Судьба червового короля
В плохую погоду в деревне со двора не выйдешь: на речку не сходить, даже с Дамкой не поиграть – она прячется от дождя в своей будке. Но, несмотря на непогоду, я любила такие дни. Ведь бабушка тоже не могла заниматься своими делами в огороде и тоже сидела дома. Именно в такие непогожие дни она доставала старую, затёртую колоду карт и садилась гадать. Это был обычно цыганский расклад на даму или на короля. Вроде ничего на первый взгляд интересного, и людей этих, на кого бабушка делала расклад, я не всех знала, но речь её лилась так уверенно и вместе с тем как-то волшебно, что я, забыв обо всём, с упоением слушала и про пустые хлопоты, и про казённый дом и про бубновый интерес.
Закончив очередной расклад, бабушка спросила, ожидая утвердительного ответа:
- А давай-ка, Олюшка, на Стасика Ермакова погадаем, маминого одноклассника. Бабка Анисья говорила вчера на рынке, будто не ночевал он дома. Вот и посмотрим, где он загулял. Так, он у нас человек женатый, значит, его надо класть как червового короля, - сказала бабушка, вытаскивая из колоды картинку с изображение серьёзного мужчины в короне и с красными сердечками по бокам.
Я подтащила к бабушкиному столу огромный табурет из сеней и села в предвкушении рассказа о похождениях маминого одноклассника. Сейчас бабушка выведет его на чистую воду.
Вот ему выпадает казённая дорога, неожиданное известие, какой-то денежный интерес и разговор с благородным человеком.
- Ну, и где же он, бабушка? Что карты говорят? – вопрошающе впилась я глазёнками в бабушку Настю.
- В дороге он где-то с каким-то королём казённым, с деньгами они едут. Ни дам, ни пьянки рядом нет, а вот неприятности есть,- вещала бабушка, глядя на карты. – А мы сейчас посмотрим, Олюшка, что он на сердце держит и что под сердцем затаил.
Бабушка вытянула одну карту в раскладе из-под короля и одну сверху него, но едва перевернув их лицом к себе, она резко отбросила эту пару карт в сторону.
- Что, бабушка, что ты увидела? – с любопытством спросила я.
-Да ерунда какая-то, Олюшка, вроде как смерть ему выпадает, - с какой-то неуверенностью в голосе ответила она.
- А где, где смерть-то?
- Вот смотри: если под сердцем девятка пик – больная постель, а на сердце туз пик – удар, то две эти карты надо читать как смерть, здесь туз пик – это крышка гроба,- объяснила бабушка, как мне показалось, не желая верить самой себе.
Она быстрым движением руки отодвинула от себя карты, надеясь таким образом заставить расклад не сбываться.
Несмотря на то, что к обеду дождь кончился и солнце, казалось, светило ярче обычного, хорошее расположение духа к нам с бабушкой не возвращалось. До самого вечера у меня не выходил из головы этот червовый король.
На следующий день с утра я пристала к маме сначала с рассказами о наших с бабушкой гаданиях, а потом с просьбой разложить карты заново. Мама тоже умела гадать, но не любила это дело и редко брала карты в руки. Но это был особый случай, тем более, что Стасик Ермаков – её одноклассник.
- Ну, правда, Мань, разложи ты, - поддерживая мою просьбу, сказала бабушка.
Мама нехотя начала гадание. Она повторила слово в слово весь вчерашний бабушкин рассказ. Я застыла в ожидании момента, когда она вскроет две заветные карты: на сердце и под сердцем. И вот мама переворачивает их… Девятка пик – под сердцем, туз пик - на сердце.
Мама, в надежде отвести удар от Стасика Ермакова, сгребла все карты, кроме червового короля, и бросила их в топку печи. Хоть летом в деревни печи и не топились, она быстро развела огонь, открыв заслонку полностью.
Мы все надеялись в душе, что это гадание не сбудется, рассыплется, как прах от бумажных карт в печке, или, в крайнем случае, развеется ветром, как дым из печной трубы. Ноя знала, что ни мама, ни бабушка никогда не ошибаются в своём гадании. И от этого мне становилось жутко.
Ещё больший страх я испытывала при виде червового короля, которого мама оставила лежать на комоде, словно силой мысли пытаясь заставить своего одноклассника вернуться домой живым и невредимым.
Так эта карта пролежала на комоде три дня.
На четвертый день мама, вернувшись вечером домой, тихо подошла к комоду, взяла злосчастную карту и долго плакала над ней. Мы с бабушкой всё поняли без слов. Мы ни о чём не спрашивали маму, ждали, когда она немного успокоится. И она начала говорить:
- Нет больше Стасика. Убили его. С поезда сбросили. Прям под проходящий встречный поезд. Весь разрезанный. Голова отдельно лежала. В командировке он был с товарищем. Деньги они везли обратно немалые. Покупатель с ними наличкой расплатился.
Не прерываясь, мама ответила на все терзаемые нас вопросы. Рассказала всё, что узнала от Стасиковой матери. И со стальной ноткой в голосе твёрдо добавила:
- Я больше никогда, слышите, никогда, не буду гадать на картах…
Потом она порвала карту червового короля на мелкие кусочки и так же, как и всю колоду, бросила в топку печи. Буквально через несколько секунд от червового короля остался лишь пепел. Я понимала: это сгорела не карта, это сгорела, закончилась, оборвалась жизнь Стасика Ермакова, маминого одноклассника.
*******************************************************************************
Это абсолютно не придуманная история произошла очень давно, во времена СССР. В нашей семье по женской линии все умели гадать: и бабушка, и мама, и я. Почему перестала брать карты в руки мама, вы теперь знаете. Почему больше не гадаю я, тоже как-нибудь расскажу. Сами понимаете, и в моём случае не обошлось без мистики.
Пишите свои комментарии, мне очень интересно мнение наших читателей.