Драма произошла давно, но оставила в памяти яркую отметину, так как она - драма.
В нашем селе как-то не культивировалась вишня. В садах её не было почти ни у кого, а за огородами она росла диким образом и урожая почти не давала. Если что-то и вызревало, то обрывалось кем угодно без всякой системы и без пользы для человечества. В определённое время лета эта ягода вызревала. Так случилось и тогда, когда произошло описываемое событие. Вишня созрела.
Нас собралось четыре мальчика: Я – пишу от первого лица, Шурик и ещё двое, скажем №3 и №4. У всех у нас, конечно есть имена и прозвища, но таких имён, как наши в России полным – полно, а вот по прозвищам мои односельчане идентифицируют любого. Поэтому, чтобы никого не ущемить, я и Шурика называю просто его именем, и себя – просто «я», тем более, что мы с ним тёзки. Мне тогда было одиннадцать лет, Шурику – девять, а пронумерованным соответственно двенадцать и тринадцать. К этому №4 пришли сведения – слухи о том, что на питомнике этой вишни видимо – не видимо. Много! А он сам родом из-под питомника. Там когда-то был хуторок, где он родился и рос, вплоть до школьного возраста – он знал «предмет». Ну и подбил он нас посетить питомник.
Питомник – это государственное хозяйство, где районируют и выращивают различные саженцы, семена. Вырабатывают рекомендации для местных условий ведения сельского хозяйства и что-то там ещё много чего. У нас, на родине И. В. Мичурина, таких питомников было много. А наш, о котором речь, находился в двенадцати километрах от села. Он и теперь находится на том же расстоянии, если цел. Матери наши без опаски дали разрешения – ведь №4 уже большой и знающий. В руках у нас были железные бидончики, в карманах краюшки хлеба, а о расстоянии в те замечательные годы мы даже не задумывались, да и наши родители тоже – на питомник, значит на питомник. Ах, какие были времена – какие годы!
Шли, шли и конечно, пришли. Пришли к центральному въезду хозяйства. №4 повёл нас направо метров за триста. Там был ещё проезд – проход на питомник, но не для машин, а только для конных повозок. И прямо рядом с этим въездом были огромные заросли вишни. Высоченные, старые деревья-кусты! Посмотрев на верх, мы обалдели – вишни море! И вся спелая, крупная. Начали собирать. И тут выяснилось, что надо влезать на эти деревья – иначе почти ничего не достать. А на верху, как бы ты не выбирал нужное дерево или сук, всё равно с одного места достаёшь только несколько ягод – больше не дотянуться. Ну что ж – лазаем.
И вот – так сложилось, когда я и оба пронумерованных стояли на земле, в тот рабочий въезд едет лошадь с телегой и двумя мужиками. Они (мужики, конечно) нас сразу увидели и строго, громко, не литературно осведомились: - что мол это такое? Питомник-то охранялся. Это – объездчики! Один двинул в нашу сторону. Мы рванули в глубь питомника. Мужик, судя по всему, был добрым, милым человеком. Он не желал детям зла и, чтобы никому не навредить, а только в педагогических целях, поднял ружьё и пальнул в верх. В это же мгновенье к его ногам свалился Шурик с бидоном. Стрелок рухнул рядом с ружьём. Шурик схватил свою тару и через минуту догнал нас. Со стороны лошади не доносилось ни звука!
Мы выбежали на внутреннее поле хозяйства и снова обалдели. Здесь ровными рядами стояли молодые, двух – трёх летние вишенки. Осыпные! Ягоды созрели почти до черноты, крупные и нескромно доступные! С двух саженцев – полный бидончик. За двадцать минут мы «затарились», а пока выходили с плантации, съели столько вишни, сколько я
Не съедал никогда ни «до», а тем более «после».
Драма.
Мы пошли в сторону дома. Уже на дороге сзади услышали лошадь и телегу. «От греха» свернули в придорожную, колхозную кукурузу. Это были они!
- Какого ……….. ты стрелял!
- Я же вверх! …………….ать!
- А если он убился? Спросят : чьё было дежурство? А?
- Да убежал он. Отстань!
- Послал Господь напарника!
Телега удалилась, звуки беседы стали неразличимы. Нас постигло облегчение. Мы радовались, что все здоровы, а главное – живы.
Теперь о драме. Оказалось, что наши пустые желудки ну абсолютно не готовы к такому количеству вишни! Колхозная кукуруза приняла удар на себя по три – четыре раза от каждого! Вот и считай!...
Дома мы ничего не рассказали ни о выстреле, ни о кукурузе. Тайну я обнародовал впервые.
Продолжение «Пробы на жизнь» следует.