Сегодня день рождения у Стивена Фрая.
Помимо того, что он «национальное достояние Великобритании», его «мозг размером с графство Кент», а его голос «объект неконтролируемого обожания», он просто талантливейший актер и остроумнейший писатель.
Стивен Фрай - непревзойденный интеллектуал и виртуозный мастер аллюзий и параллелей. Он один из моих самых любимых писателей (важное уточнение: входит в мой личный топ 5 самых любимых). Меня восхищает то, как его взрывоопасное сочетание ума и чувства юмора детонируют, и получается гениальная история.
Долго думала, о какой из его книг рассказать, и решила начать с его первой книги «Лжец».
«- Насколько я понимаю, недавно ваши мудрые и оригинальные слова сложились в книгу?- Верно». / «- Your clever and original use of words has recently been gathered in a book form, I understand. – That’s right». /«Шоу Фрая и Лори» / «A Bit of Fry and Laurie»/
Это скетч-шоу истинное удовольствие, советую посмотреть и/или пересмотреть!
Так вот в 1991 году мудрые и оригинальные слова Стива Фрая сложились в его первую книгу «Лжец». О, ей 30 лет! Кстати, уже в сентябре этого года режиссер Тони Хаггер начнет съемки экранизации романа «Лжец» с Эйсом Баттерфилдом в роли Адриана Хили и Джеффом Голдблумом в роли профессора Дональда Трефузиса.
Эта книга погружает в атмосферу английской закрытой частной школы 70-х годов. Читая ее следует помнить, что ложь может оказаться правдой, а правда ложью. В этой книге замечательно все, только Свинку жалко.
Кто читал автобиографию Стивена Фрая «Моав – умывальная чаша моя», тот поймет, что роман «Лжец» во многом автобиографичный.
Эту книгу наполняют мысли откровенные сокровенные циничные и очень личные, грязные и неприличные, но честные такие, какие есть без обмана.
Гомофобам лучше пройти мимо этой книги. За туманом предвзятости и негативных установок они все равно не смогут оценить всех прелестей сюжета, диалогов и юмора этой книги.
И конечно, лучше читать Стивена Фрая в оригинале, если есть такая возможность. Хотя перевод Сергея Ильина отличный, но все же он обедняет вкуснейший язык Фрая, да и тонкий английский юмор страдает. Я недавно перечитывала Фрая на английском и это чудесно!
Стивен Фрай сам обожает читать книги, его любимые писатели Оскар Уайльд, Вудхаус, Ивлин Во, Конан Дойл, Диккенс.
В книге «Лжец», чувствуется, что она написана с большой любовью к этим писателям. Ирония, переходящая в сарказм, шпионско-детективные истории и «большой привет» Диккенсу.
У этого романа нелинейное повествование, т.е. нет хронологии и последовательности. Это отдельные фрагменты из разных временных отрезков и событий, к тому же неизвестно, что правда, а что вымысел, но постепенно мозаика в голове собирается, и вы видите рисунок целиком. Уверяю, эта книга потрясет вас непредсказуемым финалом.
Следует обратить внимание на имя главного героя, его зовут Адриан. Это имя, естественно, Стивен Фрай выбрал не просто так. Во-первых, учитывая любовь Фрая к античности логично предположить, что это отсылка к истории любви Адриана и Антиноя (римский император Адриан и его возлюбленный). Во-вторых, Анриан – это намек на Дориана. В «Портрете Дориана Грея» Бэзил Холлуорд, восхищенный красотой Дориана сравнивает его с возлюбленным Адриана.
Так кто же такой Адриан в романе Фрая? Профессор Трефузис смог уловить и передать словами натуру Адриана, этого сладко-горького паслена, этого темного врана: «Вы употребляете идеи и людей и злоупотребляете ими, потому что не верите в их существование. Для вас это просто игрушки. Вы истинный Цербер, и вам это известно».
«Лжец» - это история о поисках себя, истины, любви. О том, что достаточно добавить немного лжи в свою жизнь и разобраться в ней будет уже невозможно.
«Все началось с замечания Адриана о том, он всерьез подумывает о женитьбе на Дженни. — Ты ее любишь? — Послушай, Гэри. Мне двадцать два года. Я чудом добрался до этого возраста, потому что слишком рано пробудился от дурного сна отрочества. Каждое утро последующих, бог его знает, пятидесяти лет мне предстоит вылезать из постели и как-то участвовать в повседневной жизни. Я просто-напросто не верю, что способен справиться с этим в одиночку. Мне нужен кто-то, ради кого можно будет вставать по утрам.— Но ты любишь ее? — Я великолепнейшим образом подготовлен к долгой ничтожности жизни. Мне нечего больше ждать, пусто-пусто. Зеро, закрываемся, занавес, сладкое, нагло-безмозглое ничто. Единственная мысль, способная придать мне силы для дальнейшей жизни, состоит в том, что чья-то еще жизнь оскудеет, если я уйду из нее. — Да, но любишь ли ты ее? <….> — Я уже сказал. Я не люблю никого, ничего, ни единого человека, ни в какое время, ни в каком месте, нигде. И кто вообще кого-нибудь любит? — Дженни любит».
Адриан сам не может разобраться в себе, он любил Картрайта, но жениться хочет на Дженни. Да и одной стороны Адриан любил Хьюго Картрайта, а с другой стороны легко подставил, свалив с себя на него ответственность и переживая насчет Троттера. В целом интересно, как не сложились отношения Адриана и Картрайта, хотя они, как выяснилось, любили друг друга.
По моему глубокому убеждению, чувства людей взаимны (еще у меня было убеждение про то, что подобное притягивает подобное, пока один раз оно меня сильно не подвело), если вы кого-то любите, то почти наверняка этот человек испытывает аналогичные чувства к вам, или мы вернем вам деньги (нервные клетки актуальнее), как говорится. Но все боятся сделать первый шаг и отрыть карты, Адриан не стал исключением.
«Так он и есть, конечно же, другой человек – на молекулярном уровне любая часть Картрайта изменилась, надо думать, десятки раз с тех пор, как он был прекраснейшим из людей, когда-либо попиравших землю. Да и прежний Адриан, любивший Картрайта, не был тем Адрианом, который вглядывался в него нынче. Тут что-то наподобие топора, о котором рассуждает философ. Проходит несколько лет, философ заменяет лезвие, а после топорище. Затем лезвие снашивается, философ снова заменяет его, а следом - опять топорище. Вправе ли он назвать его тем же самым топором? Почему новый Адриан должен отвечать за грехи Адриана старого?»
А вот этот момент мне особенно понравился, разделяю мнение Адриана, что открытость надо фильтровать:
«Возможно, вот это и имел в виду Трефузис, говоря, что другие столько не врут. Уильямс нес околесицу по поводу дурацкого супа не для того, чтобы добиться уважения или обожания со стороны другого человека, он искренне желал поделиться своим неподдельным энтузиазмом. Адриан сознавал, что никто и никогда не сможет предъявить ему обвинение в подобной неотфильтрованной открытости, но будь он проклят, если позволит осуждать себя за это».
И вот еще интересные размышления Адриана:
«Чувствовал Адриан и то, что, попадись ему эта статья в дальнейшей жизни, лет в двадцать, он только поежится, смущенный ее претенциозностью. Но почему его будущее «я» должно насмехаться над ним теперешним? Ужасно сознавать, что время заставит тебя предать все, во что ты сейчас веришь. «То, каков я сейчас, правильно, - говорил он себе. – Я никогда не буду видеть все так ясно, никогда не буду понимать все так полно, как в эту минуту». Мир не изменится, если люди так и будут позволять ему засасывать себя».
Ну и напоследок про любовь:
«Любовь разъедает вас изнутри, верно? Но что она делает с вашим разумом? Она швыряет за борт мешки с песком, чтобы тот воспарил, как воздушный шар. Вы вдруг возноситесь над обыденностью...»