Повисят слова и уплывут …
91. Исторические времена и литературные направления
Продолжаю про результаты Литературы в школе (пред. см. Теорию в п.3.2.)
3.3) - умение рассматривать изученные произведения в рамках историко-литературного процесса (определять и учитывать при анализе принадлежность произведения к историческому времени, определённому литературному направлению) или:
1.) Рамки рассмотрения (историчность в искусстве, процесс)
2.) Учет исторического времени – тогдашний(!) контекст
3.) Место в литературном направлении, рейтинг, учителя и последователи
3.1.) Автор тоже человек, неправда ли?
Баумгартен в Эстетике (1750) определил - scientia cognitionis sensitivae, науку о чувственном познании и исследованию изящных искусств, красоты и вкуса.
Однако, со временем, такие аспекты человеческого-социального, как дизайн, ремесло, городская среда и социальные практики «отодвинулись» на периферию эстетики. Однако в 90-е годы XX века все это вылезло, как эстетика повседневного, без «объема» философии – «просто» товар.
Со времен Ренессанса, с мотивом определения свободы через отделение и независимость, «через эмансипацию объекта искусства от социального подавления и религиозных целей принуждения и посредством пристального взгляда, не отягощенного практическими целями и свободного двигаться в эстетическом созерцании ясно и открыто». И каждое произведение искусства работало над темами, достойными эстетического выражения, концептами художественной ценности — ставя перед собой новые вопросы, осмысливая новые техники стили живописи и ваяния, новые гармонии и консонансы в музыке, осваивая необычные жесты и привычки, разные жанры и критерии качества.
И вот, теперь, концепции искусства прилагают, к чему угодно, к лежащим абсолютно вне художественного поля видам деятельности – такая эстетика!
1.) Про рамки, периметр и самоцензуру)!
Ангажированность эстетическая противопоставляется эстетической незаинтересованности.
Незаинтересованность введенное в XVIII в. в Англии для фиксации беспристрастности морального суждения, позднее оно было расширено для обозначения той способности, которая обнаруживает прекрасное в объекте как таковом, безотносительно к дальнейшим целям.
Кант предложил - искусство как объект, который доставляет удовольствие в акте суждения о нем, а не благодаря чистому чувству или его соответствию некоторому понятию, подобному наличию цели. Эстетическое восприятие отличается от обычного опыта тем, что не связано с практическими целями. Эстетическая оценка включает суждение об объекте с точки зрения удовольствия или неудовольствия, которое является полностью незаинтересованным, то есть не связано с практическими целями или следствиями.
Незаинтересованность стала отличительной характеристикой, отделяющей искусство от всех других сфер. Она служила для выявления своеобразия эстетического опыта, а также способствовала становлению эстетики как философской дисциплины, ибо освободил искусство и его теорию от обслуживания религиозных, моральных или политических интересов. Однако такая независимость, доведенная в XIX в. до мифического уровня доктриной «искусства для искусства», привела к разрыву связей искусства с внешним миром и замыканию эстетических ценностей в особых учреждениях, таких, как музей, театр, концертный зал и библиотека (нуи).
Так эстетика утратила свое воздействие на культуру. Однако замкнутость существовала только теоретически, поскольку искусство все шире обращалось к новым темам, материалам, образцам и тем самым затрудняя объяснения связей искусства с внешним миром. Проблемы репрезентативности, абстракции, мимесиса, выразительности, символа указывают на необходимость признания более широкого значения искусства и его ценности.
Ангажированная эстетика пытается все это – сделать «красиво» воссоединяя или замешивая субъект и объект в единой эмпирической ситуации.
Ангажированность фактически становится категорией эстетики.
Придумали «подлинно эстетическую ситуацию» - не внимание и переживания, а всякие движения в отношении объекта, типа - внутрь, через или вокруг него, иногда посредством образного восприятия, но всегда участием в создании значений и интерпретаций, вместо «обычного» восприятия.
Триггер, катализатор, активизация, внедрение и «лапша на уши» - ангажированность является центральным моментом в вовлеченности зрителя в произведение искусства, перформативная природа каждой эстетической ситуации, активность и динамический характер эстетического поля или ситуации.
«Трезвые» предлагают не упрощать область искусства и проблем эстетики, а признать экспансию искусства в новые средства информации, новые технологии и формы.
Барьер между красотой и пользой никуда не делся!
Эстетика прибыли, природы и чувств – просто ЧУШЬ! (даже по Бахтину).
Хитрованы, как всегда заявляют про обновление традиционного искусства, раскрывая сложность его функционирования и богатство того опыта, через который оно должно быть понято.
2.) Учет исторического времени – тогдашний(!) контекст
«Ангажированное искусство» в смысле сознательного учета делателями искусства других сфер культурно-цивилизационного поля - политики, идеологии, науки или религии, рекламной индустрии и т.п. - для своих целей. И вот имеем - модные направления современного «продвинутого» искусства ангажированы арт-номенклатурой, арт-рынком и т. п. (прежде не было эстетическим – не вся культура обязательно эстетична).
3.) Место в литературном направлении, рейтинг, учителя и последователи
Совокупность литературно-эстетических и духовных принципов, характерная для произведений многих писателей, сохраняющаяся и реализующаяся в их творчестве на протяжении некоторого исторического периода под влиянием исторических обстоятельств. (Бывают теоретики и идеологи, которые объясняют и обосновывают), как-то: - классицизм; - сентиментализм; - романтизм; - реализм; - модернистские течения (символизм, акмеизм, футуризм, сюрреализм, магический реализм, натурализм и др.); - постмодернизм, постреализм и вся сегодняшняя «чепуха».
Наше знанье – сила и оружие. Люди - лодки. Хотя и на суше.
Проживёшь своё пока, много всяких грязных ракушек
налипает нам на бока.
А потом, пробивши бурю разозлённую, сядешь, чтобы солнца близ,
и счищаешь водорослей бороду зелёную и медуз малиновую слизь.
Я себя под Лениным чищу, чтобы плыть в революцию дальше.
Я боюсь этих строчек тыщи, как мальчишкой боишься фальши.
Если ж, прёт на нас непохожий, шпилим и удивляемся - «дар божий».
Скажут так, - и вышло ни умно, ни глупо.
Повисят слова и уплывут, как дЫмы.
Ничего не выколупишь из таких скорлупок.
Ни рукам ни голове не ощутимы.
В результате хотят умение превратить в привычку.
Тогда – советский человек, теперь россиянин-патриот.
