Анатолий Шарий в программе Владимира Соловьева «Полный контакт» рассказал о санкциях против своих близких, причинах неприязни Зеленского и молчании Европы.
Соловьев: Слушай, я тебя теперь должен представлять как личный враг ЗеФюрера? Потому что то, что устраивает этот человечек, маленький во всех смыслах этого слова, раньше это казалось комичным, милым, обаятельным. Но как только он занял должность, стало ясно, что мои лучшие прогнозы были оправданы. СНБО приняло решение по тебе? То, что впрямую запрещается конституцией, теперь применено к тебе? Напомню, что все европейские хартии резко осуждают такого рода давление на журналистов.
Шарий: Все европейские хартии засунули языки и головы туда, куда неудобно их засовывать, мягко говоря. Все молчат. Я замечаю, Amnesty International отреагировал на признание иноагентом «Дождя». «Дождь» к ним не обращался, я уверен, они сами реагируют. А здесь происходит беспредел. Пройдены все рамки. Конституция запрещает введение санкций против своих собственных граждан. Один есть случай – когда они финансируют терроризм, якобы должно идти расследование, но чтобы они прекратили финансирование, надо ввести санкции. Мы не финансируем терроризм. Более того, нас в этом даже не обвиняют. Когда я говорю «нас», это значит меня, мою жену Олю, и ее маму. Они ввели санкции, и он на следующий день подписал указ. Они подгадали и ввели их в мой день рождения.
Соловьев: Против Оли и мамы?
Шарий: Да, против моей жены и против ее мамы еще. Потому что они поняли, что у меня родственников нет близких, поэтому ударили по ее маме еще дополнительно. Теперь она лишена возможности пользоваться кредитными картами, не может открыть бизнес.
Соловьев: Я такой мелочности давно не помню. Уже чтобы воевали с семьей. Это уже личное. Когда человек начинает вести себя так – это уже все. Это уже показывает всю ничтожность и мелочность этого персонажа.
Шарий: Я всегда говорил, что это личное у него. На СНБО не голосовал один человек – это спикер Верховной Рады. Он сказал: «Я не буду голосовать». На СНБО это было сделано с голоса, не было в списках якобы, а потом Зеленский с голоса говорит: «А вот здесь вот это». Документами потрясли и никому не предъявили. Мы не знаем, в чем обвиняют наших журналистов, потому что под запрет попали «Шарий.net», «Youtube» везде нас в соцсетях, это все в Указе президента, на официальном сайте президента. Вчера журналисты бегали и спрашивали у депутатов: «А за что? Вы скажите, за что нас запрещают? За что введены санкции»?
Соловьев: Я слышал у афро-украинца олимпийского чемпиона Беленюка гениальную фразу. Будучи нардепом, этот человечек даже не читал конституцию, видимо пару раз он на голову приземлялся. Он посоветовал в суд идти.
Шарий: Да, он сказал: «Идите в суд». И все они говорят одно и то же: «Можете обжаловать это в суде». С такой ухмылочкой говорят. Вчера поймали пьяного секретаря комитета по свободе слова Швеца, он был пьяный. Он регулярно пьяный, но вчера вообще никакой. И он такой с усмешкой, очки запотевшие, говорит: «Обращайтесь в суд». Они прекрасно понимают, что в Украине невозможно обжаловать Указ президента Украины. Только в Верховном суде, а это лет пять-десять. У нас не работает Верховный суд. И что делать теперь? Спрашивает мама моей жены: «А меня за что? А что я сделала»? А Оля говорит: «А я что сделала»? Им все равно.
Соловьев: А Зеленский понимает, что этим самым он открывает «ящик Пандоры»? Ведь будут преследовать и его семью.
Шарий: А вот тут я не знаю, будут или не будут. Сейчас у нас некоторые мимикрируют под оппозицию, и если эта «оппозиция» придёт к власти, никто никого преследовать не будет.
Соловьев: Нет никакой оппозиции. Есть договорняк между олигархическими кругами.
Шарий: Вот и я о чем. Они придут, будут сидеть в эфирах, обниматься, ходить в одни бани и так далее. Спорить до хрипоты. Они знают, что если я приду к власти, они уже спорить не смогут. Все уже. Они будут просто сидеть, хорошо и плотно. Что делает Зеленский – это тянет на узурпацию. Это и есть узурпация. Они нарушают все, что можно. Конституцию нарушили – плевать, все молчат. Вчера приехала группа лицемеров, посидели на этой «Крымской платформе», к ним не подпустили журналистов вообще. Там 4 кольца охраны было. Они Киев скоро оцепят, чтобы к ним вообще никто не ходил. Невозможно было прорваться, чтобы задать вопрос этому Шарлю Мишелю: «А что ты улыбаешься? Ты знаешь, куда ты приехал? Ты рассказываешь этому диктатору, что у него все хорошо. Но на самом деле – это страна, государство диктатуры». Но как им задашь вопросы? К ним не подойти.
Соловьев: При этом они наговорили много любопытного. Они же там за свободу слова выступали?
Шарий: Зеленский вчера как пошутил. Когда я смотрел его выступление, такая ярость была. Зеленский говорит: «В Крыму нарушение прав человека. Наступление на свободу слова». И начинает перечислять все то, что на подконтрольной территории. Что он сделал. Человек вчера подписал указ о санкциях против неповинных людей, говорит: «Смотрите, в Крыму вы видели что происходит»? Да мне плевать, что там происходит. Посмотри, что у тебя происходит! Такое лицемерие, двойные стандарты. Это касается не только Украины. Я за несколько месяцев много чего узнал по поводу бюрократов, которые сидят в Европе за мои налоги в частности, потому что я плачу налоги в Европе, и ничего не делают. Вообще ничего. У них: здесь вижу – здесь не вижу.
Соловьев: Чтобы настолько взбесить Зеленского, ты должен был пробить что-то очень болезненное. Когда человек начинает так мстить, значит, где-то ты совсем его вскрыл. По какому-то такому комплексу ногой ударил, что у него совсем все поехало.
Шарий: Видео по нему сделано много. Я не могу разбирать, почему я мог попасть. Я попал по наркотикам. Это четко по наркотикам. Меня потерли со всех каналов, даже с некоторых оппозиционных. Меня там уже нет. Это ставится условием для некоторых людей, что мы вас не трогаем, или трогаем не так сильно, если там нет Шария. Это наркотики, это больная тема.
Соловьев: Что он их потребляет? Эта тема?
Шарий: Да.
Соловьев: У меня кто-то говорил из людей, которые его знают еще по выступлениям в России, что он употребляет наркотики.
Шарий: Это не было секретом. Когда он стал президентом, все подумали, что теперь он не будет употреблять для того, чтобы у него энергии не было. Не будет кокаина, потому что он дает энергию. Но мы понимаем, что происходит. Но оказывается, он продолжил. И то, что я об этом говорил, это стало триггером.
Соловьев: За то, что ты его назвал Владимир Кокаинович?
Шарий: Да, как я его только не называл. Мы регулярно рассказываем про воровство из бюджета, которое покрывается его командой.
Соловьев: У меня тут на канале вышел человек украинский на доктора Сосновского, там большой материал готовится, где впрямую были указаны банковские документы (этот человек имел отношение к спецслужбам украинским), и там очень большие суммы на личном счете Зеленского в иностранных банках. Мы говорим о десятках миллионов долларов.
Шарий: Я слышал эти рассказы. Я недавно общался с человеком, который понимает в том, о чем говорит. Я спрашиваю: «Как это происходит? Какие-то офшоры создают?» Потому что заносят постоянно Зеленскому и команде. Он говорит: «Наличные. 90% это наличные». Мы даже не можем понять, что это нищета, что это просто налик.
Соловьев: Для него это чисто бизнес-проект?
Шарий: Для начала для него это не было бизнес-проектом. Я верю, что человек был нормальным. А потом его снесло. А когда его снесло, он понял, что теперь ему могут заносить в неделю 10-11 олигархов. И все, вот так оно и пошло. А теперь они просто расчищают дорогу. Убивают всех, кто только пахнет оппозицией, и меня убрать он не мог никак. Ему надо было меня убрать обязательно. Он едет в США, он заедет в Калифорнию. Ни один из президентов туда не заезжал. Сообщается, что он с лекцией выступит. Но кому нужна его лекция там? Оказывается, что он собрался в центральный офис Google в Калифорнии, чтобы просить заблокировать мой канал. Это как вообще? Это реальность.
Соловьев: Если настолько это личное, он же может додуматься послать и убийц в Европу? Не случайно тебе была выделена охрана, и государственные органы одной европейской страны серьезно отнеслись к угрозам, которые поступали с территории Украины?
Шарий: Серьезно отнеслись. Но выкрасть человека в Молдове, после чего Санду приезжает, участвует в платформах, это одно. Потому что Молдова – это Молдова. Другое дело – западная Европа. И здесь возможны варианты. Я не думаю, что он отправит отряд убийц. Судя по тому, как реагируют западные структуры, они вообще не реагируют никак, может и самолет отправит, штурмовой вертолет, я не знаю.
Соловьев: В данный момент времени тебя смотрят 51 397 человек у нас. В этот момент «Эхо Москвы» смотрят 9 400 человек. Это просто Венедиктов нам рассказывает все время, что нас никто не смотрит, рейтинги и все прочее. Вот насколько ты «не интересен».
Шарий: Знаешь, сколько вчера смотрело «Крымскую платформу»? 380 человек На пике – 740 человек.
Соловьев: Тысяч?
Шарий: 740 штук! Тысяч, да конечно, тысяч. Мне тоже постоянно рассказывают, что я никому не интересен, партия 1%, да-да. Так вот и борются с партией с 1%. 740 человек – такой интерес к «Крымской платформе».
Соловьев: А где сейчас теща? В какой стране?
Шарий: Не могу сказать.
Соловьев: Важно, что не на Украине.
Шарий: Да она хочет жить в Украине! Она не собирается уезжать.
Соловьев: Я понимаю, но там уже опасно. Если они такие вещи вытворяют – это совсем. Я не слышал, чтобы против родителей жены устраивать такое.
Шарий: Полностью вернулся 1937 год. Это не только я «враг народа», у меня еще «члены семьи врага народа». Они 100% пытаются копировать эту историю, «члены семьи врага народа». Как это еще назвать?
Соловьев: Меркель, «Крымская платформа». Тебя ничего не удивило? С Меркель тоже было какое-то кокаиновое хамство.
Шарий: С Меркель тоже было натуральное хамство, это было однозначно так. Туда не пускают журналистов. Украина – настолько «свободное» государство, что выбирают журналистов двух каналов, и они могут задать вопросы Меркель, эти вопросы подготовленные. И там был один хамский вопрос ей. Этот вопрос Зеленского, который вылетел из уст журналиста, который задал ей вопрос: «Не пытаетесь ли вы угодить России»? Она очень дипломатично все это выдержала, спокойно себе ответила, но все вокруг это понимают. The Washington Post последний материал о хамстве Зеленского четко это подтверждает. Это все замечают. Это дойдет до уровня Гаити, когда начнут вешать на улице, тогда что-то произойдет. Я все меньше и меньше верю в это цивилизованное сообщество, либеральный мир. Я вижу двойные стандарты.
Соловьев: Ты говоришь, Разумков не проголосовал против тебя? У этого парня есть крепкий стержень. Из всех он производит иное впечатление.
Шарий: Он выглядит интеллигентным, мягким, некоторые его заявления идут в канве того, что сейчас происходит, но при этом у него есть позиция. Не голосует он за отдельные вещи. Они его ненавидят там. Это ближайшее окружение. Корниенко – глава партии «Слуга народа» и сам Зеленский. Разумков не проголосовал, он такие вещи не делает. Он говорит: «Необходимо придерживаться конституции». Если есть в конце туннеля свет, он в этом Разумкове. Есть еще ребята в «Слуге народа», вчера депутат сказал, что такого делать нельзя, как бы этого кому не хотелось. А вот Беленюк испугался и начал говорить: «Обращайтесь в суд». Тебя обвиняют сначала, что ты убийца.
Соловьев: Беленюк, которого на улице чуть не избили из-за цвета кожи, теперь рассказывает, как Скабеева его специально скомпрометировала, и он не знал, с кем фотографировался. Спортсмен великий, а человек плохой.
Шарий: Люди, которых я уважал, начинают пасовать перед этим. Когда он поблагодарил Зеленского, что благодаря ему он смог подготовиться. То есть Зеленский тренером был.
Соловьев: Так вот кого он через себя все время бросал. Я то думал, а это Зеленский был.
Шарий: Я жду, когда закончится все это безумие, это 2-3 года еще. Как это пережить, не знаю. У него в голове мусор. Я смотрю на него и думаю, что с тобой дальше будет? Ты же должен понимать, как Муссолини кончил со своей барышней, ты же должен это понимать. Тебе бежать некуда.
Соловьев: Может, там жена? Она не может не понимать. Там ощущение, что он подкаблучник, вырвавшийся на свободу и мстящий всему миру.
Шарий: Может, и жена. Мне теперь все равно. Я с себя снимаю любые ограничения, и мы начнем бить по его родственникам. В самое ближайшее время.
Соловьев: Может она завидует твоей?
Шарий: Не знаю, чему она завидует.
Соловьев: У тебя же умница, красавица, талантище. Вы – очень красивая пара.
Шарий: Может, она тоже умная? Посмотри, что она сделала. Собрала форум «Леди и Джентльмены». Там жена президента Коста-Рики, это не шутки. Столько денег на это выделяется. Джамала как тебе, спевшая за 10 000 Евро одну песню – про депортацию своего народа. «Я не просто так спою, я возьму с вас 10 000 Евро из бюджета». Что это? Что с этими людьми?
Соловьев: Просто не могла.
Шарий: Форум проходит про закрытие партии Шария. Я говорю: «Я выступлю, ладно, но 20 000 Евро. Я круче Джамалы, поэтому двадцатку давайте сюда». Ну, как такое может быть?
Соловьев: Навальный, когда нашел контракт на рекламу «СПС», он размещал их рекламу, будучи сам в «Яблоке», он себе от своей компании выписал премию за то, что нашел рекламу!
Шарий: Имеет право. Не из бюджета же. Это другое.
Соловьев: Точно. Это – другое. Как я понимаю, они тебя окончательно разозлили?
Шарий: Я тогда катался на яхте, и мне пришло это уведомление, что санкции против жены. Я сказал: «Хорошо, я с себя снимаю полностью все ограничения. Никаких понятий больше нет». Мы занимаемся теперь твоими родственниками. Мы нашли тестя Баканова, он славил ДНР, мощь русского оружия в соцсетях. Другие за это получают 5 лет в Украине. Тесть Баканова ничего не получил.
Соловьев: Мы же понимаем. Это – другое. Когда сам Зеленский славил ДНР, гонявшего украинские танки. Это – другое.
Шарий: Ты опубликовал вчера шикарное видео, я его использовал в своем блоге, где он говорит по поводу возврата Крыма: «Это бред, но как президент я должен это сказать».
Соловьев: Да, изображал пьяного. А вообще интересно, когда алкоголика играет кокаинист. Как интересно мир устроен.
Полный эфир: