Я догораю и снова горю... Глава 22
Глава 23
Андрей
Из кабинета послышался громкий голос Воропаева. Он вопил в трубку, что Краевич – бесчестная личность, а его помощница – кристалл, а не человек. Но нет, никакого хода назад. Договор о намерениях и договор на приобретение большой партии товара он подпишет сегодня же. А деньги, обещанные Кате, Краевич обязан перевести на специальный счёт.
Дорогие читатели, данный рассказ был написан несколько лет назад как фанфик к сериалу «Не родись красивой» и менять имена-названия и прочее я уже не буду. Уточню только – персонажи «вне характеров» - не из сериала, личности изменены и вымышлены. Так что, считаю, его можно читать с интересом и не будучи знакомым с сериалом. Надеюсь, вам понравится!
Мы с Катей переглянулись.
– Он только что спёр у тебя огромную сумму. Надеюсь, ему хватит мозгов дать тебе хотя бы премию.
– Андрей, – о чём-то поразмышляв, Катя показала на дверь. – Ты всё-таки иди. У нас сегодня, как ты слышал, сделка. А я никак не могу прочитать твой план.
– Я могу прочитать его вслух, если ты снова позовёшь меня в гости.
– У меня больше развит визуальный тип восприятия. Я предпочитаю видеть буквы, – сказала Катя.
Пролистнув файлы Ольги Вячеславовны, я выбрал лист с самой несимпатичной фоткой. Катя вздохнула, очевидно, опасаясь получить сейчас птичку или самолётик. Но я собирался сделать сердечко. Объемные сердечки-валентинки, просто и выражают что угодно. Сейчас – что всё отлично. Если Кате надо подумать, придать значение предыдущей ночи или нет – я подожду, а вообще неплохо бы понять, что мы прекрасно можем общаться. Забракованная модель превращалась в бело-серое сердечко.
– Катя, – дверь в кладовку распахнулась, и Воропаев велел ей вызвать Ветрова, словно сам перетрудился бы, подняв телефонную трубку.
Оставался последний этап, и прекращать я не стал. Завершил сердечко, положил Кате на клавиатуру и ушёл, сопровождаемый взглядом президента. Ну а что здесь такого? В уставе этой компании не прописан запрет интимных отношений между персоналом.
Когда Воропаев, Ветров и Катя отбыли на сделку, я уже обзвонил всех потенциальных вешалок для Милко. Проходя мимо меня, Александр заявил, что я свободен.
– Сегодня ты больше не понадобишься. Мы с Екатериной Валерьевной в офис не вернёмся.
Надо же, теперь он решил называть Катю по имени и отчеству. Что не вернутся – было понятно. Пока всё проанализируют, пока подпишут, пока выберут ткани и фурнитуру. Да наверняка Краевич устроит им ещё и ужин. Уж он-то теперь обязан… А потом? А потом, Воропаев наверняка запрыгнет в свою тачку и бросит Катю ловить такси или трястись в маршрутке. Просто потому, что подвезти её никогда не догадается.
Я бы мог подумать об этом вечером, когда начнёт садиться солнце. Его закат был особенно красив, если наблюдать его с высоты. Но неожиданно натянуло тучи, и, как только я вылез на крышу, пошёл дождь. Тем не менее я прошёлся до следующего выхода – соседнее помещение под крышей в квартиру не переоборудовали и хранился там всякий хлам ниже живущих жильцов. Дверь выхода была когда-то выбита подростками и не очень качественно заделана фанерой. В фанере оставался крошечный лаз. И из лаза сейчас торчало нечто… У нечта были рыжие уши и жёлто-рыжие глаза. Это было ясно даже в полумраке.
Я принялся дёргать дверь, чтобы открыть её и посмотреть – что внутри, туда забралась кошка и наплодила вот такого – рыжего и круглоглазого? И сколько их там? Дверь не поддавалась. Рядом было мини-окошко. Стекло на нём давно треснуло. Прикинув, что с трудом, но я через него протиснусь, я обмотал кулак рубашкой и врезал по стеклу. Убрав торчащие осколки, кое-как втянулся на чердак. Мрак, хлам, пыль и паутина. Ещё тут пахло сыростью.
– Кис-кис, – позвал я.
Тишина.
– Твою мать, где ты?
Тишина.
Пробравшись с риском сломать себе ноги, а то и шею к выходу на лестничную клетку, я понял, что тот как раз закрыт на совесть. У Ромки был фонарь, и, смотавшись в логово друга, я вернулся уже с ним. Дополнительное освещение ничего не дало. Никаких кошек с котятами. Только одна рыжая особь, неуклюже застрявшая в двери. Возможно, она или он пришёл не изнутри, а снаружи – из следующего чердачного сегмента. Но было уже не до выяснений – дождь ливанул как из ведра. Я освободил рыжее тельце и вернулся домой.
Смыв с костяшек пальцев кровь – всё-таки умудрился порезаться – я обнаружил ещё и глубокую царапину поверх рёбер. Кошак мужского пола был отвоёван у мироздания с потерями.
– Что ты обычно жрёшь?
Естественно, выдавать свои тайны оно не собиралось. Максимально закрытый тип, в душу не залезешь. Когда зазвонил телефон, я нашёл в шкафчике сухое молоко для кофе. Наверное, сойдет, если растворить в воде.
– Да, папа.
– Роман не отвечает, – сказал отец, – мне нужно ему кое-что сообщить.
– Он за городом. Ловит голубей в штанишках и лебедей в подгузниках для бассейна.
– Зачем лебедям подгузники?
– Полагаю, они, как и голуби, могут обосрать любую свадьбу. Но я не уверен. Может, лебедям и позволяют. Как символам любви и верности.
– А ты чем занят?
– А я… завожу себе кота. Как раз думаю, как его прокормить и назвать. Ты не в курсе, какие клички сейчас в моде у котов?
– Из котов я знаю только Леопольда и котёнка по имени Гав, – включился папа. – А на кого он похож?
– Он похож на противогаз времён первой мировой.
– Гарфилд, ещё был кот Гарфилд, – полностью погрузился родитель в проблему. – Матроскин. Кот Том из Тома и Джерри, ты так любил этот мультик!
– Что ты хотел передать Малиновскому?
Папа принялся излагать – его компания выступает одним из спонсоров какого-то крутого фото-конкурса. И вот Ромкин талант бы вполне был достоин такого масштаба. Ромка обязан представить свои работы и выиграть кучу денег и некую славу в определённых кругах. С тех пор, как папа подарил Малиновскому его первый приличный фотоаппарат, он живо интересовался его деятельностью. Жаль, у меня не было чего-то такого стабильного, увлечения, длящегося годами и перерастающего в профессию, наверное, отец бросился бы спонсировать все конкурсы в избранной мной сфере. Но я даже виды спорта в детстве постоянно менял.
– Да, конечно, пришли инфу ему на почту. Он будет счастлив.
– Придумал имя коту?
– Пока нет.
Безымянное животное употребило растворенную молочную взвесь и улеглось на мою подушку, как только я собрался спать. Я отодвинулся, он подвинулся следом.
– Предыдущая ночь понравилась мне больше, – сказал я котёнку.
И всё-таки задумался – а как там всё прошло в «Айти»? И как Катя добралась домой, наверняка брошенная Сашкой?