Я фотографирую старые постройки вокруг себя не так уж и давно - примерно четыре года. Даже за этот короткий срок у меня появилось немало фотографий, которые можно назвать историческими, в том смысле, что запечатлённые на них дома, усадьбы, фабрики войсковые части и прочие следы минувших дней уже не получится посмотреть. Они либо сгорели, либо были разрушены ради нового строительства, либо развалились сами под воздействием неблагоприятного климата. В этой публикации я хочу показать несколько примеров таких утрат. Вопреки названию статьи, речь пойдёт не только про старинные дома.
Эта большая деревянная дача стояла неподалёку от железнодорожной станции «Салтыковская». Облепленная уродливыми пристройками и покрытая облезлой краской, она выглядела не слишком опрятно, более того все мои знакомые называли её не иначе как «хибарой из фильмов ужасов» или «домиком интеллигентной Бабы Яги». Мне же было очевидно, что этот дом может быть очень красивым если его чуть-чуть подновить.
Фотография, сделанная на телефон в 2016 году. Я тогда проходил мимо и увидел человека, курившего возле крыльца. Набрался смелости и попросил разрешения сфотографировать дом поближе. К моему удивлению он разрешил. Подойдя ближе я почуял запах перегара и понял, что тот человек уже успел отпраздновать наступление нового дня. - «А вы знаете кому принадлежал дом раньше?» - «Вроде бы немцу-торговцу какому то» - «Вы тут живёте» - «Не, в гости приехал».
Далее я пять минут слушал путанную речь, порождённую высоким содержанием этанола в крови моего собеседника, после чего вежливо удалился, несколько раз повторив, что у меня есть срочные дела. Даже и не знаю, действительно ли дом принадлежал состоятельному немцу или так говорят про все богатые дачи в Салтыковке. Скажем, про деревянный особняк на Московской улице я слышал тоже самое.
Вскоре началось возведение эстакады через железнодорожные пути и часть территории старой дачи оказалась в зоне строительных работ. Окружавший её узорчатый забор снесли, а землю вокруг раскопали в процессе укладки новых коммуникаций. По вечерам на первом этаже ещё горел свет, но однажды, по дороге к Носовихинскому шоссе, я заметил, что внутри стало темно. И на следующий день было также темно, и в течение целого месяца свет так ни разу и не включился. Шли дни, недели, в открытых настежь оконных рамах виднелись разбитые стёкла, а по чистому, только что выпавшему снегу, бомжи протоптали тропинку к входу. Видимо они искали чем бы поживится.
Ближе к весне мне довелось увидеть интерьеры этой дачи. Там конечно был бардак, всё было завалено мусором и пахло чем то коричневым. Внутри имелся как минимум один старинный камин, который был виден из разных комнат. Он был расположен так, чтобы отапливать сразу несколько помещений. К сожалению по большей части старая плитка была разбита кувалдами охотников за металлом, вырвавших чугунные топочные дверцы.
Таким был потолок. Несмотря на свой почтенный возраст, дача казалась очень крепкой, но это уже не имело значения - через пару недель её снесли.
На Золотопрудной улице стоял ещё один дом, ставший жертвой строительства эстакады. Он продержался чуть дольше. Я называл его «домом с флюгером» из-за наличия антикварного флюгера на крыше.
Вот так он выглядел в благополучные годы. С левой стороны рос могучий дуб, а справа были сливы и яблони.
У входной веранды каждую весну цвела душистая сирень, а внизу, на земле ей вторили сиреневые хохлатки - это такие первоцветы, растущие в светлых лесах.
Когда предыдущая дача уже была заброшена, эту ещё время от времени посещали владельцы. Видимо они забирали оставшиеся вещи. Потом дом стал бесхозным и в нём поселились бездомные. Первой потерей был тот самый флюгер, кто-то залез на крышу и отпилил его. Вполне возможно, что теперь он показывает направление ветра, находясь над кровлей одного из соседских домов.
Однажды я шёл рядом и застал рядом с домом рабочих, занятых выносом металлических труб и радиаторов. Это сподвигло меня подойти ближе и внезапно в траве, я увидел кипу чёрно-белых фотографий. По всей видимости они оказались никому не нужны - ни родственникам, ни бездомным, ни строителям эстакады и их просто выкинули из разбитого окна. На горизонте виднелись тучи и отзвуки грома означали приближение дождя, который не пощадил бы старые снимки. Вот почему я не глядя забрал их. Некоторые фотографии оказались довольно интересными - на них были запечатлены счастливые моменты из жизни семьи, проживавшей в стенах той дачи, а также я узнал как выглядели некоторые уголки посёлка Салтыковка несколько десятков лет назад. Забытый всеми старый дом через пару месяцев сгорел, а ещё через месяц его обугленные останки окончательно разрушили. Место на котором он стоял засыпали землёй и засеяли травой.
Через забор был ещё один дачный домик. Его снесли раньше остальных и узнать о нём мне ничего не удалось.
Однажды я шёл по своим делам в переулках центра Москвы и случайно заметил этот дом по адресу: Хлебный переулок, 24. Он никак не использовался и было видно, что никто не заинтересован в его сохранении. Такие здания не имеют ни единого шанса сохраниться в столичном центре с его золотыми ценами на недвижимость. Казалось, что конец истории этого домика близок и я сфотографировал его.
Как в воду глядел - дом снесли буквально пару недель назад. За несколько дней до сноса в нём произошёл пожар. Я решил покопаться в его истории, но узнать удалось только то, что построен он в 1924 году под руководством архитектора Ивана Машкова по заказу государственного акционерного общества «Стандартстрой» для служащих Торгово-промышленного банка Ссср.
Ещё одна московская потеря - долговременная огневая точка времён Великой Отечественной войны, стоявшая на задворках Очаковской промзоны. В Москве сохранившиеся сооружения такого типа и в таком хорошем состоянии можно посчитать по пальцам одной руки. Ещё несколько лет назад ДОТ был в прекрасном состоянии, у него имелась стальная амбразура очень редкого типа и массивная дверь. Потом они пропали, вероятно переместившись в ближайший пункт приёма металлолома. Когда я писал о бедственном состоянии ДОТа в фейсбуке, один странный комментатор высказал точку зрения в духе: «да и нет никакой ценности в этом уродливом куске бетона, в котором ни пролилось ни капли солдатской крови». Опустим вопрос по поводу необходимости кровавой жертвы для осознания уважения к следам истории, сосредоточимся на другом. Этот ДОТ был частью большой системы укреплений, которая должна была задержать противника на пути к Москве. Вот представьте, что поисковики выкопали на территории столицы танк КВ-1 и сдали его в металлолом, на том основании, что мол он был на территории куда немцы не дошли и в нём не пролилось ни капли крови танкистов. Вот это тоже самое, ДОТ был прекрасным образцом вооружений того времени и напоминанием о малоизвестной оборонительной системе, а его запросто снесли вообще без причины. Он никому не мешал, на его месте ничего не строится, видимо его убрали как «самострой». У нас в начале этого года прокатилась волна сносов, когда под этим предлогом разрушили например старинную водонапорную башню в Пресненском районе. И никого не смутило, что возраст того «самостроя» был больше века.
Эта старинная школа находилась в дачном посёлке Малаховка. Она хорошо сохранилась и радовала глаз изящными резными деталями. В начале двадцатых годов прошлого века в ней преподавал рисование всемирно известный художник Марк Шагал.
Времена изменились и Малаховка из интеллигентного дачного посёлка превратилась в обычный пригород со стремительно растущим населением. Вокруг как грибы после дождя росли многоэтажные человечейники, куда массово переселялись бегущие из провинции люди. В один прекрасный день оказалось, что потенциальных школьников стало гораздо больше чем раньше. Им была нужна новая - более большая школа, а старую решено было снести.
Перенесёмся в моё любимое Орехово-Зуево. Здесь в окружении заводских труб и текстильных цехов, на территории туберкулёзного диспансера ярким пятном отсвечивал розовый дом. Будучи частью больничного городка Викулы Морозова, он был построен в начале XX века и первоначально предназначался для проживания главного врача Викуловской больницы Угрюмова и руководителя красильного цеха Иванова. В прошлом году на Авито появилось объявление, в котором предлагалось купить дом для разбора на дрова. Объявление вызвало значительный резонанс, в результате чего за особняк вступились многие реставраторы и любители архитектуры, а депутат Вечеслав Фомичёв предложил разобрать его и перевезти в основанный им Военно-Технический музей в Ивановском. В настоящее время дома на прежнем месте уже нет, но он воссоздаётся в Ногинском районе. Это не единственное здание, перевезённое в музей, так уже поступали с мытищинским домом торговцев Соловьёвых 1908-го года постройки. Музей кстати очень хороший, обязательно заезжайте туда если окажетесь в Ногинске.
Если история розового дома закончилась относительно хорошо, то ситце-печатную фабрику Викулы Морозова постигла печальная участь. В середине девяностых она была заброшена. Всё это время её мрачный остов разваливался, несмотря на соседство с цехом советской постройки, переоборудованным в торговый центр. Наконец, в этом году власти обязали собственника снести историческую фабрику. По правде говоря её уже вряд ли бы получилось восстановить пусть даже за большие деньги. Снос был произведён около месяца назад.
Вот так выглядели гнилые внутренности фабрики пару лет назад.
Все лестницы разобрали во избежание проникновения школьников на крышу и их последующего падения с неё.
Неподалёку есть город Ликино-Дулёво, в прошлом известный своим фарфором и автобусами ЛИАЗ. Как и у многих других населённых пунктов в этой местности, его история началась с возникновения текстильного производства. Мануфактура в деревне Ликино была основана стараниями крестьянина Василия Сергеевича Смирнова, происходившего и среды старообряцев. Как и многие другие промышленные кланы Российской империи, Смирновы собирали свой капитал поколениями. Сын Василия Смирнова развивал семейное дело, перешёл в православие, занимался благотворительностью и построил несколько церквей.
В большую российскую историю Ликинская фабрика вошла как первое национализированное после Октябрьской революции частное предприятие. Производство продолжалось в советское время и в тяжёлые девяностые, но благополучные двухтысячные оказались для фабрики фатальными. Тут то её история и закончилась.
Есть на востоке Москвы, рядом с печально известной Некрасовкой место, называемое Люберецкими полями. Что же это за поля такие? Нет, это не те поля, где колосится пшеница или цветёт иван-чай, прыгают кузнечики и снуют мыши-полёвки. Это совсем другие поля - поля аэрации, куда годами сливалось со всей Москвы то, чего люди обычно стесняются. Конечно, эта система не могла претендовать на звание памятника архитектуры, но она была довольно интересной. Ничего подобного я больше нигде не видел.
Вторая очередь московской канализации строилась с 1907 по 1912 годы. Рядом с Люберцами сохранились остатки сооружений, возведённых в рамках того проекта, но всё что вы видите на фотографиях уже разрушено.
Вот этот кирпичный канал был разрушен в ходе строительства скоростной дороги до Казани.
Гляньте-ка, а кирпичи то поставлял завод хорошо известной мне Пелагеи Миловановой из Кучино. Небось купчиха неплохо заработала на столь внушительном заказе.
Канал оканчивался широкой трубой, которая через несколько метров впадала в бетонный мост и через него несла своё неприятное содержимое дальше. Того моста, насколько я знаю, тоже уже нет.
Тут проходил обложенный кирпичом трубопровод, а под ним во множестве гнездились земляные пчёлы. Ох, что-то после всех этих фотографий на меня накатывает приступ страшного греха - ностальгии. Пора заканчивать эту статью.