Оркестр уже занял места на сцене, зрители были в зале, и все было готово к началу концерта. Суета, которая предшествует началу любого концерта была в самом разгаре.
Дима был в гримерной, и тоже был почти готов. Я зашел и сказал, что мы готовы начинать.
Но как я говорил раньше, казалось он и очень хотел поскорее выйти на сцену, но и боялся этого момента.
Я не торопил, как обычно, других артистов, я понимал, что его слушатели, его преданные друзья будут ждать, столько, сколько необходимо. Ведь они уже ждали его почти полтора года!
Но, несмотря на свое состояние, Дима не стал их заставлять долго ждать.
Мы вышли из гримерной и пошли в сторону сцены. Расстояние это примерно метров пятьдесят. В этот момент у меня в голове выключились все звуки вокруг. Представьте полную тишину, такой вакуум звуковой. Я слышал только его шаги рядом, которые отдавались в голове отсчетом этих пятидесяти метров.
Не буду придумывать, скажу как есть, Дима в этот приезд в Красноярск, уже выглядел очень больным человеком, и все, что он делал было своего рода подвигом, в моих глазах точно. Я очень переживал, как все пройдет, да и вообще сможет ли этот концерт состояться. Я переживал не как организатор, не как менеджер этого проекта, а как человек, который может сопереживать другому человеку. Вообще в этот приезд Димы я не был менеджером, я был человеком, и это было очень трудно морально.Но по другому не получалось. Увы.
Оркестр уже начал настройку, за кулисой стоял Константин Орбелян. А я шел рядом с Димой и думал, как же он сейчас выйдет на сцену и сможет петь? Казалось, что этот больной человек просто физически не сможет это сделать.
Сквозь свои мысли и звуковой вакуум я услышал как зрители начали аплодировать, и понял, что Константин вышел на сцену.
Оркестр начал играть, зрители затихли. Мы подошли к кулисам, в голове была одна мысль как он сможет это сделать, выйти на сцену? Первой его песней в этот вечер была Каватина Алеко из оперы «Алеко».
Константин закончил проигрыш, и Дима шагнул на сцену. Представить, что началось в зале просто невозможно, это нужно было видеть и слышать, такой овации я не слышал больше никогда. Как в этот вечер слушатель приветствовал Диму.
Я стоял за кулисами и каждой клеткой своего организма чувствовал обмен энергией между Димой и залом. Как с каждым шагом к микрофону Дима преображался, становился сильнее. Зал давал ему силу, энергию.
Константин развернулся к оркестру, зал смолк, и заиграли первые ноты песни. И тут произошло, во всяком случае для меня, полное преображение. На сцене больше не было больного усталого человека, я видел того Диму, сильного, здорового, желающего пасть для своего слушателя. И вот я стоял и смотрел, слушал и не мог понять как так. Насколько сцена помогала ему! И в это время я понимал, что и в зале так же, люди видели того Диму.
В этот момент не было ни болезни, ни его борьбы с ней. Это была его стихия. В которой, как всегда, он был единственным!
Красноярск, июнь. 2017
