Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 110
— Танька-то, смотри-кась чё, прям, в грязь повалилась, — взволнованно пробормотала Идея Бестенева, которую в деревне все звали Идкой, — Вовремя её муж-то поймал, а то ухайдакала бы всё пальто с чернобуркой в грязи.
Пердилиха, стоящая рядом с ней, кивнула головой в ответ и заметила:
— Видать недавно пальто-то купила, вырядилась похвалиться да похоже перенервничала и голову-то обнесло.
— Пятого поди понесла? — предположила Идка, — Родит, так на пенсию в пятьдесят пойдёт.
— Всяко может быть: где четверо там и пятый вырастет, — ответила Пердилиха поглядывая с опаской на происходящее.
— Таньке плохо, воды-воды несите, — кричал Иван Ширяев, в руках он держал жену, которая потеряла сознание.
— Батюшки мои, ещё не ба́ще, чувств лишилась, — закричала в голос Галина Лысова, — Танька-а, очнись! — она хлопала старшую дочь по щекам, — Я же люблю тебя!
Ира Бойко ревниво взглянула на мать и машинально от обиды прикусила нижнюю губу, подумав: «Мать же всегда меня любила, а не её. За что Таньку-то любить?»
Кто-то протянул Ивану эмалированную кружку с водой, он набрал в рот воды и прыснул в лицо жены. Татьяна, приходя в себя, услышала слова матери и ей стало совестно:
— Мама-то меня любит, а я свою квартиру для её юбилея пожалела, как стыдно-то, — она открыла глаза и оправдываясь произнесла, — голова что-то закружилась и мутит немного.
— Ты не пугай меня, Танюш, — муж смотрел на неё, боясь её потерять.
— Веди её в дом, пущай полежит маленько да в себя придёт, — распорядилась Галина, — кто и зна́т чё с ней.
Прошка схватил отца за коленку и не отпускал его, боясь незнакомых людей столпившихся перед домом Уткиных, пришедших проститься с дедушкой Митей и поддержать морально его близких.
— Ишь малец отца-то как любит, — удивилась Пердилиха, а потом прошептала на ухо Идке Бестеневой, — повезло, Таньке, таскалась-таскалась, а счастье своё не упустила — счастливая!
— Да разве это счастье с рыжим жить*? — заявила Идка с гонором, — Уж лучше одной, чем с таким.
Пердилиха не сдержалась и закатилась со смеху:
— К-хы-к-хы… Да тебе завидно, Идка, я погляжу!
— Да чему тут завидовать-то? — взъерепенилась Бестенева.
— Так она хоть с рыжим, да живёт, а ты одна и не пойми от кого своего Саньку родила.
— Как это не пойми от кого? — вскипела Идка и сжала кулаки, — От Бестенёва Александра Кузьмича, так и в свидетельстве о рождении написано, а не веришь, так могу показать.
— Да ты сына-то нагуляла и на свою фамилию его записала, — не сдавалась Пердилиха, но Идка стояла на своём.
— Так фамилии-то у нас разные: я Бестенева, а он Бестенёв, ты чё разницы-то не слышишь, что ли?!
— Да мало ли чего в ЗАГСе написали, а может ты сама две-то точки над буквой «е» поставила — с тебя станется. Ты думаешь всех умней что ли? Накося выкуси, — Пердилиха показала ей кукиш.
Идка устрашающе замахнулась кулаком на Пердилиху, дед Затей закричал на них:
— Бабы, угомонитесь! Вот ведь бесстыдницы какие, нашли время кулаками махать.
Идка пригрозила кулаком Пердилихе а потом громко заявила:
— Ничё, я тебе это припомню, ишь чё удумала напраслину на меня наводить. Да я порядочная баба, у меня кроме моего Бестенёва Александра Кузьмича никого боле и не было.
Пердилиха тут же отойдя на безопасное расстояние укорила:
— Да вся деревня знает тебя, кака ты у нас порядочная, у Гальки Лысовой всю картошку из ямы утащила, да на базаре задорого продала — нашла чем гордиться.
— Так это когда было-то?! Уж сколь лет прошло, нашла чё вспомнить — я ж с ней за неё рассчиталась, чё теперь зря молоться-то языком, — возразила Бестенева и гордо подняв голову пошла к своему дому.
— Тьфу, — плюнула Пердилиха ей в след, — и как только таких земля носит: ни стыда ни совести.
Дед Затей покачал головой и заметил:
— Лихо ты её на место поставила, Пердилиха… Только вот время неподходящее выбрала.
— А пущай знает, как со мной связываться — не на ту нарвалась. Ишь чё, Танькин муж ей не поглянулся, а у самой никакого нет.
Татьяна с Иваном и не подозревали, какая словесная баталия вышла из-за них. Иван помог жене дойти до дома Уткиных, Прошка так и держался за коленку, не отставая от отца. Галина Лысова шла следом и ворчала, глядя на внука:
— Вот ведь какой своебышный, схватился за отца да так и не отпуска́т его. — она оглянулась, ища глазами младшую дочь с зятем, — Ирка-то с Юркой отстали где-то, доверили им как путным венок несть, а они вишь как несерьёзно. Так бы зашли все разом и не с пустыми руками. Тьфу…
Они подошли к крыльцу, обскоблили обувь от грязи и поднялись. Галина увидела младшую дочь с зятем входящих в ворота и прикрикнула на них:
— Вы где запропастились? — Ну ничё вам доверить нельзя, что за молодёжь ныне пошла.
— Да идём, идём, — ответила матери Ира, внутри себя переживая, что теперь Татьяна стала любимой дочерью вместо неё.
Они зашли в дом. В нос бросился запах богородской травы, к горлу Татьяны подступила тошнота. В комнате теснилось человек пятнадцать, они встали в сторону, чтобы пропустить вошедших. Дедушка Митя лежал в домовине, оббитой бордовым плюшем, на столе, под белой льняной простынёй. Баба Лиза в черном платке сидела рядом с ним на табуретке, из глаз её текли слёзы. Зеркало, висевшее на стене, прикрытое белоснежной простынёю, как будто склонилось, отдавая уважение памяти хозяину дома.
Галина Лысова поздоровалась со всеми и заголосила:
— Жил бы да жил, на кого ты нас остави-и-ил? Вот и «подарочек» к моему юбилею-у… Маленько ты до лета не дотянул. Завтра бы юбилей мой справлял да песни с нами пел… Уж чё-чё, а песни-то ты петь любил.
Татьяна Ширяева стояла на редкость молча, ей было не до причитаний. Иван поддерживал её. Прошка прижался к отцу ещё сильней и поглядывал по сторонам, хлопая длинными ресницами испуганно.
Баба Лиза отрешённо смотрела на своего мужа и проронила:
— Эх, Митя, Митя… Вчерась утром встал, умылся, печь растопил, охапку дров принёс, козе сено дал, а я вымя у ней помыла да доить села. Он только и сказал мне: «Пойду чайник гляну, поди вскипел». Ушёл, я козу подоила. Прошло-то всего ничего: минут десять-пятнадцать не боле. В избу-то зашла, он уж чай заварил и на диван прилёг. Лежит, ну думаю, пущай лежит. Дела все переделал, можно и отдохнуть малость — нам ведь не на работу бежать, куда шибко-то торопиться. Чайник на столе стоит, а я уж привыкла с ним вдвоём чаёвничать, в кружку-то налила, а мне не пьётся. Голову-то облокотила и задремала, сон-то меня сморил как на грех. Проснулась, кукушка-то кукует и кукует. На часы-то глянула, а уж девять часов, а Митя-то мой всё ещё спит. Тут сердце-то моё всполошилось, к нему-то подошла, а он уж всё — дух-то испустил тихо-мирно…
— Грех завидовать, да всем бы так во сне… — сказала Галина Лысова.
— И то правда, — подтвердила её слова баба Лиза.
Присутствующие стояли и слушали их разговор, кто-то всхлипывал, не привлекая к себе внимание. Галина вдруг посмотрела на бабушку Лизу и задала вопрос:
— А пропажа-то правда нашлась?
— А ты откуда зна́шь? — испуганно переспросила старушка.
Галина замялась и уклончиво ответила:
— Да так, сорока на хвосте принесла. — любопытство её взяло вверх, и она спросила, — А чё хоть за пропажа-то?
— Так ты зна́шь, али не зна́шь про неё? — баба Лиза смотрела на Галину и не понимала.
Присутствующие навострили уши, всхлипы прекратились и в комнате воцарилась тишина, лишь свечки изредка потрескивали, придавая зловещности. Галина ответила:
— Да я только и знаю, что пропажа в домовине нашлась, а вот какая, то не ведаю.
Баба Лиза тяжко вздохнула и рассказала:
— Домовину-то Митя для себя и меня загодя сколотил, да на чердак чулана поднял. Вчера сунулись, открыли, а там всё пропавшее наше смёртное лежит в узлах целёхонькое. Кто-то пошутил над нами жестоко — из сундуков узлы со смёртным вытащил да не поленился на чердак залезть и спрятать. — она покачала головой и продолжила, — И икона бабы Шуры тоже там же оказалась. И кто тако́ учудил — ума не приложу?
— Может, домовой шалит? — предположила Галина.
— Да кто и зна́т, его же не спросишь… — баба Лиза задумалась и с сомнением в голосе продолжила, — Но слабо верится, что он таки́ узлы мог на чердак перетаскать и икону там же спрятать.
Татьяна Ширяева не сдержалась и прошептала:
— Господи-и, а сон-то и правда вещий… Чем дальше, тем чуднее жизнь.
Пояснение:
«Да разве это счастье с рыжим* жить?» — так думает Идка. Автор уважает всех людей, в том числе и рыжих, блондинов, брюнетов и т.д.
© 26.08.2021 Елена Халдина, фото автора
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Продолжение 111 "Где ты, Шурка?" — ждала Галина мужа
Предыдущая глава 109 Случилось — сон-то вещий
Прочесть роман "Мать звезды", "Звёздочка", "Звёздочка, ещё не звезда"
Прочесть А это чё и для чё?