Она сидела на подоконнике, свесив ноги вниз, на улицу и смотрела на далекий асфальт. Смотрела почти безучастно, на ее лице не выражалось никаких эмоций, в голове не было ни одной мысли и только гулко бьющееся сердце выдавало ее волнение. Но его никто не слышал, потому что город спал. Пять часов утра – самое тихое время на свете, ведь перед пробуждением нам снятся самые сладкие сны. А она не спала. Она сидела в этом гипнотическом трансе и все смотрела и смотрела вниз с высоты четвертого этажа. Решение уже принято, никто не сможет ей помешать. Еще чуть-чуть посидеть и все.
- Твою ж мать!
Этот тихий возглас… точнее, даже не возглас, а еле слышно произнесенная фраза в этом утреннем безмолвии прозвучала, как выстрел. На какую-то долю секунды ей показалось, что эту фразу ей сказали прямо в ухо. Она вздрогнула и дико покосилась в ту строну, откуда донесся этот звук. С соседнего балкона на нее смотрел молодой мужчина. Она видела его впервые. Видимо, у соседей новый квартирант. Его растерянный взгляд придал ей смелости, и она с вызовом посмотрела на него в упор. Конечно, он разгадал ее намерения и сейчас попытается ее переубедить. Что ж, это будет даже забавно.
- Мы тут с тобой нечаянно друг другу помешали, - сказал мужчина. – Но, знаешь, я только с шабашки вернулся, дико устал, хочу выпить кофе и покурить. У меня к тебе единственная просьба: сделать то, что ты собираешься, когда я уйду с балкона. А то я, вроде как, стану соучастником. Следователи ведь обязательно уголовное дело заведут, узнают, что я находился рядом…. Тебе-то уже будет все равно, а мне потом эту тягомотину терпеть, да и жить потом с этим не очень приятно, знаешь ли. А так, я, вроде, ничего и не знал. Совесть будет легче успокоить. Потерпишь две сигареты? Я просто меньше не курю.
Она кивнула, и ее уверенный взгляд стал озадаченным. Он просил подождать? Он не собирался ее отговаривать? Но все-таки она сказала:
- Только если не будешь пытаться меня остановить.
Он отрицательно покачал головой и закурил первую сигарету.
- В этом можешь быть уверена. Не в моих правилах спасать трусов.
- Трусов?! – этого она никак не ожидала. – По-твоему, добровольно расстаться с жизнью, прыгнуть в неизвестность – это трусость?
- Конечно, - бесстрастно ответил он. – Жизнь довольно сложная штука. Все время надо делать выбор, решать какие-то задачи, постоянно быть начеку, держать удар… не все это могут. Слабаки, обычно, сдаются и прыгают вниз. Ну, или еще что-нибудь придумывают. Это проще простого. Живут только сильные. Естественный отбор.
- Я думала естественный отбор – это про болезни и дрыщей, - усмехнулась она.
- Раньше так и было. Но сейчас болезни лечат и все занимаются спортом. Остается психика. А душевная организация – штука сложная. Тебя звать-то как?
- Лиза, - ответила она, отвернувшись и снова посмотрев вниз.
- Бедная Лиза.
- Я не бедная!
- Это рассказ такой есть у Карамзина.
- Не читала.
- Ну, уже и не прочтешь.
Она быстро взглянула на него и отвела глаза. Он сделал глоток кофе, затянулся и задумчиво выпустил дым. Повисло молчание.
- А я Антон, - наконец сказал он. Лиза не ответила. – Ты в синего кита играешь или какую-то такую хрень?
- Ты че! - Она посмотрела на Антона с таким возмущением, что тот невольно улыбнулся. – Это игры для малолеток и придурков. Это мое личное решение.
- Ммм. Что, с родителями беда?
- Плевать мне на родителей.
- Да это я уже понял. В лучшем случае отец с матерью будут просто всю жизнь винить себя, а в худшем… ты же можешь неудачно упасть. Останешься жить…. Ну как жить, будешь как овощ: тебя будут кормить из трубочки и менять памперсы. Так что, им, а не тебе жить дальше с твоим личным решением.
Антон сделал затяжку, посмотрел на окурок, потушил его о перила балкона и кинул вниз. Лиза невольно проследила за ним взглядом, а Антон, тем временем, закурил вторую сигарету.
- У меня нет отца. Отчим. Они с мамой уже два года.
- Хочет сплавить тебя подальше и жить с твоей мамой и их общим ребенком?
- Никто меня никуда не хочет сплавить. Все играет роль хорошего папочки: подарками и путешествиями меня пытается задобрить. Мама после моего рождения больше не может иметь детей. А у него есть сын. И он говорит, что я стала для него дочкой, о которой он всю жизнь мечтал. Только нафиг бы мне это надо было. Нам с мамой и без него прекрасно жилось.
- А сколько тебе лет?
- Пятнадцать, - Лиза снова посмотрела на Антона с вызовом.
- Знаешь, ты очень правильное решение приняла. Хоть на одну эгоистичную сучку станет меньше. Что смотришь? Ты бы закончила школу и уехала учиться куда-нибудь. Тебя бы затянула студенческая жизнь: лекции, новые друзья, вечеринки. Потом бы вышла замуж. Семья, дети. А мать бы здесь одна коротала дни наедине с телевизором. Хорошая перспектива, да? А тут ей вдруг любящий мужчина подвернулся. Да настолько любящий, что не свалил, узнав, что она детей иметь не может и тебя, как родную принял, хотя, по большому счету, сдалась бы ты ему. И мать вдруг счастлива стала и не останется одна. А тебя это коробит. Ну и кто ты после этого, как не эгоистичная сучка?
Лиза промолчала и снова посмотрела вниз.
- Я не верю в любовь, - сказала она почти шепотом. Но Антон услышал.
- Парень бросил?
- Не твое дело.
- Да, с этим сложно. Мне двадцать восемь и меня бросали пять раз. Самое паршивое, что к этому нельзя привыкнуть. Это каждый раз очень больно.
Лиза посмотрела на него исподлобья.
- Я тебе серьезно говорю. Пять раз. И каждый раз так больно, что хоть…. Ну, в общем, очень сильно больно.
- И что делать?
- Ждать. Ни одна боль не длиться вечно. Поболит и перестанет. Не сразу, конечно. Но этот период надо просто переждать. Если ты порежешь руку, рана через время затянется, да? Вот так и здесь. Трудно, конечно. Поэтому, лично я с головой в какое-нибудь дело ухожу, чтобы меньше думать. А там глядишь и полегчало.
Лиза задумчиво смотрела вдаль. Антон тоже молчал и курил. Медленно, с удовольствием.
- Может, ты просто никогда не любил? – спросила она.
- Ты же не думаешь, что ты единственная, кто знает все о любви? – усмехнулся Антон. – Люди любят и страдают уже много веков подряд. С тобой не происходит ничего нового и сверхъестественного. Все через это проходят. Ладно, я пошел есть. Удачи!
Антон сделал последнюю затяжку, бросил окурок в чашку, и, глянув на Лизу, все еще задумчиво смотрящую вдаль, ушел с балкона.
Через тридцать минут он услышал звонок в дверь. Остановившись посреди комнаты, где он все это время ходил кругами, Антон замер в нерешительности. Звонок раздался снова. Глубоко вздохнув, Антон пошел открывать. На пороге стояла и смущенно улыбалась Лиза.
- Молодец, - сказал Антон, улыбнувшись в ответ.