Я выучил французский относительно недавно. Он один из последних выученных языков. Не учил я его раньше принципиально. Очень уж мерзко он звучал, как по мне, в исполнении Патрисии Каас и Эдит Пиаф.
А потом появился в нашей жизни Венсан Кассель (трагедия этого мира, что нет у нас экранизации Арсена Люпена с ним, а ведь типаж в типаж, мужчина-весна). А потом французские мюзиклы. Французские мюзиклы появились в нашей жизни, как у всех нормальных обывателей - через русскую версию Belle. И это было хорошо, потому что если бы не Макарский, то этот пласт удивительной для меня эстетики прошел бы мимо.
Мы тут же нашли на видеокассете Собор Парижской Богоматери (стыдно, но прочитал я Собор именно тогда же. Благодаря Макарскому же. А вот он, к тому моменту, его, увы, не прочитал, потому что в интервью он такую невежественную дичь нес, что мне за него было долго стыдно, мол, надо же, такой умный голос, и такой человек-дурачок. Ну, сейчас-то уже прочитал, наверняка. Надеюсь. По крайней мере, интервью стали лучше.), посмотрели, восхитились. И я очень хотел посмотреть русскую версию. Но смог достать только аудиокассету. Потом я достал английскую версию… потом мы нашли мюзикл Ромео и Джульетта, где я открыл для себя невероятных Тома Росса и Дамьена Сарга.
Тогда я быстренько собрался и выучил французский (Нотр-Дамм я перечитывал на французском и скажу вам, Гюго - офигенный (он, действительно, один из моих любимых писателей… ну дак, он же коммуняка, чо), советский переводчик - тоже), могу теперь, конечно, не только про же не манж па сис жур. Тут, как всегда место для маркетинга, мол, приходите, и вас научу, но я, конечно, тоже, как всегда, предам этот момент презрению.
Насколько я ненавижу бродвейское вытье, настолько я люблю французские мюзиклы. Они как-то на разных концах радуги у меня. Удивительно для меня унылая эта американская манера пения. И музыка эта их водевильная одинаковая. Как будто котеночка кто-то за хвост тянет.
Илья Резник называл вот именно это направление мюзиклов новой оперой.
У меня есть смешная и нелепая история тупой гомофобной ненависти связанная с мюзиклом и я вам, конечно, ее расскажу, чтобы вы поржали вместе со мной. Потому что над дебилами нужно смеяться. Враждебность и тупость нужно высмеивать. Как завещал Зощенко.
Нам так нравилась Belle, что мы записали ее на кассету с двух сторон. Потому что двухкассетник с автореверсом у нас был, а диска с Нотр-даммом еще не было и нельзя было одну песню поставить на повтор.
А брат Марика тогда встречался с очень глупой женщиной. Невероятно глупой. Вопиюще квохтающей невежей. Озлобленной ханжой.
А жили мы тогда, ожидая размена, в квартире Марика, моя была выставлена на продажу. А Марик разменивался с братом.
Ну и брат отправил свою девушку к нам, они из подгорода, работали там. Девушка меня тут же невзлюбила, как и братец, собственно. И вот, Аня, так звали эту девушку, рассказывает что-то нам, рассказывает, мы на кухне, по совковым заветам проводили большую часть времени, и тихо играет музыка. И вдруг, часа три спустя Аня говорит: о! Эта песня, что ли, два раза на кассете записана?
Но на этом моменте проницательности не конец истории.
Аня уехала. Потом, спустя еще пару недель, опять приехала, на несколько дней, снова слышит Belle у нас на кассете и рассказывает:
Ой, мы же со Степой в разных отделах работаем, на разных этажах. И вот у меня радио играет и у него. И когда эта песня играет, или он мне звонит, или я ему и, например, я говорю: слышишь? А он отвечает: да, слышу… ненавижу эту песню. А я говорю: и я тоже.
Я: 0__0 ну, хорошо, Ань, что ненависть к людям, которым на вас насрать и на которых вам должно быть насрать, породило у вас какое-то общее романтическое переживание.
Ну, короткой строкой, они поженились, завели ребенка, взяли ипотеку и развелись. В общем, не то, что мы, извращенцы.
Так вот, поэтому, конечно, мне хотелось увидеть мюзикл на сцене. А тут, я уже говорил, видел, что болгары ставят Собор. Ну, конечно, мы помчались туда! И совершенно не зря.
Это было неожиданно прекрасно. Мы теперь уже от Европы, вообще, ничего доброго не ждем, и ожидали обычной дичи. Но, оказалось, что певцов совковой школы еще не извели, пели солисты государственной болгарской оперы, и пели чудесно. В целом.
Конечно, Антон Макарский подосрал всем фебам всех версий мюзикла, потому что нельзя спеть лучше него)). Болгарский Феб был просто зашквар, Борислав Веженов.
Единственный момент, у Макарского совершенно не дуэтный с бабами голос. Ну, потому что они пытаются нежнее его петь, поэтому визжат и пищат, и выходит плохо, конечно. Нельзя спеть нежнее его, нельзя пытаться его перепеть. Не получится. Макарский - эталонный голос менестреля. Ему петь можно с мужиками или с теми бабами, которые берут на себя мужскую партию, как Анне Вески, например, в "Спасибо тебе". И поэтому одну из красивейших песен этого мюзикла "Эти бриллианты" я могу слушать только в оригинале, но в оригинале мне Феб ниочинь, после Макарского. Но у нас Флер ниочень, сильно она суетится, когда с Макарским поет и песня порченная выходит. Бяда, в общем.
Эсмеральда болгарская, чо уж, лучшая Эсмеральда - Лилия Илиева. А болгарская Флер не просто лучшая Флер, а один из красивейших голосов, что я слышал - Мария Павлова. А я сильно так себе женские голоса.
Клопен, совершенно отвратный в оригинале, и так себе во всех версиях (я знаю, что в одном из составов у нас за него пел чудесный Сергей Ли, но я не слышал его исполнение) был тут такой харизматичный, что те песни, которые я думал некрасивые, оказывается, удивительно красивые - Николай Колев.
Грингуар пел отлично. Эта Пора соборов кафедральных такая сложная, всегда ждешь, что певец на ней слажает. Бруно Пеллетье перепеть практически нельзя, но Момчил Караиванов пел дивно и по-своему, поэтому не пришлось сравнивать, но можно было наслаждаться. Голос Фролло - Драгомир Шопов - нам понравился, но он упорно пел в нос (болгары пели французскую версию), и это было не айс. Но хотелось бы послушать его где-то в другом месте. Квазимодо - Велин Михайлов - тоже отличный лирический тенор с таким, знаете, цветущим голосом.
Подтанцовка была нелепенькая и вялая, а ведь именно она тогда поразила нас, когда мы смотрели оригинальный спектакль на кассете, но они так хорошо пели, что пофиг на танцы.
Букет в конце принесли только Флер - и это было очень заслужено. Флер была лучшая.
В общем, я очень рад, что мы сходили. Теперь не страшно будет ходить вообще в болгарскую оперу)).
Фоточка ну просто так, вид на сцену.
