсуждения, не говоря уже о героических деяниях. Полномочия действовавшего Верховного Совета СССР заканчивались в любом случае. Выборы нового состава депутатов не требовали никаких специальных решений - достаточно было просто ничего не менять.
Во-вторых, прямым следствием решений конференции стали серьезные изменения избирательного законодательства. Многим людям, не сравнивавшим избирательные законы 1978 и 1988 годов, и по сию пору кажется, что последний из них должен быть демократичнее. Так вот – это не так.
Закон о выборах образца 1978 года, конечно, не был рассчитан на реальное применение. Он очень конспективен, масса деталей не прописана сколь-нибудь подробно. Как и все современные ему опубликованные советские законы, он имел целью изображение красивого фасада. Однако, последующие тексты на ту же тему еще довольно долго были в смысле детальности ненамного лучше – и проведению выборов это особо не мешало.
По решению парткоференции в избирательную систему были введены окружные предвыборные собрания, смысл которых заключался в фильтрации допущенных до выборов кандидатов - чтобы попасть в бюллетень надо было получить поддержку собрания, формирование которого было скрыто от глаз сторонних наблюдателей. Правда, в законе 1978 года уже существовали окружные предвыборные совещания, которые могли созываться соответствующей комиссией с целью поддержки выдвинутых кандидатов. В законе не было ничего на тот случай, если поддержать откажутся. На то были другие правила и другие – компетентные - органы. Зато следующая статья прямо обязывала окружную комиссию зарегистрировать всех законно выдвинутых кандидатов. Именно так – во множественном числе!
Едва ли за время проведения советских выборов от 1937 до 1988 года в них сумел поучаствовать хоть один действительно независимый кандидат, но необходимые для этого формальные гарантии, как ни странно, имелись. А вот торжество «демократизации и гласности» непосредственным результатом имело их отмену. Окружное предвыборное собрание стало обязательным и приобрело право решать – вместо избирателей - кто из кандидатов будет допущен к выборам.
Выборы 1989 года не были равными. С целью «соответствия социальной структуре общества» было введено прямое назначение одной трети (!) депутатов от общественных организаций – конечно, только официально-советских, притом подбираемых фактически по разнарядке. Формально это тоже были как бы выборы, кое-где в результате даже победили независимые кандидаты. Хрестоматийным является пример А.Д.Сахарова, избравшегося от Академии Наук, но таких были – единицы.
Наконец, эти выборы были непрямыми. Съезд народных депутатов, при всей своей шумной телегеничности, функционально был не более чем коллегией выборщиков, избиравших Верховный Совет – первый в СССР постоянно действующий законодательный орган. Собственно, все вышеперечисленные новеллы имели целью недопущение туда оппозиции – никакой и ни в каких масштабах. Так оно и вышло. На самом же съезде – это две с половиной тысячи депутатов, собираемых, по замыслу, раз в год на несколько дней – даже включить что-нибудь в повестку дня было делом малореальным.
Конечно, ставшего председателем постоянно действующего «парламента», а потом и президентом Михал Сергеича, его конкуренты по Политбюро уже могли свергнуть не иначе как военным переворотом – что мы и увидели через недолгое время. Но демократия и политические свободы в этой комбинации едва ли задумывались чем-то большим, нежели элемент декора. Вышло иначе, но это уже тема для других статей.
Сергей Сысоев
Помочь мне и моему каналу можно переведя любую удобную вам сумму на карточку 5536 9138 2477 9298. Ваше пожертвование даст мне возможность чаще читать, больше думать и писать неглупые материалы. Спасибо!