Я догораю и снова горю... Глава 9
Глава 10
Андрей
Мне надо было попасть на совещание. Увидеть акционеров в сборе. Не на фото, не на видео и не толкающимися в зале для показов. Всех пауков в одной банке. Хотя кто знает, может, они все – милейшие люди. Тогда не пауков. Бабочек. Но вряд ли это возможно в бизнесе. Чтобы все – и бабочки. Достаточно вспомнить рассказы отца. Папа очень любил делиться тем, что происходит в его офисе. Он вообще любил то, чего многие родители избегают – задушевные разговоры с детьми. Мог задвинуть пятилетнему ребёнку о том, что провернул финансовый директор и чем нарвался на увольнение. Конечно, я тогда почти ничего не понимал, а потом не очень этим интересовался. Но это дело другое. Это не отменяло того, что у меня прекрасный отец. Просто ему не повезло с потомством.
Дорогие читатели, данный рассказ был написан несколько лет назад как фанфик к сериалу «Не родись красивой» и менять имена-названия и прочее я уже не буду. Уточню только – персонажи «вне характеров» - не из сериала, личности изменены и вымышлены. Так что, считаю, его можно читать с интересом и не будучи знакомым с сериалом. Надеюсь, вам понравится!
Ромка прав, скорее всего, и сегодня я забуду ему позвонить. Был шанс сделать это сейчас, но сейчас я лихорадочно решал другую проблему – собрание. Мне надо там быть. Можно было попросить Зорькина одарить меня каким-нибудь шпионским устройством, установить его в конференц-зале и прослушать, что там происходит. Но, во-первых, на это уже не оставалось времени, во-вторых, прослушка – не то, что увидеть всё собственными глазами. Я торчал в приёмной, напевая старую песню «Наутилуса», и делал вид, что сортирую свежеполученные каталоги. Эти – президенту, эти – обычная никому не нужная фигня. Бросаем на журнальный столик. Я их и правда сортировал, но уже в третий раз. А Виктория этого не замечала, разглядывая на мониторе коллекцию сумочек. Клочкова нужна Александру для интерьера и постели, это очевидно. Работает тут Катя. «Но в твоих пальцах моё одиночество, сгорая, обращается в дым, и всё что ты можешь, и всё, что ты знаешь, – это делать моё сердце большим». В общем-то, я неплохо пою, у меня есть слух, и я не лажаю, но Вика вдруг поморщилась:
– Как тебя там?
– Андрей Палыч.
– Помолчи, голова раскалывается. А лучше – сгоняй в аптеку. Купи что-нибудь, там спросишь.
Порывшись в сумочке, она сунула мне купюру. Слишком крупную, чтобы приобрести анальгин.
– Нет проблем, – я взял деньги. – К совещанию будешь как новенькая.
У аптечного киоска на первом этаже я помедлил. Нет, нужного вещества тут не наблюдается. Не беда, вокруг море аптек, на мотоцикле быстро смотаюсь. Тем более что начавшийся ночью ливень к утру перешёл в вялый дождик, а теперь и вовсе утих, и из-за туч уже проглядывало готовое высушить лужи солнце…
Наконец я отыскал его. Сильный препарат, отрубающий головную боль и вызывающий при этом миорелаксирующий эффект. Если мне повезёт и Виктория отреагирует на первый приём подобного лекарства как и большинство девушек, впервые принявших такую дозировку – она будет чувствовать себя пьяной и слабой. Возможно, у неё даже не хватит сил и концентрации пойти на совещание. Что если мне позволят заменить её в последний момент? Конечно, её могут заменить не мной, а любой секретаршей офиса или вообще всё, как обычно, повесить на Катю, но попробовать стоило. Препарат был рецептурный, но мне удалось уболтать фармацевта, продемонстрировав собственные познания в химии и фармакологии. Забыл рецепт, но видите же, насколько я в теме.
Вернувшись в офис с зелёной коробочкой и бутылкой воды, я заботливо выдавил из блистера таблетку.
– Сказали – лучшее от головной боли. Снимет, как рукой.
Не то чтобы я опасался, что Виктория вдруг примется читать инструкцию да ещё её поймёт, но пачку лучше было оставить при себе.
Я вернул ей деньги. Благо с собой была ещё одна такая бумажка.
– Подарок. Колесо за счёт поставщика. Прочие оставлю себе, башка трещит постоянно. Понравится – обращайся, тогда уже договоримся платно.
– Ты выражаешься, как драгдиллер, – хихикнула Клочкова. – Первая доза бесплатно. Это подозрительно.
И проглотила таблетку.
– Я чту уголовный кодекс, – дружелюбно улыбнулся я. – Ну удачи, поправляйся.
Препарат должен был подействовать минут через двадцать. Виктория принялась звонить куда-то, заказывая кофе для совещания, в конференц-зал вошла уборщица с пылесосом – навести последний лоск, а я отправился к Малиновскому. Пока посижу там.
Малиновский был не один. Рядом с ним толокся некий малолетний объект, вооруженный аппаратом для моментальных снимков. Он снимал Малиновского, рисующего танк зеленым маркером.
– Люблю детей, – сказал я.
Малиновский трагично закатил глаза и вернулся к танку.
– Может быть, ты с ним тогда и поиграешь?
– Не могу, у меня совещание. Совет директоров.
– Бумага, – командным тоном произнёс Малиновский, поднимаясь, – маркер. Танк Т-34. Мальчика зовут Егор. Десять минут. Я пойду перекушу, а то, чую, обед мне не светит.
– Принеси нам шоколадки из автомата, – крикнул я ему вслед.
Десять минут – нормально, Виктории нужно время, чтобы препарат всосался в кровь, а Ромке нужен перерыв. Наверняка он сейчас даже немного нервничает, что я придумаю нечто запредельное, чтобы прорваться на совещание. Ромка иногда параноил и ждал проблемы там, где я их, в общем, создавать и не собирался.
– Ну что, мальчик, которого зовут Егор, может, ну его к лешему, этот танк?
Пацан нерешительно кивнул.
– Ты умеешь делать бумажные самолётики?
Егор скорчил презрительную физиономию:
– Все умеют, даже моя мама.
Мама – как критерий днища, раз уж мама умеет – все умеют. Забавно.
– Слабак. Я умею шаттл. И он летает.
– Шаттл? – заинтересовался пацан. Отложил фотоаппарат.
– Вот смотри, берём лист.
Лист с танком менял форму в моих руках. За процессом Егор мог бы и не следить – запомнить это с первого раза всё равно невозможно. У меня когда-то ушла уйма времени, чтобы научиться оживлять бумагу и доказать себе, что я способен на мирные, социально одобряемые и даже умиляющие училок увлечения. Андрюша-который-разбил-очередное-стекло превращался в Андрюшу-умеющего-делать-бумажные-цветочки-для-панно-в-учительской. Разнообразие всегда полезно.
– А что ты ещё можешь?
Бумажный космический корабль влепился в фон для съемок и упал на пол.
– Много разного.
– Дракона, – воодушевился Егор, – и чтобы махал крыльями!
– Как-нибудь потом.
Вернулся Малиновский с двумя батончиками «Марс» и кофе в картонных стаканчиках. Кофе! Я попятился к двери. Кофе! Это идея!
У лифта мы почти столкнулись с Маргаритой Рудольфовной. Она направлялась в мастерскую Милко, ведь до совета директоров ещё было время.
– Здравствуйте, – сказал я.
– Здравствуйте… – отозвалась она, поискала в памяти моё имя и не нашла.
Я ускорился, уходя из поля её зрения. Всё логично, всех курьеров, швей и тому подобный персонал не упомнишь. Голова будет забита, и не останется места на нужные вещи. Как любил говорить Зорькин, «забудь, а то весь хард диск засрёшь»… Очевидно Марго умела не держать на своём диске несущественное. И я не буду. Мне сейчас не стоит думать о ней, впереди – совещание.
– Что ты мне дал? – Вика сидела на диване, потирая виски пальцами.
– Неужели болит? – удивился я.
– Не болит, но я как будто… на карусели… или только что из бара.
– Какая-то индивидуальная реакция. Не обращай внимания.
И тут всё сложилось в мою пользу. Принесли кофе. В большой ёмкости, из которой Вика собиралась разлить его по чашечкам. И она попыталась. Осталось только немного подтолкнуть поднос. Незаметно. Особенно для человека, который ощущает себя пьяным. И шагнуть назад – мало ли что.
– Ой, мама, – Вика выпустила поднос из рук и принялась тереть пятна на блузке руками. Кофе был не очень горячим, но, конечно, в его пятнах на совещание не пойдёшь.
Оставив блузку в покое, она сконцентрировалась на мне и теперь заорала, да так, что из своей кладовки прискакала Катя.
– Это ты виноват! Это всё из-за тебя! Что ты мне подсунул?
– Таблетку от головной боли, – оправдывался я. – Я всё исправлю.
Вика причитала, что ничего уже не исправить. Она должна быть на совещании – вдруг что-то кому-то понадобится. Одной Кати недостаточно. Катя будет сидеть рядом с Александром и фиксировать его умные мысли, а кто сделает всё остальное? Кто затаится в уголке, почти невидимый, но незаменимый?
– Вика, не переживай, – вмешалась Катя, – позовём Шуру или Амуру.
– Это невозможно, – вопила Клочкова.
И я узнал, что Шура, оказывается, раздражает Александра своим стилем и на совещании он бы не хотел её узреть. А Амура не нравится Кире. У них когда-то был конфликт.
Придёт Кира – отметил я. Занятно будет с ней познакомиться.
– Не ссорьтесь. Я же сказал – всё исправлю. Ну неужели возможно вообще не справиться с ролью секретарши? Что для этого нужно – быть умственно отсталым? У меня нормальный айкью.
А Катя вдруг со мной согласилась:
– В самом деле. Ничего запредельного. Ты сможешь. И ни у кого не будет претензий. Ты никого не раздражаешь и ни с кем не ссорился. Только… сходи к Милко и попроси что-нибудь… переодеться. Объясни про совещание, он тебе поможет.
Я не был залит кофе, как Клочкова, но, возможно, Катя сейчас права.
– Поторопись, – велела Катя. Глаза у неё теперь были спокойны. Будто ничего страшного не произошло. Нет поводов для истерик и трагедий. Проблема на стадии решения. Оборотень-хамелеон на ходу приспособился к меняющимся обстоятельствам.
И даже как-то захотелось сразу её послушаться.