Моё отношение к Чехову меняется с течением времени и со степенью моей погружённости в его творчество. Раньше Чехов для меня был только перечнем его произведений.Ничего особо не цепляло, не умиляло и уж тем более не смешило.
Первую половину своей жизни я прожила в городе, где Антон Павлович доживал свои последние годы. Ялта для меня всегда была моим городом детства и взросления и никогда не была городом Чехова. И в дом-музей Чехова в Ялте в этом году я попала в первый раз в жизни. Ну да, так получилось... Видимо, судьба отводила меня от того, чтобы прикосновение к наследию творца не произошло как что-то проходящее и бесполезное, что-то навязанное и заранее отрицаемое.
И лишь когда я стала частью коллектива Театра Импровизаций им. Н.В. Демидова, и когда мы поставили спектакль по произведениям Чехова, опираясь на методику Николая Васильевича, погружаясь в атмосферу Чеховского времени, его творчества, его особого взгляда на жизнь, я по-настоящему прониклась и его отношением к жизни, к людям, к их судьбам, стала восхищаться его умением очень тонко, но при этом грандиозно ёмко, показывать человеческие характеры, обстоятельства, быт и целые исторические срезы в очень небольших объёмах текста: один мазок, а перед тобой уже целая история, а то и целая жизнь открывается.
Меня приятно поразило, что в Ялте в доме-музее очень трепетная, прямо осязаемая каждой клеточкой, пропитавшая воздух так, что можно пить через соломинку, атмосфера любви к Антону Павловичу, к его творчеству, к его родным и близким. Экскурсию нам проводила директор музея Лариса Александровна Ковальчук. Как же просто и в то же время вкусно она рассказывала! В каждой её улыбке, каждом жесте, не говоря уже о самом прекрасном рассказе, сквозила теплота и нежность к тому, о чём она говорила. Такое отношение человека к своей работе, согласитесь, дорогого стоит. Именно так происходит передача знаний и душевного трепета - от сердца к сердцу. И не важно сколько информации я запомнила. Важно, что этот трепет, это сияние глаз, когда я говорю о Чехове, появилось и у меня.
Чехову в Ялте было непросто. Он болел, он знал, что умирает, ведь туберкулёз тогда почти не поддавался лечению. Ему пришлось отказаться от Москвы, хотя он очень любил этот город. С ним его связывали друзья и Московский Художественный театр, исполняющий его произведения, и любимая жена. Иногда свой ялтинский дом Чехов называл тюрьмой, уж так сильно влекла его Москва с ее бурно текущей жизнью. Но несгибаемая воля, сильный характер, талант и огромная работоспособность помогли ему очень плодотворно прожить свои последние годы.
В Ялте Чехов продолжал писать. В этот период им были созданы пьесы «Три сестры» и «Вишнёвый сад», повесть «В овраге», рассказы «Дама с собачкой», «Архиерей», «На святках» и «Невеста».
Он построил дом. А вы знали, что для того, чтобы приобрести участок и построить дом в Ялте, Антону Павловичу пришлось продать своё родовое имение в Мелихово и права на все свои литературные произведения? По сути, это было добровольное закабаление, пожизненный договор о продаже рукописей одному издателю – Адольфу Марксу? И это была очень и очень скромная сумма, по сравнению с тем, сколько потом получал Маркс за издание произведений Чехова. На дом и на скромную жизнь Чехову хватило, но не более. При этом он ещё и благотворительностью занимался. Был членом попечительского совета женской гимназии, пожертвовал 500 рублей на строительство школы в Мухалатке, хлопотал об устройстве первой биологической станции. Будучи сам тяжелобольным работал в Попечительстве о приезжих больных.
Он посадил "Сад вечной весны", как он сам его называл. В любое время года в его саду цвели какие-то из посаженых им растений. А вы знали, что С.Я. Маршак написал свои "Двенадцать месяцев" будучи вдохновлённым садом Чехова в Ялте? Именно там Маршак увидел цветущие в феврале подснежники... Деревья живут дольше людей и этим летом я прикасалась к стволам живых "детей" природы и Чехова. Это кедры, которых он собрал почти полную коллекцию, кипарисы, обрамляющие сад по периметру, глициния, обвивающая фасад дома. В саду растут вавилонская ива, виноград и лесной орех. Растет даже целая бамбуковая роща. 120-летняя груша до сих пор даёт плоды, как раз поспевал кизил с огромными ягодами, также посаженный Антоном Павловичем. В своём саду в Ялте Чехов посадил 159 видов растений. Существует даже специальная тетрадка, где он записывал их, именуя по латыни и по-русски. Полушутя он называл садоводство своим любимым, своим главным делом. "Если бы я теперь бросил литературу и сделался садовником, то это было бы очень хорошо, это прибавило бы мне лет десять жизни". И знаете, именно деревья произвели на меня особенное впечатление. Ни дом, ни мебель, ни одежда, ни рукописи, а именно деревья... Может быть потому, что к ним Чехов питал особенные чувства и с особенной нежностью подбирал их, высаживал и ухаживал за ними, и таким образом тоже передавал нам частичку своей души. "Я буквально блаженствовал, так хорошо, так тепло и поэтично, - признавался он сестре. Старые деревья начинают распускаться… миндаль цветет розовыми цветами… Птицы, по дороге на север, ночуют здесь в садах и поутру кричат…" И, конечно, живая энергия дерева не идёт ни в какое сравнение с энергией предмета, пусть даже он и был личной вещью великого человека.
Будете в Ялте, обязательно сходите в дом Чехова, послушайте экскурсовода, окунитесь в атмосферу писателя, погуляйте по саду, прикоснитесь к деревьям, почувствуйте их силу, их жизнь, их сопричастность с гением.
Автор: актриса театра имровизаций им. Демидова Елена Воронцова
