Однажды рыцарь проиграл турнир.
Жан лежал на песке, не вслушиваясь в гомон толпы, и терпеливо ждал, когда оруженосец поможет ему подняться. По небу плыли взъерошенные, точно перья сонной пичужки, облака. Добраться до шатра, скинуть с плеч гору железа и глубоко вздохнуть. В груди пекло.
– Сто седьмая попытка, да? – Рудольф лениво облокотился на барьер, театрально обмахиваясь кружевным дамским платком. – Когда вы, милорд, сладите с копьём, я представлю вас рыцарям Круглого стола… – в насмешливом тоне прекрасно чувствовалась мысль, что этого никогда не произойдёт. – А пока извольте удалиться!
Жан, с трудом встав на колено, поддерживаемый оруженосцем, и хотел бы ответить, да воздуха катастрофически не хватало. По левую руку, перебирая копытами и фырча, вклинился Бас – умный конь, – перья на его шлеме растрепались и мазнули по лицу Рудольфа. Тот отмахнулся и вновь вернулся к восторженным дамам, потеряв интерес к поверженному сопернику.
Осмотр лекаря, едкая мазь, и вот, наконец, одиночество, лицом к лицу с очередным поражением. Семь попыток – это нормально, а сто семь?
– Я устал, – в тишине палатки слова Жана прозвучали приговором. – Не хочу быть рыцарем.
Он прошёлся туда и обратно и ещё раз, пробуя примерить на себя эту мысль. Она проклюнулась, будто первый лист по весне, и быстро пошла в рост. Не рыцарь. И не важно – кто. Главное, что в груди лопнула напряжённая струна, и расправились плечи, что он почувствовал запах гор и трав, дальних горизонтов, и желание это осуществить. Немедленно. Жана охватило радостное волнение и страх. Не давая себе возможности передумать, он схватил кожаный мешок и начал запихивать в него вещи…
Бас дремал в стойле. Лоснящиеся бока мягко светились под лучами солнца. Однако он тут же встрепенулся и чутко повёл ушами, стоило Жану приблизиться.
– Как смотришь на то, чтобы отправиться в путь? – парень улыбнулся, провёл широкой давно загрубевшей ладонью по шелковистой гриве. – Найдём себе новое место.
В больших карих глазах коня отражалось абсолютное понимание. Бас толкнул носом деревянную дверцу, вышел из стойла и подставил бок для седлания.
Они покинули лагерь быстро и тихо. Жан знал: если наткнётся на Рудольфа, то вновь загорится гордыней и злостью, если на друзей – то напитается благоразумием, а если уж на отца – то на седле просто сидеть не сможет пару недель. И потому безумства надо совершать в одиночестве.
Через поля и реки под сумрачным небом они неслись навстречу выбору.
Будто попав в сказочный мир, Жан с жадностью исследовал жизнь обычных людей. Часами наблюдал за трактирщиком, слонялся по рынку, запускал воздушных змеев с детворой, помогал девицам таскать бельё к реке и обратно, даже пытался криво-косо торговать. Конечно, в их замке рутины тоже хватало. Однако там все знали, кто он, а здесь – нет.
– Да как вы это делаете?! – Жан покраснел от натуги, силясь зацепить тетиву за рукоять. – Это невозможно!
Древний, как замшелый камень, дед хохотал и утирал слёзы от смеха, да и остальные свидетели этой сцены не отставали. Жан смеялся с ними. И пытался снова и снова, отказываясь признавать, что в сухих жилистых руках старика силы больше, чем в его натренированных и молодых.
– Мастером оружейником мне не быть! Правда, Бас? – Жан встал одной ногой в стремя, в другую перекинул через седло и задумался, куда двигаться дальше.
Бас лениво махнул хвостом, щипая сочную траву на обочине дороги. Кем быть – это уже вопрос десятый, а вот то, что монеты заканчивались так же быстро, как бежали дни, это затруднение. Жан дёрнул поводья:
– Доедем до города, там посмотрим!
В дороге разыгралась буря. Тонкий плащ не спасал от ледяного дождя и ветра, и Жан не успел глазом моргнуть, как уже зуб на зуб не попадал. Бас хоть и пытался резво противостоять ветру, но копыта тонули и застревали в жидкой тягучей грязи. Когда впереди мелькнул свет факелов, Жан первым делом подумал о том, что у него началась лихорадка и видения…
Монет едва хватило, чтобы снять комнату на пару ночей и место в стойле.
Отогревшись, Жан достал из мешка остатки сухарей и яблоко, повертел в руках и решил, что на утро же найдёт любую работу, лишь бы за неё платили. Но ни в этот день, ни на следующий не нашлось желающих взять на подработку неумелого парня. Взялся ниоткуда, не ясно ни чей, ни что может – кому такой нужен?
Голод скручивал хуже, чем в тот раз, когда он отравился устрицами и думал, что умирает.
Жан слонялся в толпе, когда увидел, что на его постоялый двор заехала карета. Из неё вышла красивая дама, рядом вертелась служанка, да пара лакеев. Хмурый мужчина на коне спешился и дал знак подождать, а сам зашёл внутрь. Жан подобрался ближе, отмечая богатые сундуки и золочёную отделку, буквально один самоцвет и…
Он обмер, испуганно поймав себя на мысли о воровстве! Резко отвернулся, натягивая глубже капюшон, будто в страхе, что они по его лицу поймут постыдные мысли и сдадут стражникам. Мигом вспотели ладони. Стало жарко, будто он попал в адский котёл.
Разве может рыцарь красть? Но… А не рыцарь может? Или нет?
Он промаялся до ночи в городе, подобрал пару медяков на площади, но на этом удача истощилась. На постоялом дворе договорился со служкой, что Баса накормят зерном и сеном, взамен подсунул трактирщику свой мешок – из хорошей кожи, прочный, на пару серебряных точно тянет. А сам уныло поплёлся наверх. На этаже столкнулся с дамой, которая захлопнула дверь в комнату по соседству. И понял, что если не сделает этого сегодня, то завтра не решится, а потом…
А потом ничего хорошего всё равно не будет. До дома месяц пути. Слишком далеко без еды, без припасов. А здесь… никто не увидит, никто не узнает.
Жан тихо занёс ногу над подоконником, потом вторую и бесшумно спрыгнул на пол. Дама спала, разметав по подушке светлые локоны, служанка находилась за дверью и клевала носом ещё вечером, пока постояльцы слушали менестреля, так что сейчас явно десятый сон видела Жан подкрался к сундуку, плавно его приоткрыл и запустил внутрь руку. Её обожгло точно огнём острыми лезвиями и он, прикусив язык, отшатнулся, потерял равновесие и упал. Крышка сундука хлопнула, дама резко села в постели и, заметив постороннего, испуганно вскрикнула:
– Вор! Оборванец несчастный!
Ещё через секунду ему в голову летел увесистый томик Библии. Жан вскочил и бросился к окну. Выпрыгнул в него ласточкой и покатился вниз, скользкими от крови пальцами зацепился за перекладину, не удержался и рухнул на брусчатку. Постоялый двор всполошился. Парень бросился в стойло, перекинул седло через жеребца, приладил кое-как и бросился к воротам. Бас цокал следом, не толкал под руку, ждал, пока хозяин сладит с тяжелой задвижкой, чтобы помчаться, как ветер.
Светало. Блестела в траве роса. Жан выглядывал из кустов, прислушивался, но погони, кажется, не было. Изрезанная лезвиями рука противно ныла, царапины воспалились, но потихоньку зарастали. Он обмотал конечность чистым куском рубахи, подхватил поводья свободной рукой и медленно побрёл на запад. Тишина леса успокаивала.
– Может, построим избушку… Ну, хотя бы землянку? И научимся жить в лесу?
Жан ждал, что Бас насмешливо фыркнет, но жеребец вдруг вскинулся и рванул вперёд. Там, на перекрёстке, лежала перевёрнутая карета, окружённая шестью вооружёнными людьми. Жан не сразу понял, что в центре его невольные знакомые, но потом увидел красивую даму, чей томик оставил синяк на скуле, и остановился, как вкопанный.
Одна дама, трое слуг и один воин. Расклад был так себе. Бас толкнул его в спину:
– Что? У меня даже меча нет! И… – стыдно, очень стыдно показываться им на глаза, однако, это ведь не оправдание?
Жан тряхнул волосами, подхватил крепкую палку и бросился в бой. Оглушил ближайшего разбойника, ткнул узловатым концом палки под колено другому, увернулся от ножа и ещё раз, отступил. Закрыл собой даму, кивнул в ответ хмурому мужчине и приготовился биться до последнего. Слуги, на удивление, как и сама дама, нежными и беспомощными не были, исподволь помогая меткими ударами камней по противникам. Чудом, не иначе, но они справились.
– Что ж, биться у вас получается лучше, чем воровать, – красивая дама насмешливо, но без упрёка подала руку для поцелуя.
– Прошу прошения, миледи, – Жан почувствовал, как вспыхнули кончики ушей.
– Обязательно, если вы проводите нас до замка, – она отошла в сторону, присаживаясь на поваленный ствол дерева, понимая, что он, конечно, не откажет. – Так вы… рыцарь, который оказался в беде?
Бас важно вышагивал, демонстрируя гербовую вышивку на плаще. Жан задумался, помогая мужчине придерживать карету, пока лакеи укрепляли колёса:
– Я… Да. Рыцарь в беде. Прощу прощения.
– Не стоит, как вы видите… – она пожала плечами. – Кто угодно может попасть в беду. Навыки у вас отличные. Может, вы захотите поучаствовать в турнире, который устраивает мой папенька?
Жан рассмеялся. Счастливо кивнул и без тени сомнения ответил:
– Я захочу обязательно его выиграть!
Однажды рыцарь искал себя и попал в беду. Однако путешествие принесло больше пользы, чем вреда. Жан, как наяву, почувствовал на плечах фантомную тяжесть железных лат и понял, что скучал. Впереди ждала сто восьмая попытка и – он был уверен! – знакомство с рыцарями Круглого стола. Истинные мечты всегда подождут, пока будешь готов их осуществить.
Он вскочил в седло, пристроился за каретой и они тронулись в путь. В конце концов, вся жизнь состоит из попыток, не так ли?
________
Публикация в тематическом сборнике «Однажды рыцарь...», ALES, 2021 год
Интересно, что с рыцарем станется дальше?