"Счастливое настоящее имеет свойство становиться душераздирающим прошлым"
Совсем скоро Аль должно исполниться 10, каждое утро ее будила эта восторженная мысль. Этот день рождения девочка ждала, как не ждала ни один из предыдущих. В этом году мама и папа обещали отвести Аль на балет «Лебединое озеро». Каждый день она отмечала в календаре, отсчитывая в обратном порядке дни до 16 декабря. Но сегодня ночью Аль разбудили вовсе не луч зимнего солнца, отражающийся от миллионов белоснежных снежинок. Нос резал едкий дым, было тяжело дышать, девочка открыла глаза в комнате, где дальше своего носа было тяжело что-либо разглядеть. Первой ее мыслью было: «Мама, папа», она ринулась в комнату, где спали родители. Они сейчас спали - лежали на диване, словно ничто их не волновало, словно они не чувствами удушья, они были спокойны.
-Мам?- Девочка застыла в проходе, страх, который она не могла объяснить себе, захлестнул ее.
- Пап?- позвала она, медленно двигаясь по комнате, словно ощущала своим детским сердечком что-то неладное. Она подошла к маме. Она спала ближе к выходу, чтобы если вдруг их дочурке не спалось или снился плохой сон скорее оказаться у нее в комнате. А еще чтобы проснуться первой и приготовить своей семье самый вкусный в мире завтрак, никого не разбудив. Но почему же сейчас, когда нужно было просыпаться, она спала?
-Мам?- она скинула с мамы тяжелое мокрое покрывало. Лицо Аль перекосило, сердце глухо бухнуло, она замялась лишь на секунду, оцепенела от ужаса. А после бросилась зажимать фонтанирующую кровь из живота мамы. Кричала, слезы катились гладом. Осипший от рыданий голос смешался с хрипами кашля. Кровь дополняла своим хлюпаньем этот ужасный оркестр: боль ребенка, треск огня, что с каждой секундой все больше и больше поглощал прошлую, счастливую, беззаботную жизнь Аль, уносил с собой тепло маминого взгляда, запах родного дома, папин смех, обращая все воспоминания в огромную зияющую дыру в маленьком, хрупком сердце девочки.
Чьи-то руки схватили ее под ребра, больно и неудобно, Аль потащили прочь от родителей. Девочка цеплялась за все, что могла. «Мама» - ее волокли от мамы. Но она больше не кричала. Слезы катились по сонным щекам ребенка в абсолютном молчании. Запах того человека вперемешку с запахом гари въелись в рецепторы Аль, каждый год в эту ночь он являлся ей ночными кошмарами.
В какой-то момент дом сотрясло от взрыва, вероятно огонь добрался до того, что имело свойство взрываться. С одной из полок упала мамина любимая ваза. Она разбилась прямо пред носом Аль. Мелкие кусочки разлетелись по всей комнате и, наверное, попали в человека, который вытаскивал девочку, потому что он отпустил ее и она упала прямо на стекла обнаженной кожей окровавленных рук и правой стороной лица. Страх застилал боль, она ее не почувствовала. Ее снова подхватили и поволокли из горящего дома.
Она не помнит, как очутилась на холодной зиме в одной тоненькой ночной рубашонке совсем одна. Ей не было холодно, толи от ужаса и адреналина, толи от огня, которым был объят дом маленькой девочки, в котором и сейчас горели бездыханные тела ее самых близких и родных людей. Они уснули навсегда, так мама объясняла Аль уход деда в иной мир перед ее прошлым днем рождения.
Аль не знает, сколько она простояла на стыке стихий - безжалостных, необузданных: ледяной ветер и огонь. Она не заметила машины пожарной службы, соседей, суетившихся вокруг. Слезы все еще катились из глаз, но то ли жар огня, то ли холод ветра не давали им капать с подбородка.
Девочку в очередной раз объяли чужие руки, на этот раз они не несли в себе угрозы. А даже если бы и несли, Аль было так все равно, она еще своим детским умом не осознала происходящее, но сердце ее рвалось от боли.
Аль бесцеремонно затолкали в машину. Люди в белых халатах кружили вокруг нее, укутывали во все, что попадало под руку. Стоило лицу оттаять как все те слезы, что не скатились по щекам возле злополучного, родного, ненавистного, любимого, проклятого дома посыпались на куртку одного из работников, служащей ей одеялом. Аль смотрела на то, как темнеет ткань от слез, так же как темнело мамино одеяло от ее собственной крови. От этой мысли сердце болезненно сжалось, а сырость стала быстрее расползаться по материалу куртки.
Машина, в которой сидела Аль вместе с врачом, двинулась. Крики звуковых сигналов, световое представление проблесковых маячков на крыше машины казались Аль чем-то далеким и ненастоящим. «Мама» - отчаянно шептали губы девочки, словно она способна этими словами вернуть то, что отняла у нее эта ночь - «Папа». Аль высвободила руки из плотного кокона одежд, ей стало неимоверно душно, но как только ее глаза столкнулись с реальностью в очередной раз, истерика накрыла девочку с головой. Руки были перепачканы кровью. Пальцы, ладони, рукава ночной рубашки… руки были по локоть в крови - крови ее мамы.
Истерика была совсем недолгой, сработал инстинкт самосохранения, и Аль уснула.
Заходи в профиль, читай продолжение!->->->