Вчера рано утром пришла поплавать на реку.
...Вообразите себе чудесное утро августа. Природа просыпается, стрекозы носятся над водой, о чем-то шепчутся секретном листья осоки, которые потихоньку начинают осыпаться, потому что осень уже прячется где-то неподалеку.
И тут на другом берегу реки раздается выносящий ушные перепонки рев то ли катера, то ли скутера, на котором парень гоняется по волнам, тренируя свои навыки управления «агрегатом».
Бешено подпрыгивая на воде, так что его игрушка ревет на разной частоте, но одинаково оглушая и меня, и ошалевшего от такой радости жизни рыбака в кустах.
Отчего-то я склонна думать, что в то утро рыбак поймал шиш с маслом. Уж если меня такой шум чуть не нокаутировал, то что уж говорить о рыбе, она всё же размером поменьше.
Через час, видно, у экстремалов кончился бензин, они запихали свой скутер с машинку с прицепом и укатили восвояси, но утренняя тихая магия безвозвратно испарилась, как роса с клевера.
...Осталась ночевать на даче. Есть ветхий домик, где раньше можно было наслаждаться тишиной и покоем. Но не тут-то было. Сегодня рядом те, кто умеет зарабатывать деньги, и они понастроили высокие хоромы за не менее высокими заборами. У нас люди, которые хотя бы чуть-чуть поднимаются над уровнем абсолютной нищеты, по какой-то неведомой причине считают себя едва ли не сверхчеловеками. Хотя, впрочем, о чем я? Любая категория наших граждан не склонна вдаваться в такие мелочи, как уважение других. Это касается не только обеспеченных, но вообще всех. Но почему-то те, у кого завелись денежки, в циничном отношении к окружающим особо отличились.
Короче, соседи до глубокой ночи галдели на своей летней веранде, даже не подумав хоть чуть-чуть прикрутив громкость своей беседы «за жизнь», которая крутилась в основном вокруг сугубо материальных вопросов, щедро сдобренная этаноловыми парами, как это часто бывает вокруг таких бесед.
И если в городской квартире, когда соседи буянят после 11-ти вечера, хотя бы теоретически можно вызвать кого следует, то за городом в радиусе двух километров все дачники просто не спали и слушали отзвуки чужой посиделки.
А уж цикад моего дачного детства, ночных сверчков и шелест звезд в небе было совсем не слышно. Потому что «шум и ярость», которые Фолкнер недаром забрал в заглавие своего романа, в основном любят устраивать только люди.
Природа, особенно когда она спокойна, не шумит, а пытается говорить с нами — стуком дождя и упавшего с дерева яблока или сухого листика, ветром в камышах, болтовней жаб. И даже под рев горной речки прекрасно спится в туристической палатке.
И вот сижу я и размышляю: что такого внутри меня происходит настолько шумного, что люди вокруг устраивают «шум и ярость»? Говорят же: что внутри, то и снаружи. Или так происходит не всегда?
Не нашла ответа. Внутри меня — тишина. Особенно если уплыть на середину реки, где есть маленький остров, повиснуть на ветке дерева, уходящей прямо в воду, ловить оттенок слюды на крылышке стрекозы, которая невозмутимо сидит на ветке в сантиметре от моего носа. Тишина — когда берег далеко, а город — еще дальше, так далеко, что его вообще нет в поле зрения.
На речном острове тишина состоит из воды, солнечных бликов на ней и мерцания отражений на листьях ивы. И в эти минуты я понимаю, что в этом месте — всё правильно, так, как должно быть. А в остальном мире — что-то явно пошло не так...
А что слышите внутри себя Вы? Тишину или шум?