Дима брезгливо обошел бомжа с протянутой рукой, увернулся от его попытки схватиться за штанину и небрежно бросил через плечо:
— По пятницам не подаю.
Откуда это вдруг вылезло? Книжка? Кино? Он уже давно привык не отслеживать, откуда выпрыгивают такие фразочки, потому что, ну какая разница? И что это значит, в конце концов, по пятницам не подаю? Ты и по другим дням не подаёшь.
Бомжа он увидел на этом же месте на следующий день, когда бежал из магазина с пакетом. Странно, конечно, в магазин бежал — не было, а тут сидит опять.
Он перешёл на проезжую часть, обошел пару машин, и благополучно миновал кусок тротуара, где расположился дурно пахнущий мужчина с бородой. Тот был нездоров, с обрубками вместо ног, в грязной растрёпанной шевелюре застряли какие-то листья или трава.
"Тебе денег жалко что-ли? — спросил он сам себя и не нашелся что ответить".
Вляпался в лужу, подскочил, чертыхаясь и чувствуя, как намокает носок, и уже не помнил ни про бомжа, ни про то, почему он поперся в обход. Уже у подъезда разошелся шов у пакета и апельсины посыпались в грязное просоленное реагентами снежное месиво.
На следущий день тротуар был пуст и Дима облегченно вздохнул и побежал к метро. Если бы мы сказали, что Дима думал про бомжа на работе, это было бы неправдой. Он не думал, но краем сознания пробегали какие-то мысли о том, что в городе стало грязнее, что цены растут, что черные риэлтеры офигели и бездомных становится всё больше. Он как раз копил на первый взнос за ипотеку и переживал, чтобы его не кинули.
Вечером бомж был на месте. Словно ждал его. Тянул руку и не было никакой возможности увернуться. Дима остановился не доходя.
— Я не подаю, — сказал он раздражённо, — ваша мафия нищих растет, вы все сдаете то, что насобираете в общак вашей крыше, а они вас снова гонят собирать. Именно поэтому я не подаю. Не верю!
Бомж что-то замычал, раскрывая почти беззубый рот. Он смотрел прямо в глаза и в них было столько боли, что Диме стало нехорошо. Он кинулся было пробежать мимо, но бездомный вдруг ловко поймал его за ногу и Дима грянулся на грязный тротуар прямо в своих зауженных брючках и в только позавчера вычищенной куртке. Падения он не почувствовал.
Резко заболело сразу во всех местах, тело словно наполнилось ноющей болью, запульсировало как большой нарыв. Он вдруг понял, что сидит на снегу, увидел свои замотанные тряпками обрубки ног и в отчаянном приступе непонимания и паники поднял голову. В метре от него поднимался, отряхиваясь, смутно знакомый молодой парень.
«Что же это?» – подумал он и вдруг увидел улыбку на лице парня. Это он сам стоял в паре метров, улыбался и что-то говорил. Слышно было как под водой, но Дима разобрал:
— Ты уж извини, не держи зла… Тут ведь либо сдохнешь, либо найдёшь с кем махнуться. Через месяцок и ты сможешь освободиться. Выбирай внимательно каким тебе потом жить…
Это не могло быть правдой. Как? Почему? За что ему это? Что он сделал не так? Все эти мысли толкались в голове, не находя выхода, и он заплакал.
Мир ощущался гулким, холодным и чужим, словно накрытым мутной полиэтиленовой плёнкой. Пустота звенела в ушах. Словно кто-то резко прикрутил верньер звука и вместо резких и отчётливых голосов города появились еле ощутимые отголоски. Все шумы остались там, за звуковым барьером. Холод. Ноющая тупая боль. Апокалипсис сегодня.
Неприятного вида бомж завывал, раскрывая слюнявый рот с двумя гнилыми зубами, мычал что-то нечленораздельное и размазывал сопли и слёзы по лицу и неопрятной кустистой бороде. Настя брезгливо обошла его и зацокала шпильками дальше, смутно ощущая жалость к тому, кому помочь она не может. Не хочет. Нет, скорее всё-таки не может. Слишком неприятно. Она не раз видела этого бомжа в переулке, но именно сегодня его стало почему-то жалко.
Все истории автора в группе - Смотритель маяка