4 декабря 2027 г.
ЧМК
14:15
Белое стало черно-коричневым, прожилки бежевого и голубого - безвозвратно сгинули.
Весь мир преобразился в одно мгновение, оборванные нити судеб, колыхал лихой ветер перемен.
Снег – тяжелый, плотный, в одночасье лишился своей белизны – теперь на земле переливался каскад алых и темно-коричневых узоров – от впадины к впадине, от пустыря к пустырю, и так – до самой линии горизонта, где возвышались клубы радиоактивной облачности.
…В трех километрах к северо-востоку от величественного и проклятого комбината, ставшего символом Челябинска много десятилетий назад, медленно остывал огромный, угольно-серый гриб атомного взрыва. Поднимаясь в верхние слои атмосферы, он уже миновал отметку пяти тысяч метров, постепенно расширяясь в стороны и оседая. Его собрат на юге города, также постепенно приобретал характерную форму – хоть в чем-то, но ход событий имел тождественную природу, впрочем, никому из живущих от этого не было легче.
Пройдет еще немного времени, и пронзительный ветер унесет облачность вслед за собой на восток, где выпадет густой, черный радиоактивный снег – бескомпромиссное свидетельство тотальной отравы, что пропитала человеческие души насквозь, обернувшись горестными, убийственными всходами…
Электромагнитный импульс, порожденный реакцией деления урановых ядер, начисто вырубил всю электронику в окрестностях комбината и в городе. Замолчали смертоносные рельсовые орудия. Чавкая движками и воняя горелой проводкой, бессильно дергались «Танкисты» и монструозные прямоходящие «Панцеры» - перестала работать скверно сработанная, откровенно “сырая” электрика и замерли могучие гидравлические приводы, ответственные за работу механизмом машины войны.
Гасли электрические огни, искрились трансформаторы и безумно хрипел эфир радиостанций. Отключились электронные бинокли и тепловизоры, к чертовой матери вырубило даже коллиматорные прицелы - воюйте по старинке, господа и товарищи, полагаясь исключительно на зоркость собственных глаз, отсутствие тремора в озябших руках и смазку внутри простой как две копейки, механики ударно-спусковых механизмов…
Все вышеперечисленное, вызвало замешательство и панику на отдельно взятых участках окрашенной в алые тона местности. Железная дуга трех эшелонов Диктатората, полностью утратив взятый группой Кассада разбег, оседала морозным конгломератом металла и грязного текстиля, что носили на себе бесчисленные носители новой идеологии, что родилась в аду ядерных сумерек многострадального отечества.
Однако, порой случайно зажженная искра, порождает цепную реакцию, поджигая сухие частички хвои, листья и выветренный сухостой, порождая страшный лесной пожар. Один единственный камешек, случайно сдвинутый с места порывом ветра, приводит к сходу многотонной лавины, где тяжелые валуны прут вниз по склону, сметая все на своем пути. Так и случилось на этот раз.
Гвардейский Т-80БВ, с бортовым номером тринадцать, некогда принадлежавший товарищу политкому, вооруженный спаренными КПВТ и мощным кустарным огнеметом, взревел газотурбинным движителем, освобождаясь от невольной дремы. Его чуткая к электромагнитному импульсу, проверенная и невероятно надежная электрика, отключилась в момент ядерного удара, работая по отработанной полвека назад схеме. Зажужжал вентилятор, заработал компрессор, создавая в отделении управления и башне избыточное давление, включился лазерный дальномер и ожила система связи. Противорадиационный подбой защитил экипаж от смертоносной волны гамма-частиц, и танк, массой в сорок пять тонн, резво полетел вдоль снежных барханов и бетонных столбов, устремляясь вперед – на север, к доменным печам номер пять и четыре.
В кресле командира восседал худой и субтильный паренек восемнадцати лет от роду. Сержант Глеб Васин, бывший никольский беспризорник, мусорщик и малолетний доходяга, спасенный от голодной и холодной смерти бригадой номеров еще в разгар Черной зимы…
Глеб собственными глазами видел все ужасы, что принесли с собой ветры с запада, когда многомиллионная отчизна медленно умирала, скованная льдом и невидимой смертью с небес, задыхаясь от бандитского беспредела и анархии.
Глеб вступил в Черную сотню Кассада, как только ему исполнилось четырнадцать. Молодой член Боевого братства, воспитанный суровыми волками бывшего фронтирного мародера, до подкорки мозга преданный делу НТИ и обязанный суровому воинскому братству всем, что имел, настоящий сын полка по славной традиции предков, стал той самой искрой, тем самым камнем и первопричиной, что вдохнула жизнь и силы в угасший порыв…
Сначала, движущийся танк увидели экипажи трех родственных по классу машин из танкового полка ББ, приписанного к Железной руке. Потом, зажженный беззаветной отвагой молодого танкиста импульс, подхватили черные роты штурмовиков и потрепанные, смятые тактические группы Народно-освободительной армии.
И началось.
Войска Диктатората пришли в движение, осознав, что страшный, увешанный металлом противник все еще в коматозе и не способен оказать должного сопротивления. Сотни, тысячи фигур по всей линии фронта, бросились в атаку, расстреливая механических чудовищ, подавляя огнем укрепленные точки и расстреливая поредевшие толпы боевиков.
Пять минут спустя, бои полыхали уже внутри Третьего электросталеплавильного цеха и Аглофабрики номер два – наступление развивалось вихреобразно, и на этот раз никто и ничто не могли остановить его бешеный порыв.
В небесах с самого начала атомной атаки, плотно висело больше трех десятков крылатых машин всех типов. Ударная волна не пощадила авиаторов – часть сгорела в пламени ядерной печи, часть сдуло атмосферным вихрем, а вот остальные, теряя управление и проклиная отказывающую гидравлику рулей, медленно падали на городские кварталы.
И все же, несколько штурмовиков, неимоверными усилиями пилотов, смогли дотянуть до берега Первого озера, где их ожидала жесткая посадка среди чадных обломков бронемашин. При данном раскладе, жесткая, но не фатальная посадка была лучшим, на что могли рассчитывать воспитанники новосибирского авиаклуба.
Некоторые, подчас тяжкие и болезненные удары надо встречать с благодарностью. Ибо сегодня, небесам и тверди отдало свои жизни бессчетное множество загнанных, несчастных людей, встретивших свою судьбу без какого-либо права на отсрочку приговора и апелляцию…
Гибель авиаторов, только добавила масла в огонь яростной волны людей, носящих реверс-дельту на плечах и погонах. В движение вслед за атакующим передовым ромбом из четырех машин, пришел весь сводный, уцелевший бронетанковый клин - четырнадцать танков с противоатомной защитой и хитроумными обвесами на каплевидных башнях.
Двигаясь через бывшую городскую свалку, металлический таран обошел комбинат с юго-запада и нанес свой сокрушительный удар, целясь в тыл штайновской нечисти. Выбив выстрелами танковых орудий проломы в кирпичных и бетонных стенах, внутрь западного сектора комбината, вошли огнеметные и штурмовые группы ИсОт. Холодный, нечеловечески жуткий и спокойный человек в стальной маске, носящий псевдоним «Тринадцатый», и его специалисты, ранее расчистившие дорогу подкреплениям через центр Челябинска, оттянули на себя полторы когорты защитников, существенно облегчив положение ББ в районе градирн и доменных печей.
Стальная удавка на горле технофашистской химеры, вновь приобрела жесткость и упругость, несмотря на отчаянные попытки чудовища от нее избавиться.
Андрей Корбут и генерал Фоменко завершили начатую Кассадом работу, окончательно взломав оборону внутреннего периметра ЧМК. Линия фронта была прорвана в трех местах - в цеха, на железнодорожные платформы и погрузочные терминалы, устремились озлобленные, промерзшие, пораненные солдаты. Навстречу сыпались вереницы боевиков, и этому не было конца и края…
Хаос. Полностью неуправляемый, необъятный, пожирающий себя и притягательный для особо одаренных извращенцев. Хаос. Бесформенное нечто, удовольствие для отдельных уродов, однако для большинства - смертельная усталость, злость и тяжкий монотонный труд.
Только и всего.
4 декабря 2027 г.
Челябинск.
Трасса М-5 «Урал»
14:20
Главного инициатора беспрецедентного за всю историю деятельности группы Т-2 противостояния, ключевого архитектора челябинской бойни, без промедления пославшего тысячи и тысячи людей на смерть, сейчас интересовал только один вопрос. И касался он единственного человека - крохотной живой искры среди лабиринтов металлургического левиафана, сотворенного из бетона и стали.
Надо срочно попасть туда, где решается вся их дальнейшая судьба. Внутрь разорванного на части периметра из стен и стальных ферм. Двигаться быстрее - как только можно, насколько позволит ресурс форсированных движков, для пущего эффекта снабженных закисью азота. На юго-запад – к одной единственной цели, пока живы цепи траков и ведущих шипованных колес, пока есть силы в мышцах, сжимающих холодный металл рулей – время на исходе, слишком скоро будет исчерпан последний лимит, отмерянный беспощадной оперативной комбинацией…
От волны ЭМИ их спас специальный подбой, плотно оберегавший чувствительную мешанину электрических проводов. Казалось бы, такая лишняя деталь – но настоял некогда Шрамм, пустив в серию эти скоростные зимние снегоходы со специфическим апгрейдом – и как нельзя вовремя и к месту.
Трасса заканчивалась. На полях дергались, поднимая шлейфы самоходные мины, реагирующие на вибрацию – их дьявольский поток электронов основательно покалечил, что существенно облегчило маневр среди полей, низин, разбитых дорог и рассыпающихся прахом построек. Сворот налево, вдоль магистралей улиц Богдана Хмельницкого и 60-летия Октября. Всюду дым, всюду гарь, алый снег стремительно впитывает продукты сгорания, что осыпаются над городом. Тревожно скрипит счетчик Гейгера – радиация, чертова радиация…Ее не так много, эпицентр слишком далеко и скоро фон начнет волнообразно падать – но нет времени, чтобы переждать опасную фазу, не словить лишнюю дозу рентгенов – позже выведем из организма при помощи препаратов, или сдохнем от рака, но не сейчас, только не сейчас!
Легкие вездеходы ревут, как стая гоночных автомобилей. Впереди – трамвайное кольцо. Перескочить через рельсы! Вперед, к центральной проходной – ее кто-то успел обвалить, в снегу следы от литых колес – ясно, вот он, серый БТР десятого дивизиона, догорает возле указателя, словив в лоб кумулятивный подарок…Спасибо за работу, парни, спите спокойной – и будет вам земля пухом…
Они внутри. Круг замыкается.
Снаружи - мороз, холодная стужа, чадное пламя и безумное марево многоочаговой бойни, растянутой на целые километры пространства. Раскаленные трассирующие очереди, огнеметы, крики, леденящий душу лязг стальных траков и рокот дизелей...
Внутри - тяжелый пыльный смрад, горячие потоки воздуха от доменных печей - и сотни обезумевших человеческих существ, лишившихся целеполагания в одно мгновение, разрушившее цепи управления РТБ.
Всю проклятую работу сделал электромагнитный импульс. Господи, насколько переменчива судьба, насколько глупым было считать, что все варианты и возможности можно учесть, действуя согласно составленному плану!..
Все это нагромождение цитат, красных стрел, обведенных кружками на карте целей, позывных, топографических команд и тактических приемов, отныне имела ценность меньшую, чем сгоревшая в пламени костра бумага.
Отряд ЦСИ спешил.
Группа внедрения, спешно собранная политкомом, мало отличалась внешне - типовые черные плащи, огнеупорные и теплые, бронежилеты, щитки, шлемы - и самое продвинутое оружие. Такое положение дел складывалось на протяжении многих лет. Так было в Томске и Кемерово, Новосибирске и Омске – единый шаблон для всех операций, единая схема и лишь незначительные тактические штрихи к портретам…
Многие годы и месяцы, их лица скрывают защитные маски, в которых все отлично видно – выбросьте, ребята, свои стереотипы, поросшие бурьяном, пропитанные маслом и химией. Каждый дурак силен задним умом, но когда в морду прилетает осколок металла или иная хреновина – мозг начинает работать на опережение. И вот тогда, написанный кровью свод техники безопасности личного состава, равно как и новомодные тактические защитные фишки, народ хавает в три горла, не забывая протирать микрофиброй грязь на плексигласе стекол. Ну а особо одаренные, горстями покупают у барыг-хозяйственников батарейки типа «крона», дабы вентилятор внутри маски работал исправно. Или еще чего удумывают, дабы облегчить себе жизнь.
Тяжелое дыхание сперто. Болят прокуренные легкие. Привычно зудит кожа на спине, шее и лице – пот, поганый липкий пот льется по телу ручьем. Но по сути, это мелочи, дело житейское, в горячке боя такое быстро забывается, и пальму первенства занимает ее величество, Необходимость - тебя, дорого номера, безликие камрады - оперативники прикроют, когда надо, на рожон не полезут, ну а если потребуется - полягут все до единого, но свою задачу выполнят.
Отряд пересекает комбинат. Побросав технику возле наваленной горы железного хлама, бойцы бегут вдоль старых кирпичных стен, прижимаясь к шершавой поверхности и сгибая спины. Ситуация тут очень паршивая. Боевики ведут огонь с верхних этажей корпусов, из канализационных люков, из-за баррикад и укреплений. По пятам идут свои, их много, но шальной пуле все равно, кто чужой, а кто свой - приходится скрываться, уходить из-под дружественного огня и снова бежать вперед, пересекая исполинский комбинат с юга на север.
Связь, как ты сейчас нужна! Но ты сдохла сразу после ядерной атаки. Приходится ориентироваться по памяти, по сохранившимся архивным фото и снимкам высотного разведчика.
Безликие оперативники ЦСИ хорошо помнили расположение всех цехов - что же, дебилов не держим. Среди множества объектов нужен лишь один. Третий прокатный цех. Таинственный источник указал нужные координаты — значит, надо достичь цели и умудриться выжить.
Металлические фермы. Бетонные плиты. Холод и жар. Запах свежих металлических отливок. Мерзлое стекло первых этажей, затхлая пыль и свежая копоть…
Этому нет конца и края - от натруженных форм до бесконечных повторяющихся упоров и балок - таков он, один из крупнейших рельсобалочных станов в России…
Именно здесь, задолго до ядерной войны, начали катать раскаленные заготовки рельс, чтобы разослать продукцию по всей стране, что копила силы, двигаясь к обозначенному партийной линией светлому будущему – пусть и в ущербном понимании отдельных субъектов, щедро сдобренному догматами идеологии.
Челябинская индустриальная мощь!...
Как же нуждается в тебе истерзанный войной Диктаторат! Как нужна твоя углеродистая сталь, твои домны и конвертеры! Как востребованы твои, чудом уцелевшие в глобальном хаосе люди!..
От холода и разора, от постъядерной социальной чумы нет и не будет спасения - только своими руками, через муки и борьбу, мы сможем вырваться из чудовищной пропасти, куда нас катили паразиты-манипуляторы начиная с проклятой Перестройки...
Иного пути нет и не предвидится.
Сколько труда, пота и слез. Ремонтировать Транссиб, тянуть ветки на запад, юг и север - взамен ветшающих день ото дня конструкций, надо планомерно, расчетливо и бережно крепить главную артерию страны - и путеводную магистраль сибирской социалистической диктатуры.
Гнать бесконечные вереницы вагонов с запада на восток, восстанавливать и заново организовывать работу угольных карьеров, теплоцентралей и воссозданных оружейных производств, сконцентрированных в возрождающихся несмотря ни на что, промышленных центрах…
Металлургия и энергетика – кровь и плоть войны. Фундамент Будущего. Незыблемый монолит, наследие героических поколений…
Как вы важны. Как вы нужны. Дайте лишь время – и все будет пущено вспять, будут завоеваны вновь старые вершины - забытые в проклятые годы грабежа и тотального издевательства под маской свободы
Но сейчас, есть вещь, затмевающая ваш титанический потенциал.
Здесь, в недрах техногенного панциря под черными радиоактивными облаками атомного пожара, находится ключ к будущему. В руках одного человека - завершившего свою миссию и непостижимым образом до сих пор живого.
Некоторые удары судьбы надо встречать с благодарностью.
Последним подарком для неистово рвущегося к своей цели политкома стал сводный отряд ББ, сталкеров и спецов ИсОт численностью в двадцать пять человек. Приняв спецгруппу за противника и обстреляв, парни каким-то неведомым путем почувствовали присутствие своих – и опустили оружие. Признав главного архитектора челябинского противостояния, они последовали за группой безликих оперативников, существенно повысив шансы на успех. С мотивацией у парней было все в полном порядке - а когда в радиусе полукилометра находится ключевая цель всей военной кампании, можно позабыть про разницу подходов к ее достижению.
4 декабря 2027 г.
Челябинский металлургический комбинат.
Прокатный цех номер 3.
14:35
Они стояли друг напротив друга целую вечность...
Одна сжимала пистолет с глушителем, держа в другой руке детонатор. Вторая, опутанная проводами и сервоприводами – сцепив дрожащие пальцы в замок, продолжала хранить напряженное молчание. Так продолжалось невероятно долго – впрочем, их внутренние часики давно дали сбой.
Внизу, за стенами цеха, кипело сражение. А когда зал сотрясло эхо ядерного взрыва, обе едва сохранили самообладание. Но самое страшное миновало - даже сообщение о превышении радиоактивного фона, излившееся из клаксонов, вместе с алым заревом аварийного освещения не смогло изменить диспозицию.
Они стояли на широкой металлической платформе, одним концом упираясь в стену. Возвышаясь на добрых пятнадцать метров - прямо над океаном уложенных штабелями рельс, конструкция и металлические опоры огромного зала, придавали посетителями вид величественный и гротескный - так причудливо играли тонами свет и тьма, рифленый металл и бетон, красные фонари и серая пыль...
- Ну, - наконец произнесла Виноградова. - Долго еще? Мне скучно, милая.
- Не переживай. Скоро, - улыбнулась Офелия. - А ты торопишься? Мы ведь еще не все обсудить успели.
- Право, два часа подряд трепать языком бок о бок с главным оппонентом...Оно того стоит, ты права, - Ольга цокнула языком. - Впрочем, неважно. Давай, завершим этот глупый спектакль.
Едва Виноградова закончила говорить, как из-за ее спины показались фигуры в сером. Защитные маски, укороченные автоматы, неотличимые от цвета стен и пола накидки. Их было немного - человек пять, но они были здесь и сейчас.
Пять зеленых точек лазерных целеуказателей ударили в грудь Офелии. Оперативник СВБ улыбнулась и медленно шагнула вперед:
- Давайте, мальчики. Вместе переедем на тот свет. Я успею нажать кнопку.
- Степненко, не дури, - Виноградова сжала зубы. - Чего. Тебе. Надо. Сука?! Убирайся вон! Иначе сдохнешь! Сдохнешь! Я тебя лично в металлургической печи кремирую.
- Оленька, милая…Тты остынь, - Офелия тверже сжала ПМ. - Столько тусоваться возле горячих доменных печек...Так и самой обуглиться недолго. Нет. Мы обе останемся здесь - живыми или мертвыми.
- Да? Жаль. Рада тебя разочаровать, - улыбнулась Ольга. - Наверное, у тебя не тротил, а пластилин все же поверх лифчика. Давай проведем эксперимент…
Виноградова взмахнула рукой и тихо произнесла слова приказа. На шее Офелии сомкнулась змея удавки и Степненко согнулась пополам. Резкий рывок - и она уже стоит на коленях с пистолетом у виска. Жуткий спектакль завершился внезапным явлением шестого члена спецгруппы Синдиката, все это время ждавшего условного сигнала.
А потом взорвалась дымовая шашка и прозвучали множественные выстрелы из калашей.
Шквал автоматного огня выкосил половину виноградовских секьюрити - но остальные успели отступить, вытащив с переднего края командиршу. Офелия вывернулась — все это время, она держала ствол пистолета упертым в пах тому самому синдикатовскому хитрецу, что так эффектно напал со спины. Как только двух его товарищей снесло пулями, он дернулся - и получил пулю в то самое, жизненно важное место, ответственное за тестостерон и зачатие. А Татьяна, хитро вывернувшись и перекатившись по полу, уже стояла на коленях позади него, закрывшись металлическим щитом - пока платформу бешеным потоком поднимались черные солдаты с реверс-дельтой на шевронах...
Ольга была где-то спереди, в темноте - ее тащили в глубину темного ответвления, твердо держа за плечи. Она отчаянно кричала и сопротивлялась - но было слишком поздно. За ее поредевшей группой секьюрити, уже гнались черно-серые преследователи, и численный перевес был на их стороне. Неравноценный расклад.
- Таня! - закричал высокий мужчина в черном плаще и бронежилете. - Сюда!
Они замерли над океаном рельс. Белые волосы Офелии трепал горячий воздух. Глаза политкома горели больным огнем. Мгновение - и он сломался.
Бергер зашагал вперед и что есть сил схватил ее за руки, прижимая к себе. Пальцы, одетые в кевлар и сталь защитных перчаток, выронили автомат.
- Зачем? Зачем…Это все? - прошептал он, чувствуя, как исходит по коже волнами предательская дрожь. – Зачем так…
- Так было нужно, - по щеке оперативника СВБ текла слеза. - Они нас предали. Они предали. Всех – и всё. Друг друга разменяли…Страну…Себя. Меня. То, что было...Они все предали.
- И что, - Бергер закрыл ее собой. - Я половину Сибири прошел - за тобой, ради тебя. Только так. Вся эта чертова война. Все схемы…Таня, так нельзя. Слышишь меня?
- Я знаю, - Офелия улыбнулась. - Прости. Прости за все. Так было нужно. Вот, - она протянула политкому крохотный пластиковый контейнер. - Тут все. По “Эшелону”. По “Хризолитовому”. Чертежи, схемы, люди. Все эти предатели в погонах. Все засланцы Синдиката - от Владивостока до Калининграда.
- Как...Как такое вообще…Возможно?... - Бергер опешил. - Как?!
- Мы...Я. Вскрыла их сеть, вытащила все. Четыре года работы... Архив Фауста под Железногорском…Он был только частью головоломки. Во всем виноват Пожарский. Отец Штайна. Он хотел получить ракеты. Весь ядерный арсенал…Вот чего хотел этот ублюдок, - Офелия скривила рот. – А потом купился на развод…Разозлился – и ударил всем, что имел.
- Ядерный удар нанесло СВБ?!
- Да. Я передала битую копию архива капитану Григорьеву. Прости. Они должны были себя проявить. Они должны были бросить в дело все свои козыри. Все свои силы. Они решили ударить по вам. Три пусковых установки. Хранили под Екатеринбургом на черный день. Они думали – смогут при помощи пустышки завоевать жизненное пространство. Сторговаться с АРТП, угрожая бомбами. Прости меня…С самого начала…Вас хотели использовать как злющего цепного пса. Не вышло…
- Ты… - глаза Бергер расширились. - Что ты...Зачем?! Почему скрывала?! Почему?!
- Прости меня, пожалуйста, - Офелия обхватила его локти. - У меня не было выбора! Просто поверь… Я нарушила их прямой приказ. Проклятые боеголовки...
- Что?! - Бергера трясло. - Какие боеголовки?!
- Ядерные. Оперативно-тактические. Атомная артиллерия, фугасы. Ранцевые мины. И многое другое. То, что от ста килотонн и выше. Атомное оружие начало эту войну - атомное его завершит. Остался один последний шаг, - Офелия вытерла слезы. - Боже, как я устала. Сил нет.
- Уходи, я дам провожатых, - Бергер кивнул спецам ЦСИ. - Уходи. Комбинат в кольце, скоро все закончится. Закончится вся эта чертова война! Мы заняли Челябинск! Мы сломали хребет Штайну! А если эти бл…и снова заупираются… - с губ политкома хлопьями полетела пена – Сожгу дотла! Раздавлю! До последней суки вытравлю, как клопов! До последнего выб….ка ползучего траками передавлю!
- Остановись, - в огромных глазах Степненко застыла мольба. – Не надо…
- Надо, Танечка, - Берг тяжело вздохнул. – Надо. Они хотят устроить новый геноцид? Они его получат! Я им устрою, сукам, окончательное решение!...
- Не надо. Мы и так в крови по локоть, - Офелия уткнулась ему в плечо. - Просто поверь мне.
- Ну говори, - Бергер потянул ремень “Винтореза”, поднял автомат и перезарядил магазин. - Говори.
- Передатчик, - Татьяна указала рукой на крышу цеха. - Здесь. На крыше третьего цеха. Коммуникационный узел. Последний за Уралом. Завод и вся активность РТБ - прикрытие. Синдикат использует электростанцию ЧМК для питания своей системы связи. Она...Она глобальна.
- Да кто они такие, Таня? Кто?! Выродки, возомнившие о себе? Сетевые манипуляторы?! косящие под масонов сволочи? Да кто, е..и их мать, кто они такие?!
- Пешки, - Офелия грустно улыбнулась. - Настоящие хозяева игры всегда остаются за кадром. А Синдикат...Он выполнял в России всю грязную работу начиная с Судного дня. Ты ведь знал Галанина, так? Работал с ним?
- Геру Шрайка? Который Странник? - политком скривился. - Бывший силовик, сильно поднявшийся на теме СВБ. Надо отдать должное - он нам сильно помог.
- И задолго до Судного дня, он работал с Фаустом. Как его по имени-отчеству, забыла…Не суть.
- Твою ж…- Бергер дернулся. - Да как так можно?...
- А вот так, милый. Вот так. Шестерки, тузы - все смешалось. А пока мы тут в чувствах объясняемся, - Офелия расстегнула жилет с полезной взрывчатой начинкой и скинула его на рифленый пол. - Виноградова спешит к передатчику. Ее надо остановить. Потому как технологию УНП эти гады довели до ума.
Все резко встало на свои места. И Бергер, громко выматерившись, хрипло отдал приказ выдвигаться наверх.
4 декабря 2027 г.
Челябинск.
Мобильный штаб, КТБ-9
14:45
- ...Зачем вы меня...похоронили...Я ведь не мертв, - слабым, надтреснутым голосом произнес Кассад. - Не мертв.
Ерохин пришел в ужас от внешнего вида главы ББ. Весь перемотанный окровавленными бинтами, с ожогами на лице и груди, он смотрел на окружавших его офицеров и медиков покрасневшими от боли глазами. Большей части тела он сейчас не ощущал благодаря лошадиной дозе обезбола, но при этом не мог пошевелить ни рукой, ни ногой - но мог говорить. Мог размышлять. Болевая блокада работала эффективно - иначе валяться ему без сознания и мычать, пуская изо рта пену.
…Его расположили в положении полулежа, в отдельной медсекции бронированного вагона. Едва Кассад пришел в себя, он тотчас, еле шевеля губами, затребовал связаться с Ерохиным и доложить обстановку. При всех своих недостатках, его всегда отличали железная воля и решимость идти до конца.
- Ядерка...Они пошли...Надо добить…
- Мы починили связь. И пришло сообщение от Варвара, - Ерохин наклонился вперед. - Бергер на комбинате. И не один. Есть еще одна новость…
- Погиб Вишневский, - произнес Когтев. - Ан-24 как раз на посадку заходил.
- Юзеф… - прохрипел Кассад. - Номер...Теперь. Понял.
- Да вколите ему успокоительное! - не выдержал Клин. - Хватит издеваться!
- Я...Не. Могу, - Кассада затрясло. Медики отреагировали моментально. Несколько уколов - и главком ББ лежит с закрытыми глазами, медленно вдыхая и выдыхая воздух.
- На подходе автопоезд Тех-Ком. Шрамм пересек Канашево. Скоро будет здесь, - добавил Когтев. – Снова все в сборе. Давно ждал этого момента…
- Продолжайте штурм - Ерохин сжал кулаки. – Поднимите, наконец, беспилотники!!! Не дайте этим тварям уйти. Когтев!..Найдите Бергера! Он не имеет права сдохнуть сегодня!...
4 декабря 2027 г.
Челябинский металлургический комбинат.
Крыша прокатного цеха номер три
14:50
- Настраивайте на полную мощность, - Виноградова опустила капюшон. - Что с подачей энергии?
- Восстановлена. Заряд аккумулятора - тридцать процентов.
- Слишком медленно, - Ольга сплюнула. - Медленно! ,
Собранная из металлических труб конструкция напоминала вышку-ретранслятор. Двадцать пять метров в высоту, четыре трубы, жестко зафиксированные креплениями и самое главное - тонкая и длинная антенна- со вздутиями по всей высоте. Никаких парабол, секторов и толстых жгутов оплетки. Лишь четыре кабеля, питавших конструкцию, утопленных в основание и ведущих к трансформатору.
Установка медленно поднималась вверх при помощи гидравлического привода. Если бы ее активировали раньше, штурмовики бы обязательно накрыли конструкцию ракетами, но предусмотрительная мисс Виноградова в этом вопросе проявила несвойственную себе дальновидность. Приказ об активации, она отдала имея за плечами свору диктаторатовских мстителей, активно прочёсывавших цех и прилегающую территорию.
- Госпожа координатор, нам надо уходить! Срочно! - офицер-синдикатовец в сером бронежилете и глухом шлеме указал рукой на ближайший воздуховод. - Сейчас!
- Ты прав. Нам пора. Готовьте вертолет, - Ольга нажала кнопку на запястье и экзоскелет, взвизгнув приводами, помчал ее вперед по крыше, к спуску вниз.
Из заводских труб поднимался в атмосферу удушливый дым. Значит, Штайн снова запустил производство. Значит, по конвертерам в домны пошла металлическая руда. Значит, его план введен в действие и очень скоро всем диктаторатовским войскам будет завидовать только безумец.
Секундой позже, установка издала низкий гул, завибрировав от основания до верхушки антенны. Мир перед глазами окрасился в черное и серое.
- Через четыре минуты выйдем на расчетную мощность, - доложил техник. - Надо покинуть комбинат как можно скорее!
- А мы поторопимся, - Ольга рассмеялась. - Наши черно-красные друзья в этом помогут.
- ...Дьявол! Они запустили установку! - Офелия согнулась пополам от приступа страшной боли. - Живее!!!
Вот и крыша. Металлический люк летит в сторону, и они прыгают на грязно-серый снег. Слева - дымные, закопченные трубы. Справа - медленно оседающий, остывший серый ядерный гриб, потерявший четкую форму. А прямо по курсу, метрах в ста от позиции - странная конструкция - то ли постмодернистская поделка, то ли вышка связи - низко вибрирующая, горящая красными огнями.
Память обрушила лавину образов. Объятый огнем Томск, точно такой по форме агрегат, вот только раза в три меньше - и проклятый Фауст с бригадой прихвостней на крыше бывшей общаги.
История повторялась. Но на этот раз мешкать никто не собирался.
...Они еле успели. В глазах двоилось, в ушах ревели реактивные сопла - установка действовала на психику. Как только вырубили все толстые питающие кабели и направленным взрывом своротили эту чертову антенну, перед глазами разлетелись в разные стороны серые точки - а потом пришла смертельная усталость.
Десять человек в черном и сером попадали в снег, густым слоем скрывавший бетон, сталь и гудрон крыши цеха. Лишь Офелия продолжала стоять.
В воздухе повисла напряженная тишина, внезапно разорванная адским грохотом, порожденным внутренностями производственных линий. Со стороны доменных печей, в атмосферу рванулись облака раскаленного газа. Опутавшие цеха трубопроводы лопались изнутри - воспламенилось их содержимое, резко возросло давление и старые, не раз чиненные металлоконструкции не выдерживали.
С трех сторон цех сковал заслон огня. По всему комбинату ревела сирена и метались застигнутые врасплох люди, совершенно внезапно прекратившие яростное сопротивление.
Новая череда взрывов сотрясла металлургический комплекс. Прямоугольные градирни возле южной стены выбросили в атмосферу новый поток раскаленных газов. А потом на воздух взлетела насосная станция, ответственная за обратную подкачку трубопроводов…
…Наверх поднимались все новые и новые бойцы - кто-то особо расторопный сообщил, что на крыше третьего прокатного цеха засели особо поганые сволочи. И штурмующие цеха отряды отозвались на призыв - оживала радиосвязь, пусть и не сразу, и не везде.
И снова сотрясла скелет металлургического левиафана серия жестких колебаний - прямо от подземных кабель-трасс до градирн и антенн. Резкие порывы ветра разносили угли, питая ненасытные адские горны по всему периметру.
- Штайн, тварь… - Офелия опустила голову. - Он все-таки это сделал. Он сделал это!...Он разносит комбинат к чертям!...
Темный силуэт с винтовкой в ста метрах впереди, за наваленной грудой мешков с песком и частично собранной зениткой они не заметили - слишком сильно занимала картина разрушений посреди необъятных массивов индустриального центра.
Прозвучал выстрел СВД - гулкий, хлесткий. Степненко закричала - и упала в снег. Пуля рассекла ткань ее костюма на три сантиметра выше колена, разорвав мышцы и щедро обагрив алым снег.
Из-за высоких бетонных блоков, коими была усеяна крыша, выходили синдикатовцы и лысые уроды РТБ. Их было немало - раза в полтора больше сборной диктаторатовской солянки, разжившейся солидным подкреплением.
Прежде чем ударил град пуль, Бергер бросился вниз - в снег, хватая за руки Степненко. Оттащив ее за бетонный блок, он рванул чеку гранаты. Справа и слева уже стреляли одиночными из винторезов коллеги - а сзади напирало подкрепление. Где-то спереди на секунду мелькнула фигура в капюшоне, блеснул металл трубок и приводов - и политком, выругавшись, бросил гранату, целясь в синдикатовскую гадину.
Бросок вышел неважный - Ольга была слишком далеко - не достать, но осколками зацепило как минимум троих противников, а позади уже стучал ручной Калашников, прижимая гадов к бетонным блокам. Штурмовая группа бросилась вперед, накрыв пространство перед особой из струйного огнемета, заставив боевиков пригнуться к земле - жрите, ребятишки. Штайновцы контратаковали - и на снег падали застреленные штурмовики. В этом аду, время непостижимым образом растягивалось и принимались решения, плохо совместимые с логикой и здравым смыслом, обеспечивая тем не менее успех в достижении поставленных задач.
Зажав рану тряпкой, Бергер вколол Степненко обезболивающее, но та мотала головой:
- Ты мне не поможешь...Рак...Месяц...Найди и убей...эту с-суку…- прошептала она. - Найди. Найди эту...суку...
Татьяна Степненко умирала. Лежа под стенкой бетонного блока на грязном сером снегу, исхудавшая и бледная, с огромными, полными боли глазами, она через силу шептала бледными губами едва слышные слова, вцепившись вмиг постаревшему на десять лет Бергеру ногтями в плечо – и ее слов, внутри у номера нарастал оглушительный вой. Смерть - страшная, медленная, мучительная. И виной тому была не кровопотеря и не бесконечные испытания последних дней. Жуткий, окончательный диагноз, что поставили ей врачи еще в Екатеринбурге, перед началом финального аккорда эпопеи с “Прахом” еще в конце осени - раковая опухоль, успевшая пустить метастазы. Четвертая стадия. Оттого ее трясло ночами, оттого она считала дни и часы, готовясь принять неизбежное.
Политком внезапно и совершенно четко осознал, что подсознание не раз и не два сообщало ему о страшной доле Степненко. Она, прекрасно зная отмеренный болезнью срок, пыталась по максимуму выполнить свою миссию - не много, ни мало, но переломить ход войны. И сейчас, получив лучевой удар от установки, ускоривший процесс увядания в разы, она указала на главного виновника и кукловода, затеявшего страшный и кровавый спектакль по воле своего покойного шефа. Татьяна действовала- не щадя ни себя, ни других - потому что прекрасно понимала, что озлобленный, потерявший все на свете товарищ политком, не сможет остановиться, пока собственными руками не уничтожит эту гадину...
- Иди, - простонала Офелия. - Пока...не поздно.
Лейтенант ИсОт из спецгруппы вколол ей седативный препарат и политком взмолился всем богам земным и небесным, чтобы Офелия продержалась еще полчаса. На КТБ Ерохина есть операционная, главное - доставить ее туда в целости и сохранности. Если никто не помешает.
Последняя мысль вызвала такой прилив ярости, что мгновенно перестали болеть натруженные мышцы, а многочасовая усталость испарилась.
- Поднимайте беспилотники, - повторил Ерохин, тяжело выдохнув, едва выслушал последний рапорт технарей. Передатчики теперь работают, как и связь - можно вводить в дело последний аргумент. Его берегли на черный день - что же, прекрасный момент использовать пятнадцать спец-изделий конторы Шрамма уже наступил.
4 декабря 2027 г.
Челябинский металлургический комбинат.
Крыша прокатного цеха номер 3.
15:00
Ольга сжимала в руках автомат, озираясь по сторонам. Горела крыша - огнеметчики зачищали люки и вентшахты где еще скрывались технофаши. Среди дыма и огня хватало убитых и раненых с обоих сторон. Ну и наплевать - когда рушатся все планы, никчемные человеческие жизни не имеют значения.
Бой протекал в стороне, а здесь, возле юго-западного края цеха, рядом с трубами было тихо. На снегу лежал не собранный каркас второй серийной установки УНП нового поколения. Не успели, не хватило энергии - кабель перегорел из-за электромагнитного импульса от первой бомбы.
Наплевать. Надо спускаться вниз. Бежать к припаркованным у северной железнодорожной станции броневикам - Прокатный узел рельсовой магистрали Диктаротат еще не успел захватить…Стоп. Зачем?
Позади крутятся лопасти вертолета. Ми-8, старая ты корова, дереликт, сбереженный на черный день – так почему она тут стоит, когда надо бежать без оглядки?...
- Кого-то ждешь, Ольга? - хриплый голос прорвался сквозь шум лопастей. – Ну здравствуй…Стерва.
Синдикатовская координаторша обернулась - из плотного дыма вышел Бергер, держа ее фигуру в прицельной рамке. Без шлема, в старом потертом черном кепи. Плащ в снегу и копоти, а вот глубоко посаженные глаза - в двух красных точках Ольга прочитала собственную смерть и в ужасе прянула назад.
Первая пуля из винтореза разбила ей правую кисть, и девушка с криком выронила АКСУ. Вторая - перебила сервопривод, приводящий в движение механику правой руки от плеча. Третий выстрел рассек по касательной кожу чуть выше ключицы. Четвертый - клац-клац, кончились патроны. Последний магазин…
- Не беда, - политком бросился вперед и с разбега врезал Ольге стопой ботинка в солнечное сплетение. А потом, когда она с визгом приводов ударила наотмашь, со всей дури врезал прикладом в челюсть, выбивая зубы и ломая хрупкие кости носа.
Ольга в ужасе рухнула на колено - экзоскелет не слушался, тянул к земле. Бергер словно почувствовал этот момент и вырвав нож из чехла, ударил лезвием в расположенный на спине силовой блок, кромсая толстые кабеля. Ольга снова закричала - приводы рук не слушались, а ноги предательски наливались тяжестью - невозможно ни лечь, ни подняться, опираясь на кулаки и локти.
Схватив ее за волосы, политком убрал нож и поднес к окровавленным губам искрящийся толстый кабель.
- 4 мая 2024 года. Кемерово. Безвозвратные потери - 690 человек, санитарные - 2415.
Произнеся фразу, он прижал кабель к оголенной шее девушки. Ольга истошно заорала, мотая головой и силясь оторвать бьющий током резиновый шланг с металлической оплеткой.
Бергер убрал кабель ударил ее в ухо тыльной стороной кисти.
- 12 мая 2024 года. Новосибирск. Безвозвратные потери - 1320 человек, санитарные - 6700, включая гражданских и ополчение Конфедерации.
Кованый ботинок припечатал простреленную ладонь к мерзлой поверхности - до хруста костей. Ольга уже не кричала - она выла, пуская кровавую слюну…
- 25 февраля 2025 года. Барнаул. Безвозвратные потери - 342 человека, санитарные - более 11 тысяч, включая гражданских, включая союзные коммуны Алтайского народного собрания.
Удар в грудную клетку. Удар, еще удар - рвется ткань формы, лишь кевларовый броник смягчает неистовые импульсы кинетической энергии…
- Давай...Давай! - хохотала зверски избитая координаторша, плюясь кровью. - Ты же такой мужик! Давай, убей меня! А перед этим - поимей! Ну давай, самец, толстый ты хрен! Че ты телешься, п….р?!
- Нет, сука, - Бергер отсоединил крепление экзоскелета на левой руке, вытряхнув конечность из мешанины приводов и кабелей. - Ты сдохнешь иначе.
Достав пистолет, он прострелил ей лодыжки - не дай бог еще убежит, такого допустить нельзя.
- 1 марта 2026 года. Омск. Безвозвратные потери - 1720 человек, санитарные - более 15 тысяч, включая жителей Омской народной коммуны.
- Этих людей убили по твоей вене, Ольга. Не по вине Штайна. Не по вине Внутреннего круга. Ваш так называемый Синдикат…И его хозяева…Приговорили Россию и весь остальной мир к внеплановой перековке. По удару – за каждого. Ты выдержишь?
- Ах-а….А-ха-ах-ха-ха-ха… - истерически кричала и смеялась координаторша, истекая кровью. – Так ты за ведьму свою белобрысую мстишь?! За эту крысу, что вас сдала?! Ах-ха-а-ха-ха…
- Верно, падаль. Вот это конкретно – за Таню, - голос политкома приобрел холодную, металлическую тональность.
Срезав ремни и кабели, номер высвободил трясущуюся Ольгу из креплений экзоскелетной рамы и бросил ее, окровавленную, переломанную и избитую, облаченную в облегающий, темно-серый с фиолетовыми пятнами комбез прямо в густой, серо-черный снег. Схватив за шею и поднеся к горлу нож, он тихо произнес:
- За Татьяну Степненко.
И перерезал Ольге горло.
Последнее что видела стекленеющими глазами бывшая диверсантка из команды Фауста - как отражается заходящее солнце на белых крыльях беспилотников, накрывших последние очаги сопротивления РТБ кассетными бомбами и неуправляемыми ракетами. Прорвавшись сквозь завесу плотных облаков, сквозь туманы и снежный ветер, величественное светило медленно скрывалось за линией горизонта, умирая и возрождаясь в бесконечном цикле земного бытия…