Зачин.
"Тихо..тихо в одинокой лесной избушке. Лишь звуки потрескивающих в печурке дров нарушают эту блаженную умиротворенную тишину. Зима укрыла мою обитель от глаз белоснежным одеялом искристого снега. Благородный и чарующий зимний лес, да редко пробегающие волки – вот мое окружение. Большего и не нужно. Я сижу за столом и смотрю на догорающий плач свечи. И глядя на ее слезы я думаю, что сейчас одиночество есть высший дар моей суетной жизни. Это все что мне сейчас нужно. Одиночество в маленькой лесной избушке, укрытой зимним величием лесов и снега.
Мечтою об этом я живу каждый день, спеша на ненавистную работу, каждый день веду я бой с этой мирской суетой, переживаю тонны чувств, мыслей, делаю миллион дел…Устала, безумно, безвозвратно.
Тишина, покой и вечный сон в обители блаженства зимней сказки – мечта…"
Дед Евстигней.
На опушке леса было очень тихо.
Ничто не мешало и не отвлекало.
Лишь изредка шум крон деревьев, редкие взмахи крыльев пролетающих птиц нарушали эту умиротворяющую тишину.
Дед Евстигней, одинокий старец лет 80, вышел на крохотный дворик из своей лесной избушки. Словно Дед - Лесовичок старинных сказок и легенд, Евстигней напоминал его более всего.
Заросший лохматой и годами нечесаной бородой до самых глаз, дед Евстигней был к тому же маленьким и согбенным стариком. Много много лет он жил в лесу один, вдали от ближних деревень Нагорное и Дубки, что за лесом. Зачем и когда Евстигней ушел от людей, никто уже не помнил. Просто ушел и ушел. Чудак - человек, говорили люди.
Только сам Евстигней знал эту страшную правду. Зачем...
"Нууу, пойди, пойди" - тихо, будто бы про себя приговаривал Евстигней, держа маленькую картофелину и подзывая кого-то из леса.
Ни калитки, ни забора у деда не было. Не любил. Кого бояться, думал Евстигней, вспоминая войну, лагерь, колючую проволоку и солдат с автоматами.
Да, дед воевал. И война оставила страшный след в его памяти и душе.
Тогда он еще был слишком молод, верил в людей, добро, тогда у него еще была семья. Была.
"Вот...вот" - лесной кролик, маленький и щуплый, боязливо выполз на опушку, посмотрел недоверчиво на старика с угощением, пошевелил туда-сюда своим крохотным носиком, подумал, шевеля ушками и...поскакал обратно в лес.
"Не по нраву значить. Ну, нешто, нешто, еще свидимся, Бог дасть" - спокойно пробормотал себе под нос дед Евстигней, ни капли не расстроившись. Сунув в рот бывшее угощение, стал медленно жевать, усевшись на завалинку.
Тихо...тихо. Он любил вот так сидеть, слушая тишину. На самом деле тишины то и не было вовсе. Лес шумел, по своему напоенный звуками, он ЖИЛ. Шум листвы ,крон, птичий переклич, если непогода, шум дождя и рокот грозы. Зимой шумела вьюга. Но этот шум был "свой", родной.
Долго так сидел Евстигней и смотрел в темно-зеленую даль леса.
"Придешь еще" - наконец сказал он, вставая, и пошаркал в избушку.
Конец.