Мир как представление и воля (которая уберегла меня от Сирен, манящих в океан)
Меня интересовала только архитектура. То, чем славится Майами — отелями в стиле арт-деко на первой линии. Мы начали с самой южной части, и по моему плану должны были преодолеть десять километров на север вдоль побережья до Фонтебло и встретить закат, но водоворот жизни захлестнул и завернул нас.
Таксист (пишу исключительно для литературности, хотя мы использовали убер, причём убер-пул, но не будешь же писать «Уберист» или «Водитель убера») попросил, если возможно, высадить нас с другой стороны улицы, так как дальше был тяжелый трафик, и повез другого пассажира вправо, а мы перешли дорогу налево и сразу стали свидетелями сцены, которая станет лейтмотивом. На пешеходном переходе застряла белая ламбаргини, водитель вылез из неё, и я думал, собрался драться с теми, кто на роликах и скейтбордах использовал машину как рампу, но нет, он стал умолять всех вокруг оторвать её от земли, чтобы раскрутить колёса и спидометр и хоть так утолить жажду скорости. Я подумал: очень странно. На самом деле это было первое место, где автомобилисты и пешеходы соприкасались так близко, потому что город больше похож на сетку шоссе с домами между ними, где перемещение не на личном транспорте выглядит по меньшей мере неразумно и нерационально.
Мы отошли чуть подальше от дороги, посмотреть на парк Ламмус, который предваряет знаменитый пляж. Дорогу перегородила очередь к уличной душевой, где люди смывали песок с ног, и мы пытались пройти сквозь толпу молодых французов, которые обсуждали какую-то богиню и то, что француженки и рядом не стояли (но это не точно, мой французский неидеален), и когда мы прорвались, я смог лицезреть, как чернокожая женщина, будто склеенная из разных частей: широченные бедра, на их фоне отсутствующая талия, грудь, которая упруго, но тем не менее мягко, отзывалась на шаги, прошла мимо очереди прямиком к душу, где мужчины сразу же склонились и практически начали сдувать с неё песчинки.
Рядом были площадки для пляжного волейбола, и я попросился постоять посмотреть на игру. В одной не хватало игрока — три девушки отвергли приглашение молодых людей играть вместе, и я, повинуясь непреодолимому желанию и чувствуя необъяснимую уверенность в себе, в том, что мне не откажут, пошёл и напросился к ним. Они не знали по-английски, вернее, совсем немного, настолько, чтобы понять, что я хочу, и объяснить, что они из Боливии. Ну для меня это было и неважно: мне интересен спорт сам по себе, безотносительно того, что за красотки со мной играют — я осознал это позже, когда после нескольких раундов, они, вспотевшие и оформленные песком от многочисленных падений, сказали, что устали и хотят в море. Одна, самая роскошная брюнетка, пригласила меня с ними, и я, зачарованный, уже бросил мяч и бросился было за ней, как с другой площадки в лицо прилетел мяч-пощёчина, я вспомнил, что мне нельзя с ними, что меня ждёт жена, и вообще в океане водятся акулы.
Мы видели много странных вещей, пока шли вдоль Ошен драйв: толстых афроамериканцев, танцующих на припаркованных ролс-ройсах; полуголых девиц, оседлавших кабриолеты; прохожих, которые поддавались какому-то экстазу и начинали танцевать тверк прямо посреди тротуара; тренажерный зал под открытым небом, куда пускали только уже готовых бодибилдеров; растофари на лонгбордах, у которых в одной руке был битбокс, а в другой косяк; старые кубинцы, курящие гифертрофированные сигары и играющие в домино на парапете; американские туристы, бледные, потерянные, беспомощные, как будто попавшие в другую страну, где говорят на непонятном языке и живут по незнакомым правилам, и, конечно, чудная и бесподобная архитектура курортного арт-деко, которой я любовался, пока мы не уехали на новом убере с новым попутчиком. Но всё время я не переставал спрашивать себя: а так ли страшны акулы?
Улицы и уличное искусство
Яна сказала, что Бостон скучный и маленький, застроенный и хранимый пуританами, которые, и, когда она это сказала, от неприязни по спине пробежал холодок, сменившейся жаром, (хотя чего кривить душей — я сам не далек от пуритан) цепляются за своё старьё и не дают продохнуть. Город становится похожим на музей: туда не ходи, это не трогай, стой в сторонке и смотри, а в пять мы закрываемся, беги домой. Я задумался: и в правду, здесь почти нет уличного искусства, граффити, современной архитектуры (не считая великого здания городской управы — одного из самых ярких представителей брутализма в США, и то, это было актуальным сорок лет назад). Другое дело — Лос-Анджелес или хотя бы Майами.
Как я уже писал, здесь васпы (WASP – White Anglo-Saxon Protestant — титульная нация) далеко от своего новоанглийского улея (а wasp – пчела) и не могут противиться волне латиноамериканской эмиграции, которая сметает и смывает патину или паутину благочестия , оставляя граффити, безумное вождение, настоящую еду и кофе и хоть какое-то чувство вкуса и стиля.
Здесь я впервые увидел уличную картину за защитным стеклом — причём это, несомненно знаковое произведение, было на стене секонд-хэнда в «маленькой Гаване», как я потом узнал, это был блек-де-рэт, а рядом, на том же фасаде, был огромный инвэйдер, как будто не Гавана, а Париж, это было настолько же дико, как если бы на Звёздной на стене магазина «Вака» (в пятницу скидка 50%, потому что на следующий день завоз нового шмотья) красовался бы стрит-арт от Бэнкси и когорты. Уличное искусство заменяет дизайн — здания парковок, которые здесь необходимы и повсеместны, отдают на откуп популярным художникам, чтобы они создавали самые большие произведения уличного искусства в мире, превращая его в ремесло. И всё очарование города, который мог бы быть миром художников, рушится под весом денег. Даже в нашем отеле все стены увешены картинами, произведенными на заказ, и идеально вписывающимися в интерьер, даже гигантские истуканы Фернандо Ботеро вполне органично смотрятся в просторных холлах, изумляя на секунду американских толстосумов, которые с радостью заплатят пару десятков тысяч за обладание второсортными поделками. (Не знаю, замечает ли кто-нибудь из прибывающих или убывающих постояльцев, что триптих за стойкой ресепшн содержит довольно необычные силуэты построек, включая Петропавловскую крепость, Кремль, Родину-мать(!) и самое интересное, учитывая стоимость номеров и количество капиталистов и буржуа — башню Татлина (проект памятника III интернационала))
Мы вызвали Убер, чтобы доехать до знаменитого района, оазиса уличного искусства, мекки в пустыне постного мидтауна. «О, вы должны обязательно побывать в Винвуде — это настоящая жемчужина, там есть всё: граффити, рестораны, бары, ночная жизнь...», но реальность оказалось суровой, кроме замечательных фонов для фотографии в ингстаграме, местное, несомненно частями великолепное, уличное искусство, оказалось скорее рекламой или заманиловкой для павильона с подписными и авторизированными репродукциями, где можно купить куски, заботливо перерисованные авторами. Особенно угнетающими были работы РИСКа из серии «орудия труда», цена которых зависела от размера: больше — дороже. Деньги, деньги, деньги. Удивительно, что Мона Лиза бесценная — её почти не видно за толпой.
Когда мы ехали обратно по голым улицам, на одном авеню все тротуары были заняты бездомными, как будто дорога бедности... А вдали, отражая и приумножая ужас гроз, светились силуэты небоскрёбов, начался дождь, который закончился, как только мы подъехали к отелю и пошли есть стейки.
Текст по географии (Закаты и рассветы)
Будильник прозвенел в 6.20, и я знал, что как обычно — откладывая подъем на десять минут, на десять минут, на семь минут, на пять минут, на три, еще просто полежать в телефоне — сегодня не получится, так как рассвет меня не будет ждать... Хотя можно еще немного поваляться, идти до набережной недалеко — я вчера проверял.
В лобби стояли накрытые столы для тех, кто выезжает рано и не попадает на завтрак, и я налил кофе и перехватил маффин, как раз на лавочке на променаде можно будет перекусить. Я знаю, что, в целом, картина рассвета или заката достаточно обыдена, заезжена, да и опошлена, но я пользовался случаем, чтобы лицезреть её в новом ракурсе — чистого появления солнца, безо всяких преград. Ведь, если подумать, в мире не так много мест, где можно увидеть рассвет или закат в полную силу, когда ничто не скрывает тебя от солнца, кроме бесконечной глади океана. Последний раз я такое наблюдал на Канарских островах — наверное самая западная территория, откуда Колумб оправился искать новую землю, и откуда на тысячи километров до Америки нет ничего, кроме воды... Вот, где можно встретить истинный закат — конец света, острова Кербера, где начинается Аид. Но сейчас всё уже не так страшно, особенно если удастся занять столик у самого края над обрывом, даже не надо поворачивать голову, потому что смотришь прямо на Запад, и солнце уже уставшее падает настолько стремительно, что ты пропускаешь момент, когда оно касается океана, и уже половина самого красного диска исчезла, и ты заклинаешь себя, что не отведешь взгляд, пока день полностью не окончится, но вопрос официанта, крик африканских попрошаек, рёв спортивного мотоцикла, и ты уже смотришь на багровый нимб — солнце в Африке заходит без промедления.
Не открывая карту, представим, где можно увидеть бескомпромиссный закат и рассвет. Это должно быть побережье (мы не учитываем горы с видом на равнину, так как такие места определить сложно, я могу, конечно, вспомнить как стоял на краю алтайского предгорья и подо мной лежала бесконечная даль с редкими деревушками в розовом снегу, откуда доносился лай собак, но это было на север), потому что горизонт виден на 30 километров, и даже такие места как водохранилища на Волге не скрывают противоположного берега, так что океан, море или огромное озеро. Исключим всё, что за полярным кругом — кроме того, что туда не добраться, так ещё нужно поймать сезон, когда вообще есть смена дня и ночи. Начнём с рассветов в России — тут всё очень скромно: восточная часть Сахалина, Курильские острова, побережье Жёлтого моря, включая Владивосток, южная оконечность Камчатки, левый берег Байкала, правая часть Крыма, возможно на Ладожском и Онежском озёрах. Закатов ещё меньше — Сахалин, Камчатка, Байкал, некоторые места у Финского залива и в Крыму (может я и упускаю различные озёра, и какие-нибудь курорты у Каспийского моря, но я не думаю, что они популярны). Что касается остальных мест на Земле, то их перечисление займёт много времени, можно лишь отметить, что все восточные побережья будут рассветные, а западные — закатными, что естественно.
Если честно, видом я не насладился, потому что над океаном стояла привычная облачность, из-за которой солнце вышло сильным, окрепшим и обжигающим.
Из книги «Провидение и Провиденстаун», 2019