Как ЛСД создало новую эпоху?
Пожалуй начну с простого - с самого начала психоделики не имели статуса чего-то плохого.
С самого начала, до психоделической революции.
Причина запрета - политическая.
Прифигевшие со свободы и общности хиппи в совокупности с чёрными порождениями гетто: вдохновлённые перспективами перемен - если и не представляли угрозу, то очевидно создавали серьезные проблемы.
60-десятые, черт подери...
Слоган-припев принадлежит Лири.
«1940–1941. Военная академия Вест-Пойнт. Первокурсник Лири напивается и оказывается пойман, Комитет чести (Honor Committee) просит его уйти из академии, он отказывается. Его дело отправляют в военный суд высшей инстанции, а сам он, по решению комитета, отлучен от общества офицеров-преподавателей и кадетов: ему объявлен бойкот, никто не садится с ним рядом в столовой, если ему что-то нужно, он должен писать на бумаге, единственный, с кем ему разрешено разговаривать, — священник.
Военный суд оправдывает Лири, однако не отменяет отлучения — другие кадеты всё так же с ним не разговаривают, обо всех его проступках докладывают вышестоящим офицерам. Лири стойко переносит испытания и пишет матери (читая эти строки, невольно вспоминаешь о Спинозе, не правда ли?):
«Отлучение — лучшее, что со мной произошло за всю жизнь, оно сделало меня на тысячу лет старше и заставило обратиться к хорошим книгам и философии».
В другом письме он пишет:
«Я не хочу принести в мир метафизическую истину, я хочу славы. Пройдет 60 лет, и мое имя будет высечено на могиле, и какая разница, кем я был, гробокопателем или офицером?»
В начале второго учебного года заявляет, что уйдет из академии, если письменное заявление Комитета чести, подтверждающее его невиновность, будет зачитано на общем кадетском собрании. Комитет принимает предложение, Лири покидает академию.
1941. Читает «Улисса» Джойса:
«Мозг мой был необратимо поврежден джойсовой игривостью. <…> Длительное взаимодействие с относительностью всего во вселенной Джойса подготовило меня ко встрече с психоделиками».
Поступает в Университет Алабамы.
1942–1943. Отчислен за посещение женского общежития. Поступает в Университет Иллинойса. Лири призван в армию, зарабатывает бронхит, глохнет на одно ухо, попадает на офицерские курсы — три месяца в Джорджтаунском университете, потом еще шесть в Университете Огайо. Учится у Карла Роджерса, одного из создателей гуманистической психологии.
1944. В чине ефрейтора попадает в готовящуюся к отправке на Южнотихоокеанский фронт транспортно-десантную авиачасть в Сиракузах, Нью-Йорк. Благодаря ходатайству бывшего научного руководителя младший сержант Лири переведен в реабилитационный госпиталь для оглохших на войне в Пенсильвании, получает должность психометриста. Встречается с аудиотехником Мэриэн Буш, обладательницей джазового сопрано и его первой женой.
1945. Тимоти и Мэриэн женятся. Лири восстанавливается в Университете Алабамы, получает диплом бакалавра.
1946. Награжденный четырьмя орденами, Лири демобилизуется в чине сержанта. Поступает в магистратуру Вашингтонского университета, Мэриэн едет с ним. Пишет магистерскую диссертацию об использовании статистических методов в исследовании влияния потери слуха на интеллектуальное развитие.
1947. Меняет название магистерской диссертации на «Измерения сознания», защищается, поступает в аспирантуру Калифорнийского университета в Беркли. У супругов рождается дочь Сюзан.
1948. Начинает писать диссертацию PhD «Социальные измерения личности: групповая структура и динамика». Записывает и расшифровывает тысячи часов групповой работы; разрабатывает метод регистрации повторяющихся в межличностном взаимодействии установок и их динамики.
«Я хотел, чтобы психология была точной наукой, — пишет Лири, — как физика. Я хотел создать сайклотрон (psychlotron), метод, позволяющий анализировать записанные во время групповой терапии слова и действия и вычленять элементы, подобные элементам периодической системы Менделеева».
Психолог, считает Лири, должен быть активным участником процесса, а не находящимся на метапозиции авторитетом.
1949. Рождение сына Джека. Лири сотрудничает с пионером теории детского развития Эриком Эриксоном.
1950. Защита диссертации.
1951. Организует отделение психологии в больнице «Кайзер» в соседнем с Беркли Окленде; открывает фирму, специализирующуюся на психологическом консультировании.
1952. Получает грант на написание книги, улетает на год с семьей на Майорку.
1953. У Тимоти и Мэриэн проблемы с алкоголем; они начинают изменять друг другу. Роман с Марией делла Чиаппой, которая вскоре станет его второй (секретной) женой.
1954. Тимоти Лири и Фрэнк Бэррон осуществляют новаторское исследование эффективности методов, использовавшихся в то время в психиатрии, в больнице «Кайзер». Они наблюдают динамику развития болезни у 150 ожидающих лечения пациентов: за время исследования состояние трети участников никак не изменилось, состояние двух оставшихся третей ухудшилось и улучшилось соответственно, что идентично процентному соотношению стабильности, усугубления и улучшения клинической картины у пациентов, проходящих лечение, что ставит под вопрос эффективность психиатрической практики как таковой.
Самоубийство Мэриэн.
Разочаровывается в фрейдистской парадигме, депрессия. Пересматривает свое отношение к психологии.
1955–1956. Брак с Марией делла Чиаппой. Во время семейного скандала Мария ломает Лири нос.
1957. Публикация книги «Интерперсональная диагностика личности», сделавшей Лири одним из самых известных молодых психологов Америки (одно издание называет его «новым Абрахамом Маслоу»). Описанный в ней «круг Лири» используется в психодиагностике и сейчас. Прекращается финансирование психологического отделения больницы «Кайзер», так как Лири, бывший в то время в Мексике, пропускает встречу с представителем госфонда, финансирующего проект.
1958. Отправляется с детьми во Флоренцию. Нервный срыв. Встреча с Бэрроном, который рассказывает Лири о полученных им от одного мексиканского психиатра «магических грибах» и вызываемых ими эффектах. Бэррон знакомит Лири с Дэвидом Макклелландом, директором Центра исследования личности в Гарвардском университете, также находящимся во Флоренции. Макклелланд приглашает Лири в Гарвард.
1959. Начало карьеры в Гарварде. Вместо того чтобы посылать аспирантов на практику во фрейдистски ориентированные госпитали и клиники, Лири призывает их работать в гетто, трущобах, домах сирот и тюрьмах. Вместе с аспирантами интервьюирует наркоманов, полицейских, социальных работников; организует встречу с Биллом Уилсоном, создателем «Анонимных алкоголиков».
Лири много пьет, во время очередной пирушки говорит профессору Чарльзу Слаку: «Я психопат. Сколько пунктов Американского этического кодекса психолога ты нарушил?» Слак: «Ни одного. А ты?» Лири: «Все, кроме тех, что имеют отношение к деньгам». Слак спрашивает, спал ли он с пациентами, и получает утвердительный ответ.
Лири знакомится с Ричардом Альпертом, молодым профессором, читающим курсы по психологии мотивации, психоанализу и психологии детского развития.
1960. На лето Лири отправляется с сыном Джеком в Мексику, в Куэрнаваку. Рядом находится экспериментальный лагерь Эриха Фромма, изучающего жизнь коренных американцев. Тим принимает решение попробовать «магические грибы». Он, кинорежиссер Брюс Коннор и Лотар Кнаут, исследователь написанных на науатле древних ацтекских текстов, обнаруживший в них многочисленные упоминания ритуального использования священных грибов, отправляются на их поиски в деревню Сан-Педро на склоне вулкана в районе Мехико. Встреча с «ведьмой» старухой Хуаной. Первое психоделическое путешествие.
Через некоторое время к ним присоединяется Альперт, которому Лири говорит:
«За пять или шесть часов я узнал больше, чем за всю свою академическую карьеру». Под действием псилоцибина Лири заявляет: «Теперь мы все шизофреники! И мы в нашем собственном институте! И я впервые в жизни понял Джойса!»
Предлагает Макклелланду присоединиться к эксперименту; рождение Гарвардского псилоцибинового проекта. Лири читает «Двери восприятия» и «Рай и ад» Олдоса Хаксли. Лири и Альперт пишут в корпорацию Sandoz, которая, не требуя никакой платы, начинает поставлять в Гарвард псилоцибин в промышленных количествах. Встреча с Хаксли.
Один из лидеров бит-поколения поэт Аллен Гинзберг пишет письмо Лири и Альперту с просьбой присоединиться к проекту. Они знакомятся, Лири приветствует его, «генерального секретаря поэтов, битников, анархистов, социалистов, культистов свободного секса/любви» в своем доме и дает псилоцибин ему и его любовнику Питеру Орловскому.
Гинзберг видит в окне Вифлеемскую звезду, спускается со второго этажа голый вместе с Орловским (голым), говорит, что хочет сознаться: он Машиах, явился, чтобы проповедовать миру любовь, поэтому прямо сейчас они с Орловским пойдут по улицам и будут учить людей отказываться от ненависти, и нагота их станет первым революционным действием против всего, что разрушает образ человеческий, потом они соберут выдающихся людей в один глобальный телефонный мост, чтобы наконец-то разобраться с этой отвратительной гонкой вооружений.
Фрэнк Бэррон: «Почему бы не начать с телефонного моста?» Орловский: «Кому же мы будем звонить?» Гинзберг: «Мы позвоним Керуаку, Кеннеди и Хрущеву. И Норману Мейлеру в дурдом». Гинзберг говорит в трубку: «Алло, оператор? Это Бог. Б-О-Г. Я хотел бы поговорить с Керуаком, с Лонг-Айленда». Восхищенный Лири клянется «с этой минуты всю свою жизнь посвятить тайному обществу поэтов, алхимиков, отверженных, визионеров и ни во что не верящих детей».
Лири приглашает в Гарвард Артура Кестлера, знакомит его с Берресом Скиннером (создателем бихевиоризма) и угощает псилоцибином. На утро Кестлер говорит, что на него не подействовало и всё потому, что мышление его слишком мощное. Кестлер: «Нет в этом никакой мудрости — вчера ночью я разгадал загадку мироздания, а теперь забыл». Псилоцибин пробуют Джек Керуак, Телониус Монк, Диззи Гиллеспи, Мэйнард Фергюсон. »
Вместо тысячи слов.
Не стоит превратно понимать его славу о нём, помимо прочего - в первую очередь он посвятил жизнь психологии. И первым разработал и предложил использовать межличностные тесты в психологии.
Его предложением воспользовалось ЦРУ, которое кстати тоже сыграло свою роль в психоделической пьесе.
«Прое́кт МКULTRA (англ. Project MKULTRA, также известен как МК-ULTRA) — кодовое название секретной программы американского ЦРУ, имевшей целью поиск и изучение средств манипулирования сознанием, например, для вербовки агентов или для извлечения сведений на допросах, в частности с помощью использования психотропных химических веществ (оказывающих воздействие на сознание человека).»
По-сути МК-УЛЬТРА это полностью противоправный проект.
«Даже по меркам Холодной войны «МК-Ультра» была одиозным проектом. В начале 1950-х, во время Корейской войны, в руководстве США всерьез обсуждали, что СССР и Китай могут разрабатывать программы манипуляции сознанием с целью вербовки попавших в плен американских солдат, и обдумывали ответные меры. В 1953 году директор ЦРУ Аллен Даллес (тот самый, которому начиная с 1990-х приписывают авторство несуществующего плана по захвату СССР с помощью порнографии и рок-н-ролла) инициировал запуск секретной программы по изучению влияния психоактивных веществ на сознание человека. Цель была выявить, можно ли с помощью наркотиков перепрограммировать человеческое сознание, чтобы использовать это при ведении допроса.
Для этого использовались совершенно разные способы, в основном люди и не подозревали о существовании подобного проекта. А уж тем более о участии в нём.
Проект Ультра затрагивал все слои населения вне зависимости от обеспеченности: кстати, результаты проекта в свободном доступе мне не попадались.
Главой «МК-Ультра» назначили 35-летнего выпускника химфака Калифорнийского технологического института Сидни Готлиба — к этому времени он уже два года работал в ЦРУ. Готлиб, адепт ядов и народных танцев (большую часть жизни он вел кружок для друзей по работе), прозванный в ЦРУ «Черным магом», развернулся по полной. Пользуясь покровительством Даллеса, он убедил ЦРУ закупить партию ЛСД на $240 тыс., привлек в качестве консультантов немецких врачей, проводивших опыты с мескалином над заключенными концентрационного лагеря в Дахау, и приступил к секретным экспериментам над гражданами США.»
Кстати, если бы ЦРУ столь беспардонно не вмешивалось в дела человеческие - мир лишился бы ещё одного алмаза психоделической эпохи.
"Госпиталь в Менло-Парке, где работал Кизи, был одной из 150 (по самым скромным подсчетам) площадок «МК-Ультра»: сотрудники Готлиба базировались по всей Америке и Канаде. Эксперимент с математическими задачками, в который включили Кизи, был образцом невинности по сравнению с тем, что делали в других местах. В госпитале Университета Макгилла в Монреале, например, психиатр Дональд Кэмерон под патронажем Готлиба вводил пациентов, обратившихся к нему с неврозами и послеродовой депрессией, в медицинскую кому, во время которой накачивал их ЛСД и давал слушать простые повторяющиеся команды.
Эксперименты проводились не только в университетах, но и в тюрьмах. Одним из подопытных Готлиба был Джеймс «Уайти» Балджер, лидер криминальной группировки Winter Hill, контролировавшей с начала 1960-х весь преступный мир Бостона. Во время одной из своих первых отсидок в 1956 году он согласился участвовать в медицинском исследовании по поиску лекарства от шизофрении. Исследование заключалось в том, что он и еще 18 заключенных федеральной тюрьмы в Атланте в течение полутора лет, не зная того, каждый день получали дозу ЛСД.
Да что там тюрьмы, к работе «МК-Ультра» были подключены даже бордели. В Нью-Йорке и Сан-Франциско проводили спецоперацию «Полуночный экстаз»: работницы некоторых публичных домов и стрип-клубов накачивали ЛСД своих клиентов, а затем приводили их в специально оборудованные прослушкой комнаты, где ими уже занимались агенты ЦРУ. На бумаге «Экстаз» фигурировал как исследование, целью которого было выяснить, как секс и ЛСД могут раскрепостить потенциального информатора, но на деле подопечные Готлиба творили что хотели. В 1985 году, когда были частично опубликованы рабочие архивы Готлиба, среди бумаг обнаружилась записка одного из агентов операции, в которой он говорил: «Где еще я, хороший американский мальчик, мог убивать, насиловать, грабить и обманывать с прямого разрешения старших».
Это все, впрочем, стало известно гораздо позднее, тогда же эксперименты ЦРУ с психотропными веществами выглядели не только невинно, но даже прогрессивно: к этому моменту американские психиатры уже несколько лет занимались исследованием ЛСД, видя в нем путь к более гуманному обхождению с пациентами. Именно этим эксперимент и привлек Кизи: в 1959 году, поработав санитаром, он понял, что действие его дебютного романа должно происходить в психиатрической больнице.
К началу 1960-х антипсихиатрическое движение, или деинституализация психиатрии, стремительно набирало вес. Идея о том, что люди с психическими заболеваниями должны быть максимально изолированы от общества, переставала быть нормой. Отчасти это была естественная реакция на нанесенную нацизмом травму: привычная дегуманизация людей с психическими расстройствами немногим отличалась от политики гитлеровской Германии, где подобных людей принудительно стерилизовали и целенаправленно уничтожали. Реформирование психиатрии началось в Европе в начале 1950-х: там последовательно отказывались от архаичных способов лечения — электрошоковой терапии, лоботомии, тяжелой медикаментации больных — и заменяли их более гуманными методами. Параллельно разрабатывалась система поддержки людей на дому — без обязательной госпитализации. К 1960-м представление о том, что классические психиатрические лечебницы — варварский атавизм, оформилось окончательно. В 1961 году в Париже вышла книга философа и создателя первой во Франции кафедры психоанализа Мишеля Фуко «История безумия в классическую эпоху», в которой он прямо называл психиатрические лечебницы продолжателями дела средневековых лепрозориев.
В США в том же году вышла книга влиятельного социолога Эрвинга Гофмана с говорящим названием: «Приюты: Несколько эссе о социальном положении психически больных и других лишенных свободы». Гофман рассматривал диагноз «шизофрения» в культурологическом контексте: «Понятие шизофрении — это оковы, сковывающие пациентов и психиатров. Двери психиатрических больниц открываются потому, что химическое сдерживание более эффективно. Двери наших умов открыть гораздо сложнее».
Идеи Гофмана поддерживали в кругу Кизи. Они напрямую связывались с эзотерическими опытами, с помощью которых поколение битников, а затем и хиппи искали для себя просветления, а для сограждан — общего смягчения нравов. Представление о том, что дорогой к этому смягчению нравов, могут стать психоделики, не только битникам не казалось странным — даже респектабельные психиатры интересовались тем, какие возможности для терапии открывает расширение сознания.
К 1959 году в Америке велось около тысячи официальных медицинских исследований ЛСД, через которые прошли около пяти тысячи человек. С помощью ЛСД пытались лечить тяжелые формы алкогольной зависимости, его использовали в терапии при хронической депрессии и шизофрении и тестировали на больных в терминальных стадиях — и даже вполне эффективно. Психиатр Эрик Каст так описывал результаты подобной терапии: «Пациенты перестали непрерывно думать о катастрофичности своего положения, свободно говорили о неизбежности смерти с чувством, совершенно не свойственным людям западной цивилизации, но облегчающим их душевное состояние». Оценить действительные результаты тех исследований мешает специфический язык, которым описывали свои эксперименты американские врачи в 1950-х: все их внимание было сосредоточено на эмоциях пациентов, поэтому никаких нейробиологических данных из записей извлечь невозможно. Ясно одно: проводивших эксперименты врачей первые результаты очень впечатлили — направление было признано перспективным.
Участие в эксперименте с ЛСД в Менло-Парке Кизи воспринял как сигнал приближения новых времен. Уверенный, что способствует реформированию психиатрии, он ждал, когда бесправной жизни его подопечных будет положен конец. Задуманный им роман в каком-то смысле должен был стать прощанием с прежними порядками — финальным обличением мира психиатрического насилия, превращающего пациентов в нелюдей.
"
«Снова входит доктор, и… — чудеса, док, несчастный подопытный кролик,— Кизи теперь может заглянуть в него. Впервые он замечает, что у доктора с левой стороны дрожит нижняя губа, но он не просто видит дрожание, он может — и, кажется, не впервые! — разглядеть, как становится крестообразным каждое мышечное волокно, отпихивая влево слабое желе губы, как волокна устремляются друг за другом назад, в инфракрасные каверны тела, сквозь транзисторные внутренности нервных сплетений, каждое по сигналу воздушной тревоги, а внутренние крючочки несчастного дурачка отчаянно цепляются за этих корчащихся маленьких ублюдков, пытаясь удержать их и успокоить, я же доктор, передо мной опытный человеческий образец внутри несчастного дурачка показывают его собственное кино про пустыню, только каждый араб с усами из конского волоса представляет собой угрозу, лишь бы губа, лицо оставались на одном уровне, на том уровне, который гарантировал ему медовый пузырек Официального Штукатура... Чудеса! Он впервые обрел способность заглядывать внутрь людей... Ах да, та маленькая капсула, что блаженно скользнула вниз по пищеводу, содержала ЛСД». Это снова Том Вулф — так со слов Кизи он описал «МК-Ультра» в «Электропрохладительном кислотном тесте».
Эксперимент ЦРУ повлиял на будущую книгу Кизи не меньше, а может, даже и больше всех Фуко и Гофманов, вместе взятых. Кизи, до Стэнфорда окончивший журфак в Университете Орегона, со всех сторон благонадежный и ответственный молодой человек, всерьез озабоченный политикой, имел все шансы дебютировать с реалистическим романом об ужасах жизни в заключении психиатрической больницы. Его литературные пристрастия, во всяком случае, к этому подталкивали. Сам он позже вспоминал, что сначала хотел писать нравоучительную историю в духе Диккенса. Программа в Менло-Парке, обеспечив Кизи регулярный доступ к наркотикам, вмешалась в этот план: вместо реалистического Кизи стал писать психоделический роман.
Параллельно с Кизи ускоренную программу «МК-Ультра» в Стэнфорде проходил Аллен Гинзберг. Математические задачи он не решал, зато часами слушал Вагнера и аудиозаписи текстов Гертруды Стайн. Уверовав после этого в ЛСД как агента мистического опыта, он отправился по стране представлять поколение и проповедовать новое учение, чем вызвал явное недовольство властей.
Спустя несколько лет Кизи последует его примеру. Собственные психоделические гастроли по стране, которые войдут в историю литературы как «Далше» — путешествие организованной Кизи хиппи-коммуны «Веселые проказники»,— он устроит в 1964 году. Из Калифорнии в Нью-Йорк с семью остановками «проказники» поехали на специально купленном Кизи автобусе, которым в ту поездку рулил главная муза битников Нил Кэссиди. Самый известный в истории пати-бас, расписанный в психоделические узоры и оборудованный всем необходимым для путешествия внутрь собственного сознания, стал и любимой метафорой Кизи, который позже назвал его своей лучшей работой. «Либо вы в автобусе, либо вне автобуса. Если вы в автобусе и при этом отстали, вы его обязательно разыщете. Если же вы с самого начала вне автобуса — то и черт с вами».
Но в 1959-м к гастролям Кизи еще не был готов. В отличие от Аллена Гинзберга, успевшего выпустить скандальную поэму «Вопль» и стать голосом поколения, Кизи только готовился написать роман, который станет его пропуском в автобус.
Между тем в 1963 году Гарвард прекратил Псилоцибиновый проект. Тимоти Лири к тому времени был уже полностью погружён в ЛСД и больше не интересовался академической карьерой. Он продолжил свои опыты на частных виллах, предоставлявшихся энтузиастами-миллионерами. Наконец, в 1966 году власти включили ЛСД в список запрещённых веществ. Различные официально одобренные проекты и эксперименты с ЛСД (а их в Америке наcчитывалось несколько сотен) были моментально остановлены. Тимоти подвергся первому аресту... И тут страну накрыла волна героина. Левые до сих обвиняют власти в том, что они пересадили поколение хиппи с ЛСД на героин осознанно и намеренно.
Я предоставил лишь малую часть деятелей тех времен.
Музыкальная индустрия паралельно стремительно набиравшая силу, фильмы, скандальная гонзо-журналистика... Лишь частицы прогресса порожденного психоделией.
И все это веселье было бы лишено смысла. Если бы не несло реальных перемен и перспектив развития общества, а они существуют и по сей день.
О чем я расскажу в следующей статье.
До скорых встреч!