Извилистая дорожка вывела его с окраины города в какую-то мокрую, лысую по осени рощу, и повела его по ней, тоже мокрого, тоже лысеющего (правда облысевшего ещё не совсем - но кому от этого было легче?), грязного и прихрамывающего на левую ногу, вглубь, на северо-восток, туда, где еле слышно ещё пока рокотал океан.
Роща была совсем небольшой - чтобы добраться от её юго-западного края, до лугов, предваряющих Старые Холмы и стоящий у их юго-западных же подножий Вонючка-Сити, нужно было пройти чуть меньше пары миль, и ему не потребовалось бы много времени, чтобы отшагать всё это - в конце-концов, он уже успел выспаться, укрывшись от преследования в старой, полуразрушенной котельной на окраине Отходы-сити, и даже поесть, поймав там крысу и зажарив её на костре из пары сломанных стульев и трёх потрёпанных книг, найденных там же. Но его расчёты, судя по всему, подвели его, и он либо встал не на ту тропинку, либо вообще изначально ошибался в том, что к Вонючке надо идти именно через эту рощу. Нет, он не то что бы не мог вспомнить, где юг, где запад, ведь он жил в этих краях не менее пятнадцати лет, да и когда-то учился в школе, где, будучи юным бойскаутом, в полной мере изучил науку ориентации на местности, по солнцу, мху на деревьях, поганках на пнях и прочей чепухе, но... С тех пор, как Джошуа-Гробы ударил его по голове той тяжёлой доской с гвоздём на конце, с его котелком стало твориться что-то неладное. Он забывал простейшие вещи. Например, где у него правая рука, а где левая. Или как завязать развязавшийся шнурок на своём старом, измызганном кроссовке. Или своё имя. Или те места и вещи, о которых он прекрасно помнил все эти чёртовы пятнадцать лет, живя в Отбросах, но после этого самого удара ставшие какими-то неясными и мерцающими, словно изображение на экране древнего телевизора, установленного в его старом логове. Здесь помню. Там не помню. Сейчас - да, завтра - нет. Может, правда, ещё вспомню. Чертовщина. Мог ли он пойти не той дорогой, думая, что этот путь - как раз-таки самый правильный, и выведет его, несомненно, туда куда он хочет? Да запросто. Быть может, за этой рощей не было никаких лугов, никаких холмов, и никакого Вонючка-Сити. Может быть, он вообще идёт не на северо-восток, а в совершенно противоположную сторону... Может быть, даже обратно в Отбросы, где его, несомненно, выловят Гробы сотоварищи (Гробы уже наверняка знал, что он не умер, после того, как тот ударил его, так как его видел Крысёныш, и он должен был доложить об этом своему хозяину). Иногда он останавливался на месте, чувствуя, что окончательно теряет свой разум, и забывал вообще обо всём, вплоть до того, к какому биологическому виду он принадлежит, и в каком уголке Вселенной находится, и тогда его щербатый, окруженный нечистой бородой рот раззевался, разъезжался, словно бы сам по себе, словно трещина в перегретом асфальте, или вагина женщины, готовой к половому акту, и из него текла вонючая кариозная слюна, а колени его дрожали, а глаза мутнели, а из разодранного гвоздём виска текла кровь - правда, не сильно, а слабым таким ручейком. Иногда, в этом состоянии, он напускал в штаны, но, приходя в себя, он думал, что самопроизвольное мочеиспускание в любом случае выглядят весьма невинно по сравнению с самопроизвольным кровотечением из его башки.