Государство охотно поддержало идею автоматизации производства, предоставив фирмам, закупающим дорогую робототехнику, всевозможные преимущества, налоговые льготы, беспроцентные кредиты и т.п. Время мощного конвейерного производства уходит в прошлое. Ныне производители вынуждены максимально разнообразить свою продукцию, откликаясь на колебания в потребительском спросе. Центр тяжести переносится с производства больших партий одинаковой продукции на малые партии диверсифицированных изделий. И здесь не обойтись без универсальных роботов, которых можно довольно легко перенастроить на новые операции.
На проблему автоматизации можно взглянуть с двух сторон. Можно сказать, что с одной стороны она вредит рабочим, а с другой полезна им.
Если признать, что расширение выпуска продукции является источником более высокого уровня зарплаты, то становится очевидным положительное влияние технологических усовершенствований: передовая технология дает рабочим возможность производить больше и за счет этого больше зарабатывать. Фермер, например, в состоянии выполнить больший объем работ, заменив упряжку лошадей на трактор. Бухгалтеры могут работать с большим количеством документов, применяя компьютер вместо калькулятора. Точно так же секретарша успевает подготовить больше писем на компьютере, чем на пишущей машинке.
Иногда специфические рабочие места со временем исчезают вообще. Современная технология в значительной степени упразднила профессии изготовителей кабриолетов, лифтеров, молотобойцев, домашнюю прислугу, землекопов. Эти изменения, однако, высвобождают людские ресурсы, которые затем используются для расширения производства в других отраслях экономики, и, следовательно, служат средством для достижения более высокого жизненного уровня.
Объем выпуска продукции в расчете на одного работника служит причиной различий в заработках работников разных стран. Например, средний рабочий в Соединенных Штатах лучше обучен, применяет более производительные машины и пользуется преимуществами более эффективной экономической организации общества, чем такой же рабочий в Индии или Китае. В результате этого, средний американский рабочий производит продукции примерно в 20 раз больше. Не будь этого, его заработки были бы не выше, чем в других странах.
Довольно часто политики ошибочно утверждают, что источником экономического прогресса является создание рабочих мест. Во время избирательной кампании один из недавних политических лидеров доказывал, что его экономическая программа зиждется на трех столпах: "Рабочие места, рабочие места и еще раз рабочие места". Однако акцент на проблеме рабочих мест может только запутать ситуацию. Рост занятости не способствует ускорению экономического прогресса, если он не ведет к росту производства. Для достижения более высокого уровня производства на душу населения требуется отнюдь не больше рабочих мест, а, скорее, более производительные труд и оборудование, более эффективная организация труда.
С другой стороны можно утверждать, что автоматизация производства вследствие технического прогресса может не только навредить рабочим, но и быть вредна экономике в целом.
При автоматизации производства большое количество рабочих может просто лишиться работы. Это происходит постепенно, так как единовременно уволить много рабочих производитель не может. Рабочий может получить производственную травму на предприятии и производителю придется выплачивать ему компенсацию. Если сравнивать рабочего с машиной по этому критерию, то ремонт и замена запчастей робота гораздо выгоднее, нежели чем выплата компенсации рабочему.
Если говорить о вреде автоматизации экономике, то тут стоит сделать одно замечание. Автоматизация производства сама по себе полезна обществу, но если бросаться в крайность, т.е. вводить ее «поголовно», то конечно рабочие, которые лишаться работы в одной сфере производства, не смогут все найти себе работу в другой. Отсюда и может получиться разгул преступности и нищеты, который в свою очередь вреден экономике и обществу в целом.
Сейчас мы рассмотрим влияние НТП на занятость населения в производственной сфере.
В начале XIX века в сельском хозяйстве США было занято почти 75 процентов всей рабочей силы; за полстолетия эта доля сократилась на одну десятую, до 67 процентов, а за следующие 100 лет упала уже в 3,5 раза - до 20 процентов. Но и это было лишь прелюдией: за последние 40 лет доля занятых в аграрном секторе США уменьшилась еще в восемь раз и составляет сегодня, по различным подсчетам, от 2,5 до 3 процентов. В результате с 1994 года статистические органы Соединенных Штатов перестали учитывать долю фермеров в составе населения из-за ее незначительности. Подобные процессы развиваются и в большинстве европейских стран. В Германии с 1960 по 1991 год доля занятых в сельском хозяйстве уменьшилась с 14,0 до 3,4 процента, во Франции - с 23,2 до 5,8 процента. В добывающих отраслях, доля которых в валовом национальном продукте стран ЕС не превышает 3 процентов, занятость сократилась на 12 процентов только за последние 5 лет.
Одновременно произошли не менее радикальные изменения в составе занятых в промышленности. В 70-е годы в странах Запада впервые было отмечено абсолютное сокращение занятости в материальном производстве (в Германии - с 1972 года, во Франции - с 1975-го, в США- с конца 70-х). Если в 1900 году соотношение американцев, производивших материальные блага и услуги, оценивалось как 63:37, то девяносто лет спустя - уже как 22:78. Причем изменения значительно ускорились с начала 50-х годов, когда началось сокращение численности занятых во всех отраслях, которые в той или иной степени могут быть отнесены к сфере материального производства. В середине 50-х годов на долю сферы услуг приходилось 50 процентов валового национального продукта США. К концу 90-х годов этот показатель вырос до 73 процентов. В странах ЕС третичный сектор производит сегодня 63 процента валового национального продукта и обеспечивает работой 62 процента общего числа занятых, в Японии соответствующие показатели составляют 59 и 56 процентов.