Когда цены на пшеницу выросли во время Первой мировой войны, гомстедеры спустились на южные Великие равнины и начали вспахивать местные травы, которые исторически удерживали почву на месте. Подстегиваемые наземными спекулянтами, которые возмутительно утверждали, что «дождь следует за плугом» и что пыль может быть использована в качестве мульчи для удержания влаги, они сначала смогли собрать большие урожаи. Хорошие времена продолжались в течение влажных лет 1920-х годов. Но когда началась Великая депрессия, цены на пшеницу рухнули. Что еще хуже, в это время перестали идти дожди в 1931 году, в начале засухи, которая продлится до конца десятилетия. Внезапно фермы разорялись, скот голодал, а огромное количество высохшего верхнего слоя почвы взрывалось в воздух.
По данным одного федерального агентства, которое насчитало только самые большие из этих пыльных бурь, или «черных метелей», 14 ударили в 1932 году, а затем 38 в 1933 году. Однако это было ничто по сравнению с тем, что произошло позже. «Фермеры все еще пытались посадить урожай и во многом ухудшали его», - сказал Р. Дуглас Херт, глава исторического факультета Университета Пердью, который опубликовал более 20 книг по американскому сельскому хозяйству. Хотя северные Великие равнины не избежали наказания, худшие последствия наступили дальше на юг в Канзасе, Колорадо, Нью-Мексико, Оклахоме и Техасе. Жители там пытались защитить себя, втирая вазелин в ноздри, надев респираторные маски, запечатав окна и повесив мокрые простыни над дверными проемами. Но постоянное вдыхание вредных частиц пыли все равно убило сотни людей и заболело тысячами других.
Природное явление чуть не погубившее всех людей. Что это за явление и почему история боится об этом вспоминать?
В 1934 году, который исследователи теперь называют самым худшим годом засухи последнего тысячелетия в Северной Америке, температура взлетела, превысив 100 градусов каждый день в течение нескольких недель на большей части Южных равнин. «Все действительно высохло», — сказала Памела Рини-Керберг, профессор истории в Университете штата Айова и автор книги «Корни в пыли: выживание в засухе и депрессии в юго-западном Канзасе». «Поэтому, когда наступила весна 1935 года, в воздухе было гораздо больше печеной грязи, чем в предыдущие годы». После нескольких месяцев жестоких условий небо, наконец, очистилось к утру 14 апреля 1935 года, и ветра утихли, что является редкостью на почти безлесном ландшафте. Жители выходили на улицу, чтобы заняться столь необходимыми делами. Оптимизма было предостаточно, и один министр Оклахомы заявил, что несколько хороших ливней снова сделают землю плодородной.
Увы, это не произошло. В то утро холодный фронт, движущийся вниз из Канады, столкнулся с теплым воздухом, сидящим над Дакотой. Всего за пару часов температура упала более чем на 30 градусов, и ветер дошел до исступления, создав облако пыли, которое выросло до сотен миль в ширину и тысяч футов в высоту, когда оно направилось на юг. Достигнув своей полной ярости в юго-восточном Колорадо, юго-западном Канзасе и Техасе и Оклахоме, солнечный день стал совершенно темным. Водители были вынуждены укрываться в своих автомобилях, в то время как другие жители прятались в подвалах, сараях, пожарных станциях и укрытиях от торнадо, а также под кроватями. Фолксингер Вуди Гатри, которому тогда было 22 года, который сидел на шторме в своем доме в Пампе, штат Техас, вспоминал, что «вы не могли видеть свою руку перед лицом». Вдохновленный прокламацией некоторых из его спутников о том, что конец света уже рядом, он сочинил песню под названием «So Long, It's Been Good to Know Yuh». Гатри также написал другие мелодии о Черном воскресенье, в том числе «Dust Storm Disaster».
Когда шторм затянулся на несколько часов, началась паника. Неясно, погиб ли кто-нибудь, но среди раненых был человек, который ослеп. Другие люди не могли перестать кашлять. Птицы, мыши и кролики бежали, спасая свою жизнь; многие не сделали этого. По общему мнению, это была худшая черная метель Пыльной Чаши, длившаяся дольше других и покрывавшая больше земли. По более поздним оценкам, количество смещенного верхнего слоя почвы составило 300 000 тонн, некоторые из которых пролетели так далеко, как Восточное побережье. «Все помнили, где они были в Черное воскресенье», — сказала Рини-Керберг. «Для людей на Южных равнинах это был один из тех определяющих событий, таких как Перл-Харбор или убийство Кеннеди».
На следующий день, когда остатки шторма выдули в Мексиканский залив, репортер Associated Press подал статью, в которой он упомянул «жизнь в пыльной чаше континента». Вскоре после этого термин Dust Bowl стал частью национального лексикона. Вдохновленное мириадами историй о страданиях, которые распространились после Черного воскресенья, федеральное правительство начало платить фермерам за то, чтобы они вывели маргинальные земли из производства. Это также стимуливизировало улучшение методов ведения сельского хозяйства, таких как контурная вспашка и севооборот, что сократило потери почвы примерно на 65 процентов. К тому времени, однако, многие семьи утратились от надежды. «Черное воскресенье действительно обескураживает огромное количество людей», — объяснила Рини-Керберг. «Для некоторых это переломный момент, который говорит им, что пришло время идти». В целом, от четверти до одной трети наиболее пострадавших людей, как полагают, бежали из Южных равнин в 1930-х годах. С тех пор никакие крупномасштабные черные метели не вернулись, чтобы очернить регион.