Хозяин вполоборота к сидящим резал хлеб и складывал на тарелку в две горки, потом выставил тарелку с хлебом перед работниками. С одной стороны лежали такие тонюсенькие куски, как осиновые листки, сквозь них – хоть газету читай: их только и брать двумя руками, - иначе сломаются, и до рта не донесёшь.
Коля-Боря даже в лице от удивления и от своей оплошности изменились.
Степаныч совершенно невозмутимо большим и указательным пальцами взял кусок толщиной с два спичечных коробка и положил его возле себя.
Шура выставила блюдо с крошеным мясом, чтобы работники, сколь захотят, положили бы его в щи, потом открыла кастрюлю и взялась за половник.
«Не успели разогреть, – не видно никакого пару», - посчитали Коля-Боря, посмотрев на кастрюлю.
На столе стояли стопочки и двухсотграммовые гранёные стаканы, тут же лежали алюминиевые и деревянные ложки.
Коля-Боря выбрали по стопочке, Степаныч пододвинул к себе большой стакан.
Хозяин налил молодым людям в стопочки, а Степаныча спросил:
- Сколько наливать?
- Давай до «ух, ты!», - ответил Степаныч, при этом он под прямым углом согнул указательный палец, и положил его на край стакана.
Хозяин наливал водку, а Степаныч потихоньку поднимал палец. И только тогда, когда водки было налито чуть ли не со «стогом», Степаныч решительно произнес:
- Ух, ты!
- И много ли ты можешь вот так вот выпить до «ух, ты» за один присест?
- Много ли, мало ли, - ведро не выпью, но отопью много!
- Это хорошо, когда люди знают меру, - остался довольный ответом хозяин, и предложил выпить за почин предстоящего дела.
Коля-Боря, попросили воды, чтобы запить водку.
Братья выпили, сморщились и стали ладонями, как веером, обмахивать свои рты.
Степаныч хлопнул одним махом стакан и многозначительно выдохнул:
- Кхе!
После этого он отщипнул от толстенного куска немного хлеба, обмакнул в соль и отправил щипок в рот:
- Всяк выпьет, да не всяк кхекнет!
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ. ЧТОБЫ ПРОЧИТАТЬ ЭТУ ИСТОРИЮ, ПОДПИШИТЕСЬ, ПОЖАЛУЙСТА, НА МОЙ КАНАЛ!