Посвящаю Птеродактилеву Шуре, выдающемуся коломенскому поэту земли русской, земли исконной, вынужденному для прокорма работать забойщиком крупного рогатого скота на частной мясохладобойне. Поэтому у него всегда очень широкая наеденная морда, а дома на кухне — великолепные жирные щи.
Эпиграф:
А вот что касается, доживёт не доживёт — да все мы доживём. Доживём. В какой конфигурации? Должно быть, в хорошей конфигурации. И не надо делать из этого какой-то трагедии.
(В.С. Черномырдин)
— Кто поел мою селёдку? —
Слышен крик из этажа.
Я поднял глаза: Гаврилов!
Ну, кончено, он же жа!
— И чего ты падла, смотришь? —
закричал мне сверху зло.
— Щас возьму я табуретку
Или лодково весло
Вниз спущусь, и охирачу
Я тебя по морде, вот!
Ты поел мою селёдку?
Отвечай быстрей, урод! —
— Я не ел твою селёдку, —
отвечаю я ему.
— Сам её пожрал, наверно,
Несмотря на свет и тьму.
Только это позабымши,
Потому что выпимш был.
Ты же пьёшь, не просыхая.
Тормознулся бы¸ дебил!
Он затих. Наверно, думал.
А потом упал на что-т.
Я ж пошёл к себе в квартеру
Допивать из банк компот.
А гаврилову селёдку
Я не жрал, да вот те крест!
На дворе кудахчут куры.
Курам скоро на насест…
Алексей КУРГАНОВ