Хотя он и продемонстрировал уважение и лояльность по отношению к ФСБ, его взгляды гораздо современнее (прорыночные, прозападные, а не антисемитские), чем убеждения тех, кто связан с Лубянкой, а «старая
гвардия» изначально смотрела на него с подозрением. Он верил, что силовики ему необходимы в качестве поддерживающей базы и инструмента для достижения своих целей, и он переоценил
их эффективность. Но он рассматривал их как средство, а не кладезь мудрости. Путин также не
привлекал силовиков для того, чтобы потянуть Россию в совершенно новом направлении; он
продолжил тенденцию, начатую еще при Ельцине, которая получила поддержку у политиков
разных взглядов. В противостоянии с олигархами и губернаторами он сделал то, что почти все
политические лидеры считали необходимым. Очутившись в необычайно благоприятных условиях, ставленник Ельцина централизовал власть несколько больше, чем некоторым хотелось
бы, хотя его основные соперники на президентских выборах, скорее всего, сделали бы больше
для возобновления приватизации. Одновременно Путин осуществлял другие стратегии, которые старая школа силовиков принимала в штыки.
Были ли эти стратегии просто показухой, чтобы скрыть свои истинные намерения?
Настоящий офицер КГБ не видел бы никакой необходимости в такой показухе. Порядок можно
было бы навести гораздо быстрее, если делать это с меньшей осмотрительностью. Путин, возможно, потерял часть правительственной поддержки со стороны уменьшающихся в количестве крайних либералов, но он получил больше, со стороны националистов и коммунистов. В
то же время либеральные инициативы Путина выходят за грани ожидаемого, даже в рамках
проведения сложной пиар-кампании. С точки зрения большинства силовиков, существовали
реальные затраты на закрытие в одностороннем порядке важных активов разведки на Кубе и
во Вьетнаме, ослабление прокуратуры, предельного содержания подозреваемых под стражей,
а также сокращение срока военной службы с двух лет до одного года. Даже будучи старожилом
КГБ, ему хотелось подбодрить рынки, он, вероятно, не зашел настолько далеко, чтобы сократить ставку налога на прибыль до 13 %, узаконить продажу земли, облегчить процедуру регистрации для предприятий, уничтожить валютный контроль, а также назначить Андрея Илларионова своим советником.
А если скрывать свои истинные намерения считалось хорошей идеей в 2000 году, почему
тогда в 2005 году все стало совсем по-другому? Если рассматривать Путина в качестве простого лоялиста КГБ, эволюция его политики остается загадочной.
Жажда власти?
Некоторые предполагают: только жажда власти побудила Путина к действию. Если это
так, то он отлично это скрывал. В тот день, когда Ельцин представил его как наиболее подходящего преемника, журналист спросил Путина, готов ли он баллотироваться на пост президента.
Его ответ о борьбе за Кремль прозвучал настолько жалобно, как будто бы его подвергли процедуре колоноскопии: «Было бы неловко говорить, что я не готов, если президент решил, что я
готов». Это было после того, как общественная поддержка Ельцина устранила необходимость
быть скромным. Кадры, когда Ельцин представляет Путина как своего фаворита, больно смотреть. Молодой бюрократ стоит в темном костюме, заметно нервничая. Ельцин цепляется за
руку Путина44 чуть выше локтя, как будто опасаясь, что он убежит. Став президентом, Путин
часто выглядел так, как будто хотел поскорее оказаться в другом месте. Наблюдая за ним по
телевидению, один из комментаторов писал: «От бремени власти… президент становится буквально серо-зеленым. Как прибрежное море в пахучем районе индустриальной Одессы».
Став президентом, Путин часто выглядел так, как будто хотел
поскорее оказаться в другом месте.
Он никогда не баллотировался на должность президента вплоть до 2000 года, когда его
уговорили это сделать. Позже он решит уйти с поста по истечении двух сроков. Если бы Путин захотел остаться в Кремле и после 2008 года, ему явно хватило бы голосов, чтобы внести
поправки в конституцию, разрешающие баллотироваться на третий срок. Он бы победил с
большим перевесом голосов. Его сторонники умоляли остаться, но он отказался. Я никогда не
видел, чтобы Путин был таким счастливым как в ночь выборов 2008 года, когда на фоне мягко
падающего снега он появился на сцене, за пределами Кремля, чтобы поздравить Медведева
с победой.
Конечно, Путин все равно остался на должности премьер-министра, и в течение первых
двух лет казалось, что он еще, принимает ключевые решения. В этой роли он одновременно
выглядел и скучно, и озабоченно. Ему не хотелось оказаться на заднем плане, как это произошло, когда он практически вытолкнул Медведева из кадра во время съемки его инаугурации.
Он старательно сохраняет за собой право баллотироваться на пост президента еще раз в 2012
году.
Когда Медведев в ноябре 2008 года представил законопроект об увеличении президентского срока с четырех до шести лет, это было рассмотрено как подготовка к возвращению
Путина в Кремль на еще более долгий срок.