Довольно очевидный факт, что не все люди храбрые. Например, многие из нас не вышли бы на улицы Кабула и не стали бы протестовать, когда вооруженные и торжествующие реакционеры перебирали ружья. Страх заставляет нас опускать голову и подчиняться. Но то, как мы приспосабливаемся, имеет огромное значение. Репрессивные режимы, организации и политические культуры настаивают на том, чтобы граждане этих стран делали вид, что все хорошо и добровольно. без всякого сомнения, подчинялись бы им. Иногда самый смелый способ борьбы - это простое признание того, что мы боимся.
(Подписывайтесь в телеграм на Скальпель, здесь наши статьи выходят быстрее.)
За пределами личных отношений страх порождает льстивое подчинение в в безопасных и демократических странах. Например, на работе в крупных компаниях менеджеры практически не допускают свободных дискуссий или критики. Известны случаи диктаторской власти, когда управленческая мания стала причиной краха корпорации - например, Enron или NatWest. Любой человек, имеющий здравый взгляд на трудовую жизнь , согласится с тем, что в каждой фирме существует определенная иерархия: главы каких-то отделов, CEO, CFO требуют подчинения и, как абсолютные монархи, испытывают шок, когда не получают его.
Наряду с «известными неизвестными», когда мы знаем, что есть вещи, которые не достижимы в познании , когда мы не знаем того, чего мы не знаем, должен находиться наименее обсуждаемый генератор невежества: неизвестные знания. Люди, занимающие подчиненные должности, понимают, что их начальство совершает ошибки, но не осмеливаются сообщить об этом, опасаясь последствий.
Это согласие воспринимается как плата за жизнь. Но вы никогда не услышите, как сотрудник говорит слова типа «я сделаю вид, что согласен с вами, босс, но только потому, что боюсь, что потеряю работу, если я этого не сделаю». Большинство боятся признаться в таком страхе.
Как с примером о работе такому же принципу подчиняется и политика. Ни один человек, имеющий хоть какую-то надежду на продвижение в политической системе общества, не может признать, что, например, Брексит был ошибкой или что восстановление отношений с ЕС должно быть главной целью британской внешней политики. Они также не могут сказать, что боятся признать этот факт, живут ложью, притворяясь истинными верующими.
Существует такой привлекательный аргумент- соглашаться с ложью мира лучше для человеческого духа, чем признавать свою трусость. В 1978 году, когда коммунистический контроль над Восточной Европой выглядел так, как будто он может длиться вечно, Вацлав Гавел, чешский писатель, так описал овощного продавца, размещавшего лозунги партии: «Рабочие всего мира, объединяйтесь!» в витрине своего магазина.
"Зеленщик хочет показать, что он послушный гражданин, которого полиция должна оставить в покое. Но он не признает правду, прикрепив к своему окну объявление, в котором говорится: «Я боюсь, что буду наказан». Зеленщику было бы неловко и стыдно выставить такое недвусмысленное заявление о собственной деградации в витрине магазина. Он сохранил свое достоинство, делая вид, что верит в то, во что властные силы хотят, чтобы он поверил. Его чувство собственного достоинства было бы разрушено признанием «я боюсь»."
Удивительно, но немногие из тех, кто пользуется властью, хотят, чтобы подчиненные признали, что страх мешает им высказаться.
Фрэнсис Фукуяма был настолько впечатлен отрывком Гавела, что использовал его в книге «Конец истории», написанном после падения Берлинской стены, чтобы привести гегелевский аргумент о том, что растущий спрос на человеческое достоинство, ровно как и потребности современной экономики, является несущественным, подталкивая человечество к либеральной демократии.
Недостаток этого аргумента состоит в том, что не только люди, отказывающиеся признаться в своей трусости, имеют достоинство. Удивительно, но немногие из тех, кто пользуется властью, хотят, чтобы их подчиненные признали, что страх мешает им высказаться. Конечно, возможно, мафиози рады слышать, как их последователи говорят, что они напуганы и поэтому не способны сопротивляться , или высказывать противоречия. Но большинство людей, обладающих иерархической или идеологической властью, подобны жестоким мужчинам, которые в одну минуту бьют женщину и ожидают, что она будет действовать так, как будто в следующую ничего не произошло. Они хотят, чтобы все вокруг делали вид, будто страх наказания не объясняет их послушания.
Цензура наиболее эффективна, когда ее никто не признает. Организации придерживающиеся определенной идеологии, которые могут убедить сотрудников или приверженцев в своих убеждения, создают для посторонних лиц вид, что они объединены ради свободно выбранной цели. Между тем, люди, оказавшиеся внутри этой организации, могут быть сбиты с толку мыслью, что они одиноки в своих сомнениях.
Пессимизм , окружает весь мир. Дело не только в том, что талибы приносят в Афганистан новую темную эпоху. Во всем мире диктаторские правительства консолидируют и расширяют свою власть. Таким образом, XXI век оказался не таким, как ожидали Гавел, Фукуяма и другие оптимисты конца XX века.
Тем не менее, автор Стефан Стерн, который всю свою карьеру развенчал управленческие мифы, отмечает, что каждый бизнес делает вид, что верит в откровенность и прозрачность на рабочем месте. В политике многие коррумпированные автократии, организованные для удобства местных властителей, все еще притворяются демократиями. Можно сказать, их обман - это комплимент, который порок платит добродетелью. Они по-прежнему чувствуют необходимость на словах заявлять об идеалах, которым не намерены следовать. 21 век пойдет в лучшую сторону, когда добродетель перестанет дополнять порок, и подчиненные народы и все те на Западе, кто чувствует необходимость идти вместе с обманом в своей рабочей и политической жизни, найдут в себе мужество, чтобы признать, что их подчинение основано на страхе .