Мы не знаем будущего, но помним прошлое.
Факты всегда одни, но интерпретировать их можно по-разному.
17 декабря 1939 года в четырех километрах от уругвайского берега, в нейтральных водах, горел взорванный броненосец, он же карманный линкор, он же тяжелый крейсер Кригсмарине «Адмирал Граф Шпее». А еще через три дня дух вице-адмирала Максимилиана фон Шпее поджидал вновь прибывшего на небеса командира корабля капитана-цур-зее Ганса Лангсдорфа чтобы разобрать итоги боя при Ла-Плате 13 декабря 1939 года, в результате которого и был взорван в заливе Ла-Плата гордость Кригсмарине, так сказать сразу по горячим следам.
Теория крейсерской войны на море в Германии перед ВМВ.
Лимиты Версальского мира для кораблей Германии означали одно – никакое генеральное сражение с использованием линейных кораблей Германия теперь выиграть не может. Значит она не сможет оспаривать владение морем у других крупных морских держав и переходит из высшей морской лиги сразу во вторую или даже в третью. Но можно запретить строить корабли, но никто не запрещал искать новые пути борьбы на море. Веймарская Германия сделала ставку на крейсерскую войну, то есть войну не против боевых кораблей, а против торгового флота. При этом было ясное понимание, что морская война против Великобритании нежелательна априори, что такую войну нельзя выиграть имеющимися силами, и даже нельзя нанести какой-либо серьезный урон британской торговле, учитывая и помня итоги и уроки минувшей войны, тем более что подводный флот был под полным запретом. А вот, например, Франции можно попробовать и навредить, тем более что именно Франция настаивала на наиболее жестких условиях послевоенного устройства и стремилась не допустить возрождения Германии ни в каком виде. И далеко не факт, что Франции стала бы помогать Великобритания, которая была совсем не рада такому усилению союзника/соперника на континенте. Так, очень упрощенно, и родилась идея крейсерской морской войны в будущей войне для Германии, хотя сама теории крейсерства и рейдерства против торговли в той или иной форме существовала конечно и ранее. До этого с торговыми судами, помимо военных кораблей боролись каперы, но их запретили по итогам Парижской конвенции 1856 года. Право борьбы с вражеской морской торговлей и контрабандой нейтралов закреплялось только за государствами. При чем крейсерам, согласно этой конвенции, разрешалось не просто захватывать, но и уничтожать захваченные суда, что каперам запрещалось. При этом крейсеры должны были приминать участие в боевых действиях, иначе они могли считаться скрытыми каперами.
Вообще то защиту морской торговли традиционно осуществляли те же самые крейсера, что её и пытались уничтожить. То есть крейсер мог быть как защитником, так и истребителем этой самой торговли. Но если защитник мог прогнать истребителя, даже угрозой нанесения ему неких повреждений, после которых визави мог прекратить свою миссию, пусть даже очень высокой ценой для себя, то он с полным правом считал себя выполнившим свою базовую функцию защиты, а вот если истребитель начинал убегать от защитника, то он проваливал свою функцию разрушения торговых коммуникаций. Если считать, что крейсер-истребитель — это тот корабль, который готов вступить в бой с защитником торговли и есть настоящий крейсер, то крейсер-истребитель, который убегает от защитника, становится рейдером. Фактически рейдерами были практически все вспомогательные крейсеры Германии обеих мировых войн.
Для воплощения теории крейсерской войны нужны были особые корабли и Германия их начала строить. Это были в первую очередь броненосцы (нем. Panzerschiff) типа «Дойчланд». Логика их применения была следующей, исходя из вышеизложенного, они должны быть ощутимее сильнее стандартных «вашингтонских» крейсеров, хотя и медленней их, но явно слабее современных им линкоров, зато «Дойчланды» были быстрее большинства их. При этом они должны были обладать как можно большей дальностью хода, это было важнейшим требованием по опыту прошедшей войны. Журналисты метко окрестили броненосцы термином «карманный линкор», хотя на самом деле это был тяжелый крейсер вне рамок Вашингтонского морского соглашения 1922 года. Наиболее нервно на известие о закладке и строительство новых кораблей отреагировала как раз Франция, заложив серию быстроходных линкоров типа «Дюнкерк», прямо-таки оптимизированных для борьбы с этими Panzerschiff.
Разбор итогов боя капитана Лангсдорфа адмиралом Шпее.
Дорогой Лангсдорф. В бою при Коронель мне противостояла явно более слабая эскадра контр-адмирала Кредока, но он честно пытался выполнить свою роль защитника, но закономерно не смог. А вот я выполнил свою функцию истребителя и создал явную угрозу судоходству, как на Тихом океане, так и в Атлантике. Как итог, Их Лордства в британском Адмиралтействе вынуждены были послать против меня явно превосходящие силы, и это, не считая их японских союзников. И это в тот момент, когда исход боев во Франции был абсолютно непредсказуем, и любое ослабление Град Флита в водах Метрополии было крайне нежелательным. Но англичане пошли на это, и это тоже был успех моего крейсерства, которое стало восприниматься как очень серьезная угроза. К сожалению, скорость моих кораблей, даже самых быстрых, очень сильно уступала более вооруженным и защищенным линейным крейсерам противника. Рано или поздно они наверняка поймали бы меня, учитывая и мою не очень большую автономность плавания, без угля далеко не уйдешь. Хотя небольшой шанс был. Мои корабли действовали как крейсеры, не только создавая угрозу вражескому судоходству, но и вступая в бой с кораблями противника, даже маленький «Эмден», потопивший русский крейсер «Жемчуг».
Во многом учитывая мое крейсерство и, были в Германии разработаны броненосцы серии «Дойчланд». Мощное вооружение, исключительная дальность хода, очень приличная защита для такого корабля и главное скорость хода. Вас, дорогой Лангсдорф, фактически могли догнать только британские линейные крейсера «Худ», «Рипалс» с «Ринауном», да французские «Страсбург» с «Дюнкерком». Итого всего пять быстроходных кораблей на два флота и на три океана, которые могли бы точно уничтожить вас. У противника было помимо перечисленных уже быстроходных кораблей еще и тяжелые крейсера, 7 у Франции и 18 у Великобритании, где три корабля типа «Хоукинс» впрочем можно и не учитывать. Но Ваш корабль явно превосходил эти крейсера, он был способен противостоять им в бою и победить.
Вы хорошо действовали вначале, и Вам выпал прекрасный шанс доказать всю верность нашей теории крейсерской войны на море. Но потом произошла катастрофа. Я сейчас имею в виду последний бой при Ла-Плате. Расклад сил был скорее благоприятен для Вас Лангсдорф, чем для коммодора Хэрвуда. Вы считали, что встретились с крейсером и эсминцами, реальность оказалась чуть суровее, это был тяжелый крейсер «Эксетер» и два легких крейсера, «Аякс» и «Ахиллес». Но и здесь Вам фортуна сделала маленький подарок, у «Эксетера» было лишь шесть 203 мм орудий, против стандартных восьми орудий на всех других «вашингтонских» французских и британских крейсерах. Да шестнадцать 152 мм орудия на легких крейсерах тоже внушают уважение, но и Вас было 8 аналогичных орудий. Фортуна продолжала баловать Вас, противник разделил свои силы, и вначале Вы вели бой практически один на один с тяжелым крейсером противника. В этой фазе боя наш броненосец нанес тяжелые повреждения «Эксетеру», но почему Вы не добили его? Он резко снизил скорость, почти вся его артиллерия была выведена из строя, он стал просто развалиной. Попытка оправдаться, что он может нанести торпедный удар не выдерживают критики, Вы ведь не испугались двух эсминцев при вступлении в этот бой, а вот от них как раз и можно было бы более всего ожидать торпедной атаки. Мне видится, что Вы неправильно восприняли меморандум от 3 сентября главнокомандующего Кригсмарине гросс-адмирала Рёдера, в котором он, в частности, писал, что «Надводный флот ещё больше уступает британскому флоту в численности и силе. Он вряд ли сможет сделать, чем показать, что знает, как умирать отважно.» Вы запомнили, что уступает, особенно в силе, но забыли про «как умирать отважно». Скорее всего Вы решили найти оправдание и в словах упомянутого меморандума Редера, о том, что в любом случае «карманные линкоры» не могут решить исход войны. В любом случае после непостижимого отказа от уничтожения «Эксетера» вы из командира крейсера превратились в капитана обычного рейдера и решили выйти из боя. Воистину говорят, что корабль можно построить за три года, командира корабля вырастить за двадцать лет, но традиции флота, его дух формируются за триста лет. Как показал этот бой, традиции и дух у нашего Германского флота ещё только начинают формироваться, и Вы, Лангсдорф, внесли не лучшую часть в эти традиции. Утопи Вы тяжелый крейсер, и дай Бог повреди ещё один легкий, Их Лордства в Лондоне много раз бы подумали, какие силы надо выделить для следующего перехвата нашего броненосца, как минимум две группы по два полноценных тяжелых крейсера. То есть на каждый действующий «карманный линкор», необходимо минимум четыре крейсера держать про запас, что составило бы от половины до 75% их наличия. А сейчас, после Вашего боя, они будут считать, что «полный» восьмиорудийный тяжелый и пара легких крейсеров имеют шанс прогнать с коммуникаций наш броненосец, так как они думают, что у Вашего корабля были очень веские причины укрыться в порту Монтевидео, то есть они нанесли германскому кораблю очень серьезные повреждения. Ну не поверят британцы, что Вы укрылись, имея возможность продолжать бой, не поверят, что можно уступить поле боя просто так, имея такое явное преимущество. Они бы сражались бы до конца при любых раскладах, как при Коронеле, либо победа, любо смерть. Британцы воспитаны побеждать, а Вы же капитан-цур-зее проиграли бой, ещё не вступив в него, то есть Вы были воспитаны в духе поражения, что впрочем и следует из меморандума гросс-адмирала.
Но последствия этого боя ещё более серьезно отразятся на нашем флоте. Командиры будут стараться не доводить бои до победного конца, боясь потери своего корабля, крейсерство всё больше будет уступать рейдерству, а это крах самой концепции, ради которой и строился наш флот практически все предвоенные годы, ведь Вы же не считаете, дорогой Лангсдорф, серьезной попытку создать океанский флот Германией по плану «Z»? Хотя если честно, то и концепция крейсерской войны нам совсем не поможет, если война затянется. И если она затянется, в этом будет и толика Вашей вины Лангсдорф, потому что первый же бой, согласно этой концепции, мы проиграли, хотя по всем параметрам должны были выиграть, и показать, что возможно стоит договариваться, хотя британцы наверняка отказались бы от любых переговоров, они не французы, а ведь вся концепция крейсерской войны изначально задумывалась против всяких «лягушатников», испанцев, голландцев и прочих второразрядных морских держав. Разбирать бой с легкими крейсерами смысла нет, Вы бежали от них, хотя только одно удачное попадание вывело из строя половину артиллерии у «Аякса». Еще одно, а лучше пару попаданий и ещё один крейсер мог вполне стать Вашей добычей, и тогда результат этого боя был бы просто потрясающий. Теория крейсерской войны имела бы свое подтверждение и наши шансы на победу в войне возросли бы, и это благодаря Флоту, который некоторыми до сих пор считается одним из виновников нашего поражения в прошлой войне. Даже с израсходованным боезапасом Вы имели бы шанс вернуться домой, ночи в Северной Атлантике самые длинные сейчас в декабре, в крайнем случае попытаться уйти в Японию через Тихий Океан. Но увы, имеем то, что имеем.
Но в любом случае, сейчас Вы, душа Ганса Лангсдорфа, зарегистрируйтесь в нашей небесной канцелярии и будем вместе следить куда могут завести человека на этой войне благие намерения, если они станут благими делами, хотя бы с его точки зрения.