Познание себя и цивилизация
— Кáк же человеку, выросшему и живущему в условиях столичного города, познать себя, осознать своё бедствие, если он, думая, что имеет всё, не может опуститься на колени, заплакать и сказать, закричать: «Господи, спаси меня» ?
— Да, конечно, он не может. Не может человек сидящий в тюрьме, где его более менее нормально кормят три раза в день, просить у Господа еды. Он будет, может быть, просить чего-то другого, но еды он просить не будет. Так и городской, и даже сельский, но обеспеченный человек не заплачет: «Спаси меня, Господи !», потому что, благодаря удобствам, обеспеченности и защищённости, не чувствует себя в опасности, а тем более погибающим.
Вы только посмотри́те, чтó творит цивилизация: она же бегает вокруг человека беспрерывно и круглосуточно, изобретая способы удовлетворения всех его мыслимых и немыслимых потребностей, всех его естественных, противоестественных и сверхъестественных желаний, чтобы человек ни в чём не нуждался, чтобы человек так никогда и не сказал: «Господи, спаси меня», — ибо от добра добра не ищут. И тот, в ком нет стремлений Божественной Любви, кто не ищет и не ждёт от других Любви Божественной, тот вполне всем доволен, а если и не всем, то отнюдь не отсутствием в нём или в других Божественных качеств, а значит и к Богу обращаться у него нет оснований.
Цивилизация может дать человеку всё, кроме одного — кроме Присутствия Бога, кроме сознания Правды и чувства Любви, наполненной бесстрашием перед лишениями, болезнями и смертью, то есть того неизреченного состояния, о котором все читают книги, смотрят фильмы, пишут музыку, сочиняют стихи, рисуют картины, мечтают, спорят, болтают, но ради обретения и сохранения которого боятся покинуть цивилизованную избушку и цивилизованную кормушку. А боясь покинуть и не покидая этот рог изобилия, человек Любви не узнает, Бога не почувствует, Вечности не обретёт, Человечности не научится. Для Любви, Бога, Вечности и Человечности прежде всего необходимо бесстрашие, безбоязненная доверчивость, готовность отдать жизнь любимым и нелюбимым, незаботливость о себе, сознательно поддерживаемое в себе детское простодушие, о поддержке которого не может не позаботиться видящая его О́тчая Душа.
Любовь, готовность отдавать жизнь ради другого существа всегда вырастает на почве нужды и нужности, ей необходима вот такая естественная и простая почва. Любовь вырастает между матерью и младенцем, между отцом и сыном, между учителем и учеником, между старым и малым, сильным и слабым, здоровым и больным, имеющим и не имеющим, потому что недостаток всегда нуждается в достатке, а изобилие — в нищете, истощённому нужна кровь насыщенного, а насыщенному нужно избавиться от избытка своей крови, — вóт чтó такое Любовь. И вот только на такой почве постоянной и самоотверженной взаимовыручки вырастает чувство Любви — благотворной привязанности, искренней дружбы, подлинного братства, искренней благодарности, родственных отношений.
Любовь — это кровеносный сосуд между двумя сердцами. Цивилизации же всегда строились и укреплялись благодаря тому, что нагло, равнодушно и безжалостно перерезали сосуды Любви, лишали людей естественного телесного, духовного и душевного питания, вынуждали питаться подделками и суррогатами. Если ребёнка кормят из бутылочки цивилизации, ему не нужна мать; если его учат в школе, ему не нужен отец; если его просвещают в университетах, ему не нужно благословение старца; если он работает на обогащение наглецов и мерзавцев, ему не понятно служение Богу и Вечности.
Поэтому человек, получивший от Господа милость осознания своего скотского положения в условиях цивилизации, понимания своего пребывания в окультуренном стойле, которое обслуживается рабами, превращёнными в машины, и машинами, построенными на рабах, в котором всё работает только на то, чтобы он ни в чём никогда не нуждался и не обращался к Богу, ожидающему его зова, — должен возненавидеть этот хлев и просить Бога указать ему путь спасения из него.
Призови Меня в день скорби — Я избавлю тебя, и ты прославишь Имя Моё. — Но для того, чтобы призвать Тебя в день скорби, нужно столкнуться со скорбью, ведь её не придумаешь нарочно. И если у кого нет материально-физических скорбей, у того без сомнения есть скорби душевные — многолетняя боль от предательств, отверженности, обманутости, одиночества, никомуненужности; а у кого-то к душевным скорбям добавлены скорби нравственные — угрызения Совести, мучительные сожаления о своём своекорыстном поступке или целой череде поступков, превратившихся в образ поведения. Главное, чтобы от всех этих скорбей не заслоняться всевозможными одурманивающими средствами. Ведь любая скорбь — это боль, а боль нужно пережить в той мере, в какой она явилась в вашу жизнь, потому что только эта мера боли заставит вас, в конце концов, призвать подлинного Избавителя от боли или Утешителя в боли. Вот и получается, что ничем не заглушаемая боль — это единственное, чтó нужно для спасения души из фальшивого рая цивилизации.
Но если боль заглушается, она не чувствуется или получувствуется, а значит делается терпимой, и тогда нужды в обращения к Избавителю нет. Вы же знаете, что если боль удаётся ослабить или заглушить самому, к врачу уже не идут. Цивилизация же только и занимается тем, чтобы ослаблять или заглушать боль, она учит скрывать боль, фальшиво улыбаться, изображать счастливую жизнь, отмахиваться от необходимости вникать в причины трудностей и неудач. И всё это делается для того, чтобы человек не нуждался в Избавителе, чтобы для человека было просто неестественно обращаться к Нему, чтобы он не чувствовал себя ни скорбящим, ни погибающим, ни нуждающимся, ни пропадающим.
Поэтому бежать, бежать без оглядки от благ цивилизации туда, где неизбежно начнутся скорби. Бежать во всех возможных смыслах — это уж кáк кому дано. Стараться представлять и ставить себя наравне с далёкими предками, у которых не было всего того, чéм сегодня бездумно и чванно пользуются люди; предками, которые были беззащитны перед стихиями, болезнями, болями, нападками, бесправием, перед всеми теми муками, которые обязан пережить и перечувствовать в земной жизни истинный человек. И помнить, что состояние сытости, перекормленности, защищённости, обеспеченности, постоянного обслуживания есть высочайшая степень уродства, замаскированного под высочайшее благо, — уразуметь и бежать ! А потом ещё бороться с соблазном вернуться, а потом ещё искоренять барские привычки удовлетворять свои потребности чужим трудом, чужим напряжением и чужими жертвами, а потом ещё переустроить с Помощью Божией свой рассудок так, чтобы навсегда выработать в себе отвращение и омерзение к подобному образу жизни. — Вóт чем занимались Пророки, Праведники, Святые, Учителя, Махатмы, Бодхисаттвы и кáк вам будет угодно Их называть.[i]
Вот тогда у человека будет Бог, вот тогда он и сам станет частицей Бога. А так у него будет лишь книжка про Бога под мышкой для обмана своей Совести и полная скотская обеспеченность.
Для того, чтобы познать себя, нужно быть с Богом, а чтобы быть с Богом, нужно стать на путь, на котором всю жизнь придётся висеть на волоске, еле сводить концы с концами, где словá ”обеспеченность” и ”защищённость” будет смешно и противно слышать, где на каждом шагу будет воплощаться мысль и чувство всех истинных боголюбцев:
Я же беден и нищ, но Господь печётся о мне.
А также:
Вы посмеялись над мыслью нищего, что Господь упование его.
Цивилизация всегда смеялась над теми, чьим упованием был Господь.
Человек, защищённый и обеспеченный цивилизацией — это вещь, хранящаяся в бархатном футляре, в который не залетает ни пыль, ни свежий ветер. Кáк же ему познать себя ? [ii] Для того, чтобы познать себя, нужно возненавидеть этот футляр, вырваться из него, уйти насколько возможно подальше от него, обречь себя на все последствия ухода и никогда не возвращаться назад. Только это даст душе возможность попасть в такой водоворот событий и явлений жизни, который и познает, и очистит, и исправит, и возвысит её до Бога.
Генри Торо писал: «Я ушёл в лес потому, что хотел жить разумно, иметь дело лишь с важнейшими фактами жизни и попробовать чему-то от неё научиться, чтобы не оказалось перед смертью, что я вовсе не жил. Я не хотел жить подделками вместо жизни — она слишком драгоценна для этого... Я хотел погрузиться в самую суть жизни и добраться до её сердцевины, хотел жить со спартанской простотой, изгнав из жизни всё, что не является настоящей жизнью, свести её к простейшим её формам…»
Жизнь Торо является незабываемым примером того, как человек, чтобы познать себя, сбежал насколько это было возможно для него из футляра цивилизации и показал и себе и другим, что без цивилизации не умирают, а только и начинают жить поистине и познавать себя на самом деле.
Итак, цивилизация предоставляет человеку возможность познавать чтó угодно, но только не самоё себя. Таким образом, истинное познание себя и цивилизация несовместимы.