Повесть Ивана Ефремова «Сердце Змеи» - своего рода «младшая сестра» романа «Туманность Андромеды», связанная с ним условно тем же пространством, как сказали бы сейчас — одной вселенной, «вселенной Великого Кольца». В общем-то, идейно эта повесть вполне гармонирует и со своим старшим братом, но есть и несколько отличий. Об этих отличиях я и хочу поговорить в статье.
Первая и, пожалуй, главная особенность повести — это то, что она в каком-то смысле не совсем самостоятельное оригинальное произведение, а ответ на рассказ Мюррея Лейнстера «Первый контакт». Точнее, не просто ответ — а прямая полемика с противоположных позиций. Вот по этим позициям мы и пройдемся.
Сюжетно повесть почти полностью аналогична рассказу Лейнстера. Два звездолета — земной и неизвестной чужой цивилизации случайно встречаются… посреди нигде, уж простите мне такую затасканную идиому. В принципе, уже этого фантдопущения вполне достаточно, чтобы оба произведения перешли из области научной фантастики в сферу философских размышлений — вероятность такого события настолько чудовищно мала, если только Галактика не заселена буквально у каждой второй звезды, что… Впрочем, это рассказы как раз роднит.
Понятное дело, что каждый из авторов отталкивается от привычного и понятного ему мира. Герои Лейнстера осторожны почти на грани паранойи, что вполне в традициях человечества — еще со времен наших волосатых предков в африканской саванне чужак неизменно означал прежде всего смертельную опасность. Ефремов, само собой, делает ставку на любимую коммунистическую утопию, выдвигая свой знаменитый тезис: достичь технологического уровня может лишь цивилизация, предварительно выстроившая единое справедливое общество, читай: коммунизм, а такие общества по умолчанию не могут быть враждебными к чужому разуму.
В общем-то тезис абсурдным назвать нельзя. Спорным — вполне, но почему бы и нет, как вариант? Нравится он нам или нет — в данном случае не существенно (и я убедительно прошу воздержаться в комментариях от идеологических холиваров). Главный просчет Ефремова, на мой взгляд, в другом — в его железобетонном антропоцентризме.
Конечно, Иван Антонович сделал очень смелое и радикальное фантастическое допущение — заменил в биохимии «чужаков» кислород на фтор. Строго говоря, по тем временам это было вполне осмысленно — это сейчас уже, зная радикально больше о внутриклеточных энергетических процессах, мы можем с почти стопроцентной уверенностью утверждать, что жизнь на основе фтора невозможно, во всяком случае в виде аналога земной. В любом случае, понятно, зачем это Ефремову понадобилось: он хотел изобразить максимально непохожих на людей разумных существ. В соответствии со своими убеждениями он сделал их анатомической копией людей… И вот тут уже возникают вопросы. Я еще соглашусь на бипедальность и продольную симметрию тела, но решительно не понимаю, почему число, устройство и даже внешний вид органов чувств, да и других органов должны быть обязательно идентичными человеческим? По-моему, убеждение, что эволюция на не просто иной планете, но на основе принципиально иной химии, должна пройти совершенно тот же самый путь от бактерии к рептилиям и приматам сродни сотворению всего сущего за шесть дней.
Что же касается психологии первого контакта… Я совершенно не собираюсь утверждать, что все должно обязательно происходить по параноидальному сценарию Лейнстера. Но мгновенное взаимопонимание и всеобщее благорастворение мне кажутся еще сомнительнее. Тут еще один такой момент — оба автора как-то не задумываясь предполагают контакт цивилизаций, находящихся на совершенно одинаковом научно техническом уровне, в то время как это совершенно не очевидно. Как поведет себя цивилизация, обгоняющая нас, скажем, на миллион лет? Для нее даже самый распрекрасный и чудесный коммунизм будет выглядеть, как для нас погребальные обряды неандертальцев. А ведь есть и еще один вариант — когда цивилизации идут настолько разным путем, что даже сравнивать нечего. Эти варианты превосходно описаны у Стругацких в «Малыше» и Лема в «Солярисе». Правда, стоит отметить, что 98% авторов, пытающихся создать по-настоящему чужих, не уступающих нам в разумности, так и не могут придумать ничего оригинальнее очередных жукоглазых чудовищ или каких-нибудь роевых боргов.
Ну и напоследок еще пару нюансов, уже чисто научно-технических, никак не связанных с полемикой с Лейнстером.
Первое: а из чего, собственно, был сделан корабль фтороводородных людей? Уже во время написания повести было отлично известно, что фтор — это сверхмощный окислитель, самый активный элемент во Вселенной. В его присутствии горит вода и платина, и он способен вступать в реакцию даже с большинством интертных газов. Некоторые металлы и стекло способны в определенных условиях сохранять устойчивость, но космический корабль из меди, никеля и стекла не построишь, и условия эти в процессе старта и выхода на орбиту не очень-то сохранишь. Лично мне кажется, что если даже такая цивилизация и возникнет (все может быть — Вселенная необъятна), она практически обречена на так называемый «биологический» путь развития.
Второе (и последнее): идея о смене основ биохимии живого существа путем изменения ДНК (понятно, что эту запретную в СССР пятидесятых аббревиатуру Ефремов не упоминает, говоря о расплывчатом «изменении наследственности) звучит настолько абсурдно, что просто оторопь берет. Я понимаю, что генетика тогда была под запретом, но Иван Антонович же все-таки был прежде всего ученым-палеонтологом, неужели он не понимал, что пишет?
Что самое парадоксальное — одновременно со всеми этими замечаниями мне повесть НРАВИТСЯ. Пусть даже она в каком-то смысле вторична, насыщена идеологическими пассажами, а герои ее - картонные носители идей, нужных автору, что-то в ней есть такое, что меня цепляет. Возможно, это всего лишь ностальгические нотки из далекого детства, но так ли уж это существенно?
#ссср #фантастика #литература #писатели #культура #научная фантастика