92
Свадебный ритуал включал в себя несколько вех. Это была последняя проверка молодых перед скреплением союза.
После того, как пары нашли друг друга сердцами и доказали в первую треть свадебного месяца, что они могут взаимодействовать друг с другом.
После того, как по вторую треть они получили одобрение своих семей на совместный быт.
В третью часть месяца пары проходили проверку свадебным огнём и его решение было самым важным для их объединения.
Подойдя к костру, пары останавливались и просили у Богов разрешение связать себя свадебным огнём. Если костёр при этом продолжал гореть ровно или жар усиливался, то пара получала разрешение приступить к ритуалу.
Если же языки пламени опускались близко к земле или совсем затухали, то пара отходила и ждала окончания ритуала для других молодых. И потом получала право ещё раз подойти к огню. Если огонь и тогда начинал затухать, такая семья считалась не угодной Богам и сговор разрывался. Молодые искали себе новую пару в следующее Солнце.
Поэтому никто не хотел быть последним. У такой пары не было второго шанса попросить благословения Богов.
Мы с Демидом не страшились проверки и под умоляющие взгляды девиц из других пар, спокойно встали последними.
Первые молодые подошли к огню и в унисон пропели Богам прошение соединиться навеки. Огонь при этом продолжал гореть ярко и весело. Увидев это, пара положила принесённые дары к подножью идолов, взялась за руки и, продолжая славь-песню, двинулась обходить костёр.
Одновременно с ними пели их родители. Матушка со стороны невесты и отец со стороны жениха. Они просили благословения своим детям и лада в создаваемой ими семье. Просили Богов быть щедрыми и милосердными к ним.
Молодые обошли кострище три раза и остановились перед родителями, у которых в руках было три чаши.
Одна со сладким зельем, означающим сладкие моменты их будущей жизни, радость быть вместе, идти вперёд, чувствуя сердце друг друга.
Вторая чаша была с горьким напuтком. Она символизировала горечи и печали, которые встретятся молодым на пути - ссоры, неурожаи, разлуки. Это неизменная часть жизни, но, деля её пополам, всё можно преодолеть.
Третья чаша была пустой.
Молодые по очереди отпuвали из чаш.
Первой шла сладость жизни. Её пuли большими глотками, и с трудом оторвались от напuтка.
Второй пuли горечь испытаний. Это зелье молодым не хотелось, они передавали друг другу чашу и не могли заставить себя проглотить содержимое.
А третья чаша, которая была пустой, приняла остатки зелья из двух первых чаш. Она символизировала какой будет жизнь молодых - чего в ней будет больше - горечи или радости.
И если молодые не предались искушению, когда пuли из первой чаши, и смогли оставить много сладкого напuтка, то при смешении его с горьким, в третьей чаше получался приятный, не сладкий, но освежающий напuток, как ладная, спокойная жизнь.
А если молодые не совладали с собой и выпuли почти всю первую чашу, то в третьей сладости было совсем мало, что предвещало горькую долю молодых. Почувствовав такой вкус, невесты пили зелье со слезами на глазах. Зная, что ритуал ещё никого не обманывал и такой горькой будет их жизнь.
Но обратной дороги не было. Замкнув три круга вокруг костра под руку с суженым, они выбрали его раз и навсегда и пообещали делить с ним любую долю.
Первая пара молодых оставила много сладости, и с удовольствием вкушала приятный напuток из третьей чаши.
Потом они поклонились родителям, Богам и отошли к семейным людям, которые ждали их на краю поляны.
Пришло время второй пары. Они также подошли к огню, попросили разрешения связать себя навечно, огонь горел ярко и так начался их свадебный обряд, в котором их сопровождали родные.
Так шли пара за парой, наполняя поляну чудесными песнопениями, а мне не терпелось самой подойти к огню, который в этот вечер никого не отвергал.
Наконец, настала наша с Демидом очередь. Мы были последними и огонь уже почти затух. Но нас это не беспокоило. Мы вместе прошли столько испытаний, которые без помощи Богов не одолели бы. И я была уверена, что костёр встретит нас ярким пламенем.
Так и получилось. Мы шагнули к нему и языки пламени взметнулись вверх, приветствуя нас. Я взглянула на идолы, их лица сияли.
За мной с Демидом встал его отец. Я оглянулась, ища свою матушку, которая тоже должна была выйти к нам. В течении всего вечера, я искала её глазами, и долго не могла найти. Наконец, я заметила свою матушку среди селян. Облегчённо выходнув, я вернулась к созерцанию обряда для других пар.
А сейчас пришло моё время. Самое важное для любой девицы - момент объединения судеб со своим избранным. Взглянув на бабушку, я заметила её беспокойство, которое только усиливалось,будто она знала то, что было недоступно мне.
Демид крепко сжал мою руку и я успокоилась. Ведь никто и никогда не нарушал свадебного ритуала, никто из селян не препятствовал своим детям пройти свадебный огонь, когда они уже стояли перед ним.
Матушка вышла к нам в круг. Она была очень бледна. Её била мелкая дрожь, которую я чувствовала даже на расстоянии. Взглянув в глаза своей родительнице, я заметила в ней странную решимость. И замерла от неприятного предчувствия.
Ведмурд тоже заметил её состояние. Он вопросительно взглянул на женщину. Селяне заметили нашу заминку и зашептались. Огонь начал гаснуть.
Я с волнением смотрела на костёр, потом переводила взгляд на матушку и не понимала, что же сейчас будет.
- Я не буду петь славь-песню для моей дочери, - дрожащим голосом проговорила матушка.
По поляне прокатился вздох удивления.
