Туман горя:Пять стадий горя не могут объяснить его: горе влияет на тело, мозг и самоощущение, а терпение - ключ к успеху.

Когда утром 2 апреля медсестра хосписа позвонила мне и сказала, что мой отец умер в 7:38, всего через два дня после того, как его выписали из больницы, и через семь часов после того, как я приехал в город, чтобы увидеться с ним, мир внезапно почувствовал: странный, полуформированный. Я узнавал формы вещей, но изо всех сил пытался понять то, что видел. Я не осознавала, насколько он был опорой моего существования, пока тот не рухнул. С того дня, как я родился, он постоянно присутствовал, даже на расстоянии 2000 миль - он жил в Мэриленде, я жил в Нью-Мексико - и теперь его больше нет. Насколько мой рациональный разум знал, что это правда, остальной части меня это просто не казалось возможным. Снаружи я оставался спокойным, спокойно перебирая нежелательные задачи, возложенные на старшего ребенка покойного: рассказывать другим членам семьи, договариваться, уведомлять государственные учреждения, компании, организации, университет, где он проработал библиотекарем 33 года. Но внутри я был бурлящим водоворотом эмоций: печали, замешательства, гнева, неверия, страха, сожаления, вины. Временами в первые часы, дни и недели после его смерти было трудно дышать. Я не мог сосредоточиться. Я кое-что забыл. Усталость была постоянной, сколько бы я ни спал. Я пришел к пониманию того, что имела в виду Джоан Дидион в Год магического мышления. (2005), хроника ее горя из-за потери мужа, когда она написала: «Я поняла, что на данный момент не могу доверять себе, чтобы представить миру ясное лицо». Оказывается, этот туман горя так же обычен, как и само горе. Когда девять лет назад невролог Лиза Шульман потеряла мужа из-за рака, «была серьезная печаль, но не это было главной проблемой», - вспоминает она. «Это была дезориентация. Мне казалось, что я просыпаюсь в совершенно чужом мире. Потому что вся инфраструктура моей повседневной жизни в корне исчезла ». Она вспоминает, что потерялась во времени и оказалась в знакомых местах, не зная, как туда попала. «Это не просто вопрос дискомфорта или беспокойства. Это страшно, - говорит она. «Потому что вы чувствуете, как давно сказал Дидион, вы чувствуете, что сходите с ума». Идея пяти стадий горя, распространенная в западном мире, не помогает. Частью духа времени стало то, что мы по очереди проходим эти стадии: от отрицания к гневу, к торгам, к депрессии и, наконец, к принятию. Психиатр Элизабет Кюблер-Росс впервые предложила эти пять стадий горя в своей книге « О смерти и умирании» (1969) как способ описания опыта людей, сталкивающихся с неизлечимой болезнью. Позже, со смертью и умирающим экспертом Дэвидом Кесслером, она расширила идею, чтобы объяснить реакцию покойного на потерю в « О горе и скорби».(2005). Но в последние годы психологи и нейробиологи пришли к выводу, что горе гораздо более сложное и индивидуальное явление. Разрушительные последствия горя многочисленны и разнообразны. Человек, понесший тяжелую утрату, конечно, грустит, но он также может чувствовать гнев, раздражительность, усталость, немотивированность, подавленность, даже больше, чем обычно, обеспокоенный шумом. Подобно Шульману, неврологу из Медицинской школы Университета Мэриленда, они могут сомневаться в своей идентичности, своем месте в мире. Оказывается, пять стадий теории горя - не самый лучший способ думать о тяжелой утрате. На самом деле, это может быть вредно: если то, как мы себя чувствуем, не соответствует шаблону, мы можем подумать, что что-то не так с нами или с людьми вокруг нас. «Важно отметить, что мы можем отвернуться от нашего инстинкта делать то, что нас утешает, веря в то, что есть правильные и неправильные способы поведения», - пишет Шульман в своей книге « До и после потери» (2018). «Но наш опыт потери личный и интимный. Это не поддается обобщению; он такой же уникальный, как и мы ».