Христос против Одина
Однако ж ежели в южных фюльках народ позволял пока Тригвиссону куражится насчет религии, то когда конунг приплымши в Трандхейм, тамошние бонды пришли на тинг вооруженные и встали в позицию «христьянство или смрт? ну давай, побачимо». Из толпы кричали, что оне Хакону I Доброму такого не позволили — и ему не позволят. Совершенно внезапно осознав, что не уверен в успехе будущего пообища, конунг пошел на попятный и даже дал торжественное обещалово прийтить на традиционное жертвоприношение в середине лета. Но перед самой церемонией Олав I схватил самых знатных бондов и заявимши, что принесет в жертву их — типа, чем богаче чел, тем Одину приятнее буит. Схваченные оказались трусами обыкновенными и за веру погибать отказались, поголовно хрестимшись. Они, а также многие другие бонды, тоже обещавшие хреститься, выдали конунгу своих родичей в заложники. Ну а в другом месте наиболее ярых йазычнегов Трюгвиссон попросту повелел схватить и кОзнить. В общем, истинно апостольские методы распространения християнства — огнем, мечом и недобрым словом…
В качестве виры за убийство одного из знатных бондов Олав I взял его дщерь Гудрун в жены, но в первую же брачную ночь она попыталась его заколоть, «и Гудрун больше никогда не ложилась в одну постель с Олавом конунгом». Когда же из Англии наехал в Норег миссионер Тангбранд, открыто хамивший самому конунгу, ибо «Б-г на небе орел, а все вы воши», то Трюгвиссон услал его хрестить исландцев. Поп отличился тем, что убил там трех человек, постивших в Инстаграм сочинявших на него поносные стихи, и уехал оттудова через два года. А с христианством исландцы решили в духе народной демократии — утвердили закон, что каждый, кто захочет, может быть одновременно христьянином и йязычнегом. Будет доставать конунг — мы все тута христьяне, вот те святоистинный хрест, а кто боиццо Одина али Тора с Фрейром — могут им чё-нть жертвовать и далее. Собственно говоря, благодаря этому закону християнизация Исландии стала самой мирной в истории, хотя отчего это этот наипередовейший опыт никто более не перенял…
Конунг же продолжал методично зачищать Норег, ловя «паганов и колдунов-ведунов», которых пытал и кОзнил. В Халогаланде народ таки решился с ним сразиться под командою Рауда Могучего и Торира Оленя, но рать бондов была побита. «Олав конунг был самым сноровистым из людей, о которых в Норвегии рассказывают. Он был необычайно силен и ловок, и многие рассказы об этом записаны… Он рубил одинаково обеими руками и метал сразу два копья. Олав конунг очень любил повеселиться и пошутить, был приветлив и прост в обращении, горячо за все брался, был очень щедр, любил выделяться своей одеждой и в битве превосходил всех своей храбростью. Но он бывал крайне жесток, когда гневался, и своих недругов он подвергал жестоким пыткам: кого велел сжечь в огне, кого — отдать на растерзание свирепым псам, кого — покалечить или сбросить с высокой скалы. Поэтому друзья любили его, а недруги боялись. Он во всем добивался успеха, потому что одни выполняли его волю из любви и преданности, а другие из страха».
В 999 году прошлое вернулось — последний сын Эйрика Кровавой Секиры и Гуннхильд Матери Конунгов, брат Харальда Серой Шкуры, бывший конунг Гудрёд напал на Норег и пограбил на Вик. Было собрано ополчение, Олав I смог захватить его рать врасплох и победил в пообище, в котором Эйриксон погиб, закрыв эпоху себя и своих братьев в истории своей страны. Другой осколок былого, беглый ярл Эйрик Хаконсон, викингствовал на Аустрвеге и заделался там фашистом-навальнистом и русофобом-бендеровцем — грабил Гардарики и осаждал в 997 году Алдейюборг (Ладогу). Зимами он жил в Дании, где женился на Гюде, дщери конунга Свена Вилобородого, а летами викингствовал. Когда же померла первая жена Свена, конунг данов взял Сигрид Гордую — ту самую, которая обещала Трюгвиссону, то тот, падла, пожалеет о своем пидорском ударе по лицу женщины… Так к 1000 году оформился союз многочисленных норвежских антихрестьян-мигрантов с датчанами и свеями (ибо Сигрид была мать Олава Шётконунга — см. предыдущую серию).
У Вилоборода имелась сестра Тюри Харальдсдоттир, которую без ее желания выдали за старого лысого конунга вендов (полабских славян) Бурицлава. Она от него сбежала и укрылась от гнева братова в Нореге, где решила пойтить и предложиться в жены Олаву I, коему такой поворот дел понравился, и он, как истинный христьянин и апостол-хреститель, сдвоеженил — под предлогом, что брак с паганским йазычнего нещитаецца. Последующие события позволяют думать, что дроттин (королева) Тюри была либо очень глупа, либо изначально хотела сжить нового мужа со света — она стала ныть, что в Стране Вендов у нее осталась куча добра, и земли всякие, и надо тудой сплавать и забрать всё это у Бурицлава. И тогдамест еще более глупый Тюрин муж собрал 11 кораблей викингов и поплыл к вендам. А перед отплытием назначил сюслуманнов (правителей сюсл — округов, на которые делился каждый фюльк) и армян арменнингов (управляющих поместьями конунга, коих было много везде — конунг в каждом углу страны должен быть у себя дома). Сие было первое упоминание об этих должностных лицах.
В Стране Вендов Бурицлав внезапно не стал качать права, а задружился с Трюгвиссоном — видимо, хотел сделать союзником супротив данов, достававших своими постоянными наездами. Однако о его пребывании там прознала Сигрид Гордая и наехала на мозг мужа: «Она всячески подстрекала Свейна конунга вступить в бой с Олавом конунгом и говорила, что достаточный повод для этого уже то, что Олав конунг лег в постель с Тюри, его сестрой… Сигрид часто говорила такие речи и добилась своими уговорами того, что Свен конунг решил последовать ее совету». Так что весной 1000 года Вилобород послал гонцов к Шётконунгу, а также мобилизовал Эйрика Хаконсона и всех его мигрантов. Готовился большой шухер...
(Продолжение следОВАет)