Водоем этот захватили озерные чайки. Они устроили гнезда на заломах прошлогоднего рогоза. Рядом с колонией чаек, в зарослях рогоза жили небольшие почти черные птицы с золотистыми «ушками». Они плавали по водоему, хорошо ныряли, но не относились ни к уткам, ни к пастушковым, а были родственники чомг – это были черношейные поганки. В отличие от своих более крупных собратьев (чомг), они предпочли небольшой водоем и общество крикливых чаек, которые могли предупредить гнездящихся рядом птиц о приближающейся опасности. А не стали, как чомги устраивать гнезда на берегу Черного озера. Эта особенность гнездового поведения давно известна биологам - черношейные поганки чаще всего стараются гнездиться рядом с колониями чаек и крачек, зная, что дозор из сотен глаз не пропустит ни одного врага, и заблаговременно предупрежденные, они смогут заранее укрыть кладку и покинуть гнездо.
Насиживала в основном самка, она была чуть миниатюрнее своего партнёра. Птица запрыгивала на гнездо и сначала раздвигала кучу подводных растений и прошлогодние стебли рогоза, которыми была прикрыта кладка. Громкие крики озерных чаек над её головой, поганку совсем не тревожили. Видимо черношейные поганки хорошо знали, когда чайки поднимали тревогу и не обращали внимания на обычный «галдёж» в колонии. Разложив растения по краям гнезда, так что образовался заметный «бортик», птица расправила перья на брюхе и села на яйца. Собственно так поступают все наседки, усаживаясь на кладку, – птица подрагивает всем телом и движениями сверху вниз «топорщит» перья, открывая наседное пятно. Самец плавал неподалёку, усадив первых двух птенцов, вылупившихся вчера и позавчера, на спину. Всё это происходило среди стеблей рогоза и то, что он возвращался слишком быстро, указывало, что взрослая птица, возившая птенцов, не покидала пределы зарослей и плавала возле края плёса. По «поясу» ряски, что образовался на шее у самца, было ясно, что корм он добывал, опустив голову в воду. Птенцов самец кормил, не принуждая их спускаться на воду. Отец семейства поворачивал голову и отдавал добычу ближайшему птенцу, голова которого только и видна была из перьев на спине.
Вылупление птенца в гнезде происходило не быстро. Самка несколько раз вставала и помогала малышу, поправляя скорлупу. Завершилось освобождение от крепкой известковой оболочки около семи утра. Со стороны установленной возле гнезда камеры не было заметно, каким образом птенец забрался на спину насиживающей самки. Мамаша возбуждённо подрагивала крылья, приподнимая их «домиком», чтобы под крыльями образовалась пустота, и птенцу было там комфортно. Один раз, когда самка вставала, птенец скатился с её спины, но позже опять забрался туда, так как было видно, что из-под крыла родительницы высовывается его нога. Через небольшое время самка покинула гнездо вместе с птенцом. Но почти сразу на гнездо запрыгнул самец. Он забрал большую часть скорлупы и отплыл с нею от гнезда.
В середине июня все выводки черношейных поганок кормились на плёсе, в них было от двух до четырех птенцов. Водоём быстро зарастал водными растениями, и окна для ныряния становились всё меньше по размеру. Обычно семья поганок кормила выводок сообща, держась вместе, и дружно кочевала вдоль зарастающих берегов пруда. Родители часто устраивали птенцов у одного их пары на спине и тогда нырял и кормил только один из них. Иногда взрослая птица, на спине которой грелись птенцы, тоже не теряла времени зря, а доставала корм, погрузив в воду только голову. Обычно кормом являлись головастики, личинки стрекоз и другие мелкие беспозвоночные. Когда птенцы были сытые, вся семья отплывала ближе к зарослям рогоза, здесь они чистились и отдыхали прямо на открытой воде. Птенцы хорошо ныряли, но находились под водой не так долго, как взрослые. Чуть подросшие (недельные) птенцы сами склёвывали что-то с поверхности воды, но происходило это в перерывах между кормлениями.
Буквально через несколько дней поведение поганок изменилось. Птенцы подросли, и теперь каждый родитель сопровождал и кормил одного птенца. Молодые поганки из разных выводков были как крупные, величиной почти с взрослую птицу, так и совсем маленькие. Некоторые птенцы плавали без родителей, один из таких как раз проплывал мимо моего укрытия и я обратил внимание что, он был весь в тине и представлял собой жалкое зрелище. Поганки кормились, часто перемещаясь по водоёму, поэтому за несколько часов одна или несколько «пар» (родитель – птенец) проплывали мимо меня. В конце дня к одной таких «двоек» пытался присоединиться отбившийся птенец, явно из другого выводка. Чужой птенец был крупнее того, который был с родителем. Он мог сам добыть себе пропитание, родители потеряли его или погибли, и скорее всего, ему надо было всего-навсего согреться.
Обычно птенцы поганок для этой цели пристраиваются в хвост взрослой птицы и усиленно гребут лапками, чтобы забраться на спину родителя. Там тепло и уютно. Так же решил поступить и этот невезучий птенец. Я не сразу понял в чью сторону была направлена агрессия взрослой птицы и лишь позже, после нескольких повторных движений, сообразил, что эти действия были против беззащитного птенца. Взрослая поганка раскрыла «ушки» и зашипела в сторону чужака, как только он с просительным писком направился к ней. Затем она нырнула, а её действия (шипение и выпад) повторил её маленький птенец. Родитель и птенец пытались отплыть, но более рослый чужак-птенец легко догнал их. Взрослая птица не могла нырнуть и надолго бросить своего малыша. Подросший чужой птенец несколько раз пытался забраться на спину чужой поганке, но едва у него это начинало получаться, как та вертикально привставала на воде и подымала крылья, чтобы тот съехал вниз. Когда удавалось, она клевала и шипела на него, и даже пыталась утопить. Борьба за теплое место продолжалась минут десять, при этом птицы поднимали на воде вокруг себя волнение. И в конечном итоге чужой птенец так и не был допущен на спину.
В начале июля на этом водоеме два птенца, величиной чуть меньше взрослых кормились самостоятельно добывали пищу и чистились. Но кроме них, были здесь же ещё и птенцы с кормильцами-взрослыми. При этом птенцы даже при родителях были очень большие, они почти догнали по размерам взрослых. Родители по-прежнему интенсивно их кормили, но в скором времени водоем зарос водными растениями, обмелел и опустел. Чайки и их птенцы улетели на озеро, а поганки переместились на другие водоемы, где более благоприятные условия им позволяли свободно нырять, и было проще находить корм.