В мае 2005 года на Литераторских мостках Волковского православного кладбища был открыт памятник поэту Ольге Берггольц. Открытие прошло очень торжественно, в нем приняла участие даже Валентина Матвиенко - тогдашний губернатор Санкт-Петербурга (сейчас, если кто не знает, председатель Совета Федерации - верхней палаты российского парламента). Торжественность, наверное, была вполне уместна, ведь этот памятник ждали тридцать лет.
Ольга Берггольц родилась в мае 1910 года в довольно обеспеченной интеллигентной семье. Ее отец, обрусевший немец Федор Христофорович Берггольц был неплохим хирургом. Еще в девятнадцатом веке дед Ольги Христофор Фридрихович переехал из Риги в Санкт-Петербург, и, будучи строителем по образованию, был принят на должность заведующего хозяйственной частью Александро-Невской мануфактуры Карла Паля. Он сумел дорасти до управляющего мануфактуры, а позже стал управляющим недвижимым имуществом фабриканта. Он жил в гостинице недалеко от фабрики, там и встретил свою будущую жену Ольгу. Правда, женился он только после рождения второго ребенка, которого назвали Федор, - будущего отца великой поэтессы. Федя рос весьма избалованным, был он красив и ухаживал сразу за несколькими девушками. Когда пришла пора обзаводиться семьей, то его мать, властная Ольга Михайловна, решила, что свою судьбу он свяжет с дочерью богатого купца. Однако родителям потенциальной невесты не очень нравился Федор, в первую очередь, из-за его легкомыслия и ветрености. И отвергнутый несостоявшийся жених втайне от матери сделал предложение Марии Грустилиной, старшей дочери вдовы мещанина Тимофея Грустилина. Отец Марии умер, когда той еще не исполнилось и пятнадцати лет, а на руках ее матери осталось еще шестеро детей, мал мала меньше.
Семьи Грустилиных и Берггольц жили неподалеку друг от друга, на Невской заставе. Мария часто приходила в гости к Федору и постепенно поняла, что влюблена в него. Родителям Федора такой союз не очень нравился, но они утешали себя тем, что скоро Федор уедет учиться и исчезнет из сердца влюбленной в него девушки. И Федор действительно уехал учиться и поступил в университет города Юрьев (ныне Тарту) на медицинский факультет. И, быть может, так бы все и завершилось, но однажды летом 1909 года, когда Федор работал в Санкт-Петербургском холерном отряде, Мария случайно оказалась неподалеку - в имении Поленова. Они встретились и...в ноябре этого же года Федор, как честный человек, на Марии женился. А 16 мая (по другим данным, 18-го) следующего года Мария родила дочь, которую в честь бабушки назвали Ольгой. Впрочем, мать Федора, несмотря на имя внучки, отнеслась к ней, "зачатой во грехе", холодно. Как и к своей снохе Марии. Более того, когда Мария после всех переживаний заболела, то ее свекровь ничтоже сумняшеся отдала ребенка в воспитательный дом незаконнорожденных. И лишь разыгранный Федором сердечный приступ вызвал у его матери страх и младенца вернули домой.
Вот таким было начало жизни той, кого потом стали называть "Мадонной блокады". Видимо, не зря есть поверье, что родившимся в мае предстоит всю жизнь маяться. Ольга Берггольц сполна подтвердила справедливость этой приметы.
Хотя после того, как внучка вернулась в дом своих бабушки и дедушки Берггольцев, она внезапно стала их любимицей. Надо отметить, что вскоре после ее возвращения и Федор, и Мария этот дом на время покинули. Федор уехал в Юрьев доучиваться в университете, а Мария стала преподавать на курсах кройки и шитья в Боровичах Новгородской губернии. Впрочем, когда маленькой Оле исполнилось два года, ее мама вернулась из Боровичей. Чтобы родить младшую сестру Оли - Марию. Мусю, как звали ее потом в семье.
Весной 1914-го Федор наконец-то окончил университет и вернулся в Петербург. Казалось бы - навсегда. Однако вскоре началась война, и в сентябре его уже призвали на фронт. Он приезжал несколько раз с фронта. Однажды они даже всей семьей сходили в фотоателье и сделали совместное фото. Но в начале 1918-го, когда Федор еще был на фронте, свекровь выгнала Марию с детьми из дома. И той пришлось уехать из Петрограда в Углич - там жили ее дальние родственники. В горкоммуне Углича Мария получила ордер на заселение...в монашескую келью. Другого свободного жилья в городе не было, и им пришлось почти три года прожить в разогнанном большевиками Богоявленском женском монастыре. Впоследствии Ольга Берггольц вспоминала: "...темное, бедственное жилье времен детства и гражданской войны - эта келья, этот угол монастырского двора с могучими липами и, главное, высокий белый пятиглавый собор напротив школы — все это стало мне почему-то сниться как место чистейшего, торжествующего, окончательного счастья". Здесь Ольга (Леля, как ее ласково все звали) пошла в трудовую школу, которая находилась тут же, в монастыре. И лишь в конце апреля 1921 года Федор Берггольц вернулся с войны и увез семью в Петроград.
Семья вернулась в свой дом на Палевском проспекте (сейчас проспект Елизарова). Но так как времена изменились, и двухэтажный дом для одной семьи, по мнению новой власти - это слишком, чтобы избежать уплотнения, Берггольцы решили "уплотниться" сами - пригласили жить несколько знакомых семей, в том числе, семью Грустилиных. А Христофор Берггольц - дед Оли - стал управдомом. В декабре 1941 года в дом попала бомба и его разобрали на дрова. Об этом доме позже писала Ольга Берггольц:
"...Старый дом на Палевском, за Невской,
низенький зеленый палисад.
Машенька, ведь это — наше детство,
школа, елка, пионеротряд..."
Муся и Леля пошли учиться в 117-ю трудовую школу на Шлиссельбургском проспекте. Здесь Ольга стала пионеркой и написала первые стихи. И первое из них - "Ленин" - опубликовала в 1924 году заводская газета фабрики "Красный ткач". С 1925 года Ольга Берггольц состояла в литературной молодежной группе "Смена", где и познакомилась со своим будущим мужем – Борисом Корниловым. Корнилов считался одним из самых талантливых молодых поэтов России.
В 1941 году Ольга Берггольц писала: "Перечитываю сейчас стихи Бориса Корнилова, — сколько в них силы и таланта! Он был моим первым мужчиной, моим мужем и отцом моего первого ребёнка, Ирки". Они поженились в 1928, когда Ольге исполнилось восемнадцать, но брак был недолгий - хотя у них уже родилась дочь Ирина, через два года их союз распался. Ольга ушла от Корнилова и через два года вышла замуж за своего однокурсника по Ленинградскому госуниверситету Николая Молчанова. А у Корнилова жизнь после расставания с Ольгой пошла под откос. Несмотря на то, что он был признанным поэтом - чего стоит написанный им текст песни, которую распевала вся страна:
Нас утро встречает прохладой,
Нас ветром встречает река.
Кудрявая, что ж ты не рада
Весёлому пенью гудка?
- его обвинили в "кулацкой пропаганде". А вскоре президиум Ленинградского отделения Союза писателей предупредил его, что если он не прекратит своего "антиобщественного поведения" (а Корнилов начал серьезно увлекаться спиртным), то будет исключён из рядов Союза. Корнилов не прекратил и в конце 1936 года его исключили из Союза писателей, а через год он был арестован по ложному обвинению. В феврале 1938 года Корнилов был приговорён к исключительной мере наказания. В приговоре содержится следующая формулировка: "Корнилов с 1930 г. являлся активным участником антисоветской, троцкистской организации, ставившей своей задачей террористические методы борьбы против руководителей партии и правительства". Приговор приведён в исполнение 20 февраля 1938 года в Ленинграде.
У Ольги в тридцатые годы настоящие жизненные качели, где взлеты соседствуют с падениями. Она со своим новым мужем поселилась в доме по адресу ул. Рубинштейна, 7, который почти официально назывался "Слеза социализма". Это был дом-коммуна, построенный в стиле конструктивизма, в котором первый этаж занимали различные общественные помещения: детские комнаты, библиотека-читальня, столовая на 200 мест с кухонным блоком, а на крыше можно было играть, гулять и кататься на велосипеде. Санузлов в квартирах не было - они располагались по одному на этаже. Ольга Берггольц и Николай Молчанов жили в квартире на пятом этаже в квартире № 30.
В 1932 году у Ольги родилась дочь Майя. Но ее счастье было недолгим - через два года девочка умерла. В 1934 году Ольгу Берггольц приняли в Союз писателей.
В 1936 году умерла и старшая дочь Ольги - Ирина. А в начале 1937 года Ольгу вызвали в НКВД свидетельницей по так называемому "делу Авербаха". Леопольд Авербах был ее близким другом. А еще он был племянником Якова Свердлова, зятем Владимира Бонч-Бруевича (в кремлевской квартире которого Леопольд и жил), а его сестра была женой Генриха Ягоды, когда-то всесильного главы НКВД, но в конце 1936 года попавшего в немилость и расстрелянного в 1938-м. Авербаха обвинили в антисоветском троцкистском заговоре, организованном Ягодой, в апреле 1937-го арестовали и в августе того же года расстреляли. Ольгу допросили так, что после допроса она попала в больницу и потеряла ребенка. В мае этого же года ее исключили из Союза писателей. В июле 1938 года в Союзе писателей ее восстановили, но меньше через полгода снова исключили. На этот раз из-за ареста. В декабре 1938 года, Берггольц, находящуюся вновь на большом сроке беременности, арестовали по обвинению "в связи с врагами народа", а также как участника контрреволюционного заговора против Ворошилова и Жданова и участницу троцкистско-зиновьевской организации и террористической группы. Ее обвинили в подготовке пяти (!) покушений на советских лидеров.
После пыток и побоев она прямо в тюрьме родила мертвого ребенка. И узнала, что больше никогда не сможет стать матерью. Она написала:
"Двух детей схоронилa
Я нa воле сaмa,
Третью дочь погубилa
До рожденья - тюрьмa"
В июле 1939 года ее освободили и впоследствии полностью реабилитировали. А через полгода она вступила в ВКП(б). С началом войны на строительство укреплений ушел ее муж Николай Молчанов. Там у него обострилась эпилепсия, и 29 января 1942 года он скончался. Его похоронили на Пискаревском кладбище, где потом завещала похоронить себя и Ольга Берггольц.
В марте 1942 года из блокадного Ленинграда в Минусинск за отказ стать осведомителем органов был выслан ее отец - Федор Христофорович. Ольга Берггольц оставалась в осажденном Ленинграде. Работала в Ленинградском доме радио, ведя передачи для жителей города. Три с лишним года она ежедневно обращалась к героическому городу. Она выступала не только по радио, но и в цехах Кировского завода, и в госпиталях, и на переднем крае обороны. Ее называли "Мадонной блокадного Ленинграда". И это была ее идея – исполнить в блокадном Ленинграде Седьмую (Ленинградскую) симфонию Дмитрия Шостаковича, выступление которого по радио она подготовила в страшном сентябре 1941 года. А еще она продолжала писать стихи. И, может быть, тогда у нее родилась строчка, которую знают все. Самая знаменитая строчка Ольги Берггольц: "Никто не забыт и ничто не забыто", появилась на мемориальной стене Пискаревского кладбища.
Ольга Берггольц умерла 13 ноября 1975 года. Вопреки ее желанию, похоронена она была не на Пискаревском кладбище, а на Литераторских мостках Волковского кладбища. Долгих тридцать лет на ее могиле стоял временный памятник – деревянный мольберт с фотопортретом.
Споры вокруг надгробного памятника Ольге Берггольц начались сразу после ее смерти. Объявлялись и проводились конкурсы, но ни один из предложенных вариантов не нравился младшей сестре Ольги Марии. И только после смерти Марии Берггольц было принято решение об установке нового памятника.
Когда-то Ольга Берггольц написала:
И когда меня зароют
Возле милых сердцу мест,
Крест поставьте надо мною,
Деревянный русский крест.
Памятник создал петербургский скульптор Владимир Горевой. Он был открыт в преддверии юбилея Победы - в мае 2005 года. И теперь на памятнике на могиле крест появился - в виде рамы окна, на фоне которого стоит поэтесса.
На "Литераторских мостках" Волковского православного кладбища нашли свое упокоение многие выдающиеся жители Петербурга и Ленинграда. Здесь находятся могилы родственников Владимира Ульянова (Ленина) - его матери Марии Александровны, сестер Ольги и Анны, зятя Ленина Марка Елизарова. На этом кладбище похоронены выдающиеся советские и российские актеры Василий Меркурьев, Ефим Копелян, Николай Трофимов, Владислав Стржельчик, командир счастливой "Щуки" Петр Вельяминов, незабвенный Хоботов - Анатолий Равикович, балерина Алла Шелест, певец Борис Штоколов, выдающийся шахматист и пианист Марк Тайманов, Андрей и Юрий Толубеевы, композитор Андрей Петров, поэт Александр Блок и многие другие.
Если вам понравился материал - поставьте, пожалуйста, "лайк". Вам это ничего не стоит, а канал вы, тем самым, поддержите. Буду рад, если вы захотите высказать своё мнение о материале, не стесняйтесь - комментируйте, благодарите (если считаете нужным), критикуйте. Возможно, в материале что-то упущено и вы знаете какие-то неизвестные детали - пожалуйста, дополняйте. Каждое ваше слово, каждый отзыв чрезвычайно важен для того, чтобы канал оставался на плаву в наше сложное время.
А лучше всего - подписывайтесь на канал "Вдоль по Питерской". Пишите, о ком вы хотели бы прочитать на этом канале. Буду всем благодарен. И ещё - почему-то на Дзене стала действовать автоматическая ОТПИСКА от каналов. Поэтому проверяйте, пожалуйста, остаётесь ли вы подписаны на канал.
Многие подписчики пишут мне в комментариях, что материала на канале уже хватает на хорошую книгу о великих петербуржцах, что можно даже что-то вроде справочника-путеводителя по питерским кладбищам издать. Но удовольствие это не из дешёвых, в одиночку я просто не потяну. Поэтому решил провести такой вот эксперимент - попытаюсь собрать деньги на такую книгу. Если это действительно востребовано, то мы вместе её сможем напечатать. Если же кто-то считает это не этичным, напишите, пожалуйста - если таковых отзывов будет много, то я завершу этот эксперимент. Буду благодарен за любую обратную связь.
