ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. ВАЛЬКИРИЯ
-Так и быть, расскажу, - смилостивилась Хельга. - Я уже говорила тебе, что валькирии – дочери Вотана, и есть мнение, что матерью их является богиня земли Эрда. Якобы он спустился на землю за советом к этой мудрейшей женщине вскоре после событий, которые привиделись тебе во сне. Ее дочери Норны - те, что плетут нити судеб, поведали Вотану невеселую новость: богов ждет гибель за их жадность и жестокость. Эрда посоветовала Вотану вернуть проклятое кольцо дочерям Рейна - возможно, это поможет избежать богам гибели.
- Но кольцо унес с собой великан Фаз... Фаф... - Я путалась во множестве сложных древних имен.
- Именно. Фафнир убил своего брата Фазольта и оказался во власти проклятого кольца и обуявшей его жадности. Умноженная во сто крат страхом потерять огромное богатство, она заставила превратиться великана в ужасного дракона. В таком безобразном виде он и залег в пещере охранять свои сокровища. Ничего лучшего бывший великан придумать не смог – я уже говорила тебе, что интеллект этих существ был очень низким. У нибелунгов же, наоборот, с мозгами было все в порядке. Это и беспокоило мудрую Эрду. Она не сомневалась в том, что Альберих найдет способ вернуть себе кольцо власти, и предрекла конец света – Рагнарек. Вотан с ней полностью согласился и остался с Эрдой на некоторое время, чтобы дать жизнь прекрасным девам – девяти дочерям – воительницам валькириям. Они, как ты уже знаешь, должны были множить бесстрашное воинское братство Валлгалы, которое призвано было защищать богов в момент решающей битвы.
- Все ж таки эти боги были о-очень странные, - вставила я.
- Не отрицаю, - согласилась Хельга. – Североевропейский эпос достаточно запутан и наивен одновременно. Человеческое сознание развивается не от простого к сложному, а наоборот, и опыт людей той эпохи рисовал им мироустройство именно таким. Они были весьма ограничены в способах познания и исполнены страха перед неизведанным, создавали богов по своему образу и подобию, несколько украшая и идеализируя... Ой, я опять увлеклась. Тебе, наверное, сложно воспринимать мою речь?
- Ничуть, - важно заявила я. – Ты меня недооцениваешь.
- В общем, боги как боги, - подытожила Хельга попроще, - не хуже и не лучше греческих или римских. У них всех очень много общего, а то, что боги северного пантеона смертны, только придает мифам пафоса и интриги. Так вот, продолжим о странностях богов. Вотан задумался над тем, как бы изъять у Фафнира все богатство, включая проклятое кольцо, и продлить свою власть. Но он был связан договором (данное слово имело важное значение для бога), и мог завладеть кольцом единственно возможным способом – через третьи руки. Причем обладателем этих рук должен был стать человек необыкновенной силы (а как же иначе забрать ценности у самого дракона), благородства (чтобы не употребил кольцо во зло), и, главное, невероятной смелости. И Вотан постепенно стал создавать такого человека.
- Так же, как валькирий? С какой-нибудь богиней? – поинтересовалась я не без ехидства.
- Нет, – серьезно ответила Хельга. – С обычной земной женщиной. У них родился сын Зигмунд. Вотан проводил с ним много времени, учил его воинскому мастерству и подарил не знающий поражения меч Нотунг.
- Его он, конечно, тоже заказывал у нибелунгов?
- Не угадала. Меч этот сковал для Вотана бог-кузец Велунд, которого христианские идеологи особенно невзлюбили и нашли подходящим на роль самого Воланда - Сатаны. С таким мечом можно было бы уже идти на дракона. Вотан, наверное, на это и рассчитывал, но тут неожиданно всему помешала любовь - его сын встретил женщину, которая отняла у него сердце. Женщина эта по имени Зиглинда, к несчастью, была замужем, но она тоже полюбила Зигмунда и бежала с ним из дома. Муж догнал парочку, и вызвал Зигмунда на бой. Вотан, как бог и отец, много надежд вложивший в своего сына, естественно, был в курсе событий. Он срочно посылает на поле боя свою любимую валькирию Брунгильду, чтобы она защитила его сына - будущего спасителя богов и мира, и та отправляется к месту событий. Но… Здесь начинается самое интересное: в дело неожиданно вмешивается жена Вотана Фрикка.
- Она что, все это время ждала его на небесах? – удивилась я. - Уже и валькирии стали взрослые, и Зигмунд.
- Это боги, Лизонька - время и пространство для них безмерны. Вотан не переставал курсировать между небесным царством и землей, но Фрикка, видимо, очень ревновала и в конце концов не выдержала. Слишком сильной показалась ей любовь Вотана к земному сыну. На небе у Вотана был законный приемник – сын от Фрикки. Возможно, она испугалась конкуренции со стороны Зигмунда, но в категоричной форме потребовала от Вотана не вмешиваться в исход битвы, обвиняя Зигмунда в том, в чем не смела обвинить мужа - прелюбодеянии. Вотан быстро согласился – он знал за собой вину перед женой – и отозвал Брунгильду с места поединка. Но валькирия уже разобралась, что к чему, - слышала душераздирающие крики Зиглинды, и прониклась сочувствием к влюбленным. В опасный для Зигмунда момент она закрыла его своим щитом, и Зигмунд уже стремился поразить соперника смертельным оружием – непобедимым мечом Нотунгом.
- Хельга, а если Зигмунд имел непобедимый меч, зачем было Вотану за него беспокоиться? И валькирии тоже. Он бы все равно выиграл сражение.
Хельга вздохнула и:
Легенду разрушит практический ум,
Проникнув в хрустальную сущность,
И сменит полета фантазии шум
Ее приземленья беззвучность.
- Лизонька, это же миф: народ так создавал искусство. А оно, как известно, должно нести драматизм и красоту, иногда в ущерб логике.
Я подумала, что логика и здравый смысл слишком часто хромают в поступках богов, по крайней мере, языческих, но «проникать в хрустальную сущность» глубже не стала.
- Мне продолжать? – спросила Хельга. – Впрочем, тебе ничего другого не остается, как выслушать эту историю до конца, иначе сложно будет понять сюжет сегодняшнего спектакля. Готова идти дальше?
Она еще спрашивала! Да я готова идти с ней хоть на край света! У меня перехватило дыхание, и я прохрипела:
- Конечно, да!
- Представь себе, какая дерзость: ослушаться отца. И какого - бога! Вотан приходит в ярость. Он рвет и мечет. Прежде всего, достается Зигмунду – Вотан ударом своего копья разбивает Нотунг на куски. Его соперник тут же пользуется этим преимуществом и разит насмерть своим мечом Зигмунда. Вотан не оставляет в живых и его: оба погибают. Женщина, ради которой бились погибшие, в слезах и ужасе. Брунгильда же не растерялась и проявила потрясающее мужество: она хватает несчастную, не забывая забрать остатки волшебного меча, и мчится с ними на коне подальше от страшного места. По дороге валькирия сообщает женщине, что та станет матерью героя, который победит дракона, и останавливается с ней именно в том краю, где и стережет свое золото Фафнир.
Тут Брунгильду настигает разъяренный отец. Она должна держать ответ за свою дерзость! Вотан придумывает ей наказание - помещает красавицу в замок и собирается погрузить ее в долгий сон. Теперь валькирия становится смертной женщиной, и будет спать до тех пор, пока ее не разбудит первый добравшийся до нее мужчина, за которого она и должна будет выйти замуж.
- Совсем как спящая красавица, – вставила я свое сравнение.
- Не совсем, - возразила Хельга. - Та была изнеженная принцесса, а Брунгильда привыкла к стремительным полетам и зрелищу доблестных поединков, вращалась в обществе героев, сама была искусной воительницей. Она в ужасе от будущего, уготовленного ей мстительным отцом, и просит лишь об одном – создать непреодолимое препятствие на пути к месту своего уединения. Мужем дочери Вотана должен стать самый великий герой в мире! Только такой мужчина сможет попасть в замок. В этом Вотан пошел ей навстречу: он окружил место заточения валькирии плотным кольцом высокого огня. Потом уколол ее шипом цветка сонного дерева.
- А как же Зиглинда? – спросила я. – Что случилось с ней и ее будущим ребенком?
- Женщина, почти лишенная сил от пережитого ужаса, скрылась в лесу. Там ее, полуживую, нашел и приютил в пещере ... Кто бы ты думала?
- Кто? – Я задумалась и выдвинула идею, затмевающую все странности божественного поведения. – Дракон Фафнир?
Хельга засмеялась, и Фреки задвигал своими маленькими ушками.
- Это уж слишком! Абсурда в эпосе, конечно, достаточно, но что бы абсолютное зло вдруг стало творить добро… Впрочем, и абсурда никакого нет. Если вдуматься, аллегории германо-скандинавских сказаний исполнены тайного глубокого смысла. Но мы сейчас не будем углубляться в научный анализ. Женщину приютил уже известный тебе нибелунг Миме.
- Брат Альбериха, который сделал волшебный шлем?
- Да, именно он. После того, как Альберих потерял свою власть над этим народом, нибелунги постепенно разбрелись, кто куда, и стали селиться маленькими колониями. Миме же остался жить в пещере, продолжая трудиться кузнецом. Он был, в сущности, одиноким и добрым человеком.
Зиглинда так и не оправилась от горя, но смогла выносить и родить здорового мальчика. Вскоре она умерла и оставила Зигфрида, так назвала женщина своего сына, на руки нибелунга. На этом я свой рассказ закончу, так как продолжение истории ты увидишь сегодня в спектакле. Все! Теперь отдыхаем, а после обеда я познакомлю тебя с Генрихом и уеду.
- А очки? – напомнила я Хельге.
- Альберт принесет аппарат и отдаст Генриху. Применить это чудо науки ты сможешь только в зрительном зале - Генрих тебе поможет.
- А по дороге в деревню нельзя? Мне очень хочется смотреть в окно поезда.
- Я уже говорила, что аппарат имеет ограничения - он должен использоваться только в состоянии полного покоя. Любой толчок может вывести тонкое устройство из строя. Потерпи, дорогая, я понимаю, как тебе хочется быстрее увидеть свет, но давай будем благоразумными и станем следовать инструкциям Альберта.
- Ладно, - согласилась я.
Что мне еще остается? Буду ждать.
Время до обеда обещало тянуться невозможно долго. Хельга занималась чем-то своим, Фреки убежал за ней, а я взялась за плеер. Первая часть оперы «Кольцо Нибелунгов», которая называется «Золото Рейна», была прослушана и увидена мною сегодня во сне. Теперь пришла очередь второй части - «Валькирии». Лиза оставила меня в саду на качелях с подушками, которые заманили к себе мою голову. Я слушала оперу и комментарии к ней на русском языке. Хельга, как я поняла, не стала шокировать меня кое-какими подробностями. Оказалось, что у Вотана от земной женщины родился не только мальчик, но и девочка - близнецы Зигмунд и... Зиглинда! Получалось, что родителями Зигфрида были (о, ужас!) родные брат и сестра, разлученные в детстве и встретившиеся случайно в хижине Зеглинды и ее мужа. Злость жены Вотана на всю эту ситуацию становилась еще более понятной.
Музыка то драматически грохотала, то грустила в бесконечных ариях и казалась мне слишком однообразной. С удовольствием я прослушала только "Полет Валькирий". В начале заключительной арии - обращении Вотана к Брунгильде, которую комментатор перевел как: «Прощай, мой светоч, гордость моя», рядом со мной плюхнулся теплый Фреки. Я выдернула наушники.
- Хельга, ты здесь?
- Лиза, познакомься - это Генрих. Генрих, - это Лиза.
Я села и улыбнулась в сторону голоса Хельги. Мою руку мягко подняли и осторожно пожали.
- Очень приятно быть знаком, Лизхен.
Меня так еще здесь ни разу не называли. В больнице было фройляйн Лиз или просто Лиз. В доме фрау Рауш и Хельги - Лиза, Лизонька.
Голос Генриха был приятным, а его русский...
- Как вы понравиться Бавария?
- Генрих! - одернула парня Хельга. – Лиза еще не могла… У нее не было возможности увидеть Баварию.
Не знаю, покраснел ли Генрих, или еще как смутился, но извиняться не стал.
- Я быть показать Лизхен наш Альпы. Здесь есть красивый озеры, лесы! Бавария – самый лучший страна на свете! – хвастался парень.
- Генрих!
Наверное, Хельга о-очень строго посмотрела на Генриха, потому что он стал оправдываться:
- Ты сам говорить, что она скоро стать видеть! Я хочу быть первый показать ей Бавария.
- Хельга, не волнуйся - все нормально, – поспешила я успокоить бергинку.
Меня совсем не задевали слова Генриха: его исковерканные русские фразы были полны азартного оптимизма и… моей собственной надежды.
- Как только зрение ко мне вернется, ты покажешь мне свою… вашу прекрасную Баварию, - согласилась я.
- Вот и замечательно! – Хельга была рада, что мы нашли общий язык. – А теперь давайте обедать. Помоги мне, Генрих.