Как Матерь Божия сделалась Пресвятой и Пречистой

Григорий (Постников), митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский

Празднуем день, в который Матерь Божия, как Пресвятая, вошла, оставив земную жизнь, в Небесное Царство.

Святая Церковь во все времена исповедовала Матерь Божию Пресвятой. Как Она сделалась такой? Этот вопрос для всех нас весьма важен, ибо Матерь Божия была челове­ком, как все мы, и поэтому могла подвергнуться греху, гре­шить — и погибнуть от греха, как может погибнуть всякий из нас. Как Она освободилась от греха и сделалась Пресвятой? Не тем ли, что Она удостоена зачать, родить и воспитать Спасителя мира, Сына Божия? — Нет! «Без добродетели нет никакой пользы и Христа носить в чреве и родить этот див­ный плод»,— говорит святитель Златоуст. Матерь Божия потому и удостоилась особенной Божией благодати, что сде­лалась Пресвятой; а Пресвятой Она сделалась так же, как должны делаться святыми и все мы. Способ, как Она сдела­лась Пресвятой, частью указала нам святая Елисавета своими словами, сказанными Божией Матери при Ее посещении: блаженна Уверовавшая! (Лк. 1,45). То есть Матерь Божия сде­лалась Пресвятой потому, что Она была преисполнена живой веры. Как именно? Именно так: живая вера побуждала Матерь Божию, как бывает всегда, к истинной молитве; истинная молитва, как бывает всегда, укрепляла Ее веру; а укрепленная молитвой, живая вера твердо расположила Ее к непрестанному, верному и самому сердечному исполне­нию Божией воли, а таким образом и сделала Ее Пресвятой. Хочу прояснить эти истины в общее назидание.

Без живой веры нет усердной молитвы. Мы молимся, когда наше сердце возвышается к Богу и изливается пред Богом — в сердечных ли только чувствованиях или вместе и в словах; но станет ли возвышаться наше сердце к Богу и изливаться пред Богом, если в нас нет живой веры в то, что Бог есть; что Он знает всё, следовательно и нас; что Он любит всё Им созданное, следовательно и нас; что Он может доста­вить всякое благо всем, следовательно и нам; и что Ему угодно, чтобы все мы любили Его, как дети отца, поклонялись Ему, как Всевышнему, и чтили Его, как Всесвятого? Как кто-нибудь из нас может говорить Небесному Отцу: «Боже! Помоги мне!» — если он не верует, что Бог есть, что Он наш Отец и может помочь нам? Как кто-нибудь может говорить: «Боже! Прости мои согрешения!» — если он не верует, что Бог есть и прощает всех, кто истинно раскаивается и просит у Него прощения? Как кто-нибудь может говорить: «Боже! Благодарю Тебя за все Твои блага», если не верует, что Бог есть и что всякое благо приходит к нам от Бога? Как кто-нибудь может говорить: «Боже Отче! Да святится имя Твое! Да приидет Царствие Твое! Да будет воля Твоя», если не верует, что Бог есть, что Его имя — всесвятое, Его воля — всеблагая и Его Царство — наилучшее? Как кто-нибудь может говорить: «Боже! Просвети и укрепи меня, чтобы я сделался святым и спас мою душу!» — если не верует, что Бог есть, что Он просвещает всякий ум и желает, чтобы все мы сделались святыми и все достигли вечного блаженства? Никак не может! Без живой веры ничто не расположит нас к таким действиям, пользе которых не верим.

Молитва у весьма многих христиан именно потому так холодна, бездушна, рассеянна и совершенно внешняя, что у них весьма мала, слаба и мертва вера в Бога. Поскольку вера у них недостаточна, то нет у них ни охоты к молитве, ни силы для молитвы. Хотя они не сомневаются в откровенных нам от Бога истинах и не отвергают их, но их сердце, почти всегда обремененное земными заботами и ищущее только земных удовольствий, утешений и сладостей, не трогается богооткровенными истинами и находится в отношении к ним в таком положении, как будто бы они совершенно не каса­ются его и нисколько для него не важны. Бог для их сердца есть Существо как бы совершенно чужое: они вспоминают о Нем и обращаются к Нему так редко, ходят пред Ним так хладнокровно и беззаботно, как будто бы Он не смотрит на них, ничего не может делать для них или даже как будто бы Его вовсе нет.

Это хладнокровие и забвение о Боге явно доказывают, что вера у многих людей весьма слаба, у других — едва дышит, а у иных — совершенно мертва.

Живая вера непременно ведет к молитве. Это очень понятно! Если у меня вера живая, то как я могу смотреть на солнце и не благодарить Бога, Который создал его с тем, чтобы оно освещало нас, согревало нас и оплодотворяло нашу землю? Как могу смотреть на землю и не благодарить Бога, Который посредством ее доставляет всё нужное для сохранения нашей жизни? Как могу смотреть на церковь и не чувствовать благоговения к Богу, для Которого она слу­жит местом Его особенного, благодатного для нас присутст­вия? Как могу непрестанно чувствовать мою во всем зависи­мость от Бога — и не изливать перед Ним моей благодарности, не оказывать Ему моего благоговения? Как могу непрестанно чувствовать мои нужды, которым не могу удовлетворить собственными силами, и не обращаться к Богу с молитвой о Его помощи? Не могу!

Матерь Божия была совершенно проникнута верой. Она твердо и живо веровала в Божие величие, в Божию свя­тость, милость, премудрость, благодать, истину и беспре­дельную силу. Это показывает не только святая Елисавета, назвавшая ее блаженной Уверовавшей (Лк. 1, 45), но это еще яснее показывает обнаружение Ее сердца пред Елисаветой. Ибо только живая вера в Ней могла так твердо говорить: сотворил Мне величие Сильный; только живая вера в Ней могла говорить о Боге: милость Его в роды родов к боящимся Его... низложил сильных с престолов, и вознес смиренных; алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем; воспринял Израиля, отрока Своего, воспомянув милость, как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века (Лк. 1: 45, 49, 50, 52-55). Только живая в Ней вера могла сказать Ангелу благовестнику: да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38)! Матерь Божия была истинно преисполнена веры!

Но как Матерь Божия была преисполнена веры, то пре­исполнена была и истинной молитвы. Еще в младенчестве Она поселена в доме Божием, а дом Божий есть дом молитвы (Лк. 19, 46). В доме Божием главным упражнением Ее души была, конечно, молитва. К молитве же располагали Ее и дру­гие святые души, непрестанно находившиеся у Нее на виду в доме Божием, какова была между прочими святая пророчица Анна, которая не отходила от храма и у которой непрелож­ным правилом было служить Господу постом и молитвами день и ночь (Лк. 2, 37). Молитва Божией Матери величит душа Моя Господа и т. д. (Лк. 1, 46-55) всегда, как известно, составляла и доныне составляет во всей Православной Церкви одну из самых торжественных хвалебных песен Богу. Эта молитва с самого того времени, как Матерь Божия полу­чила от Ангела благовестие о зачатии в Ней Сына Божия, во всю Ее жизнь, и прежде всего при особенных обстоятельст­вах Ее жизни, каковы, например, были: рождение Сына Божия, благовестие вифлеемских пастырей, поклонение волхвов и прочее, без сомнения, возобновлялась в Ее сердце и достав­ляла ему весьма сладкую пищу и обильное утешение.

Матерь Божия была преисполнена молитвы; но усердная молитва, живо действуя в Ее сердце, укрепляла Ее веру. Истин­ная молитва всегда укрепляет веру, и очень понятно почему. Друг именно посредством частого и близкого обращения с другом хорошо узнает сердце своего друга. И как молитва есть не что иное как близкое обращение души с Богом, то душа посредством молитвы, естественно, лучше узнает своего Бога, узнает Его святость, милость и т. п. и поэтому тверже и живее верует в Бога. Когда наши телесные глаза при свете открываются, то свет тотчас падает на наше зрение, и мы видим всё окружающее нас. Так и при молитве: когда ею отверзается наше сердце для Бога, Который есть свет, Бог тотчас входит в нашу душу, и наша душа, будучи просвещена свыше, видит всё духовное и божественное, что ей ни откры­вается; а таким образом она больше и сильнее укрепляется в вере. Всесвятой Дух сошел на апостолов именно тогда, когда все они молились, когда их души были отверзты для Всесвятого Духа, и именно тогда, в день святой Пятидесятницы, их вера укрепилась совершенно.

Но живая вера, укрепленная усердной молитвой, не может не произвести решительного расположения жить по закону Божию, или, что то же, жить свято. Как могу я слы­шать или читать закон Божий, твердо веруя, что то закон Божий, и не располагать по нему всю мою жизнь? Никак не могу, если я еще не огрубел в ту меру, в которую огрубел сатана, который верует и — только трепещет (Иак. 2, 19). Укрепленная верой молитва непременно должна располо­жить меня жить свято. Это самое вера произвела и в Божией Матери. «Есть Бог,— Она думала,— а Бог непрестанно везде видит и слышит Меня. Он Всесвят, а посему желает сделать святой и Меня. Он непрестанно дает Мне Свои дары — и неужели Я стану принимать их из рук Его без благодарности? Он открывает Мне Свою волю — и неужели Я не стану слу­шать Его и исполнять Его волю? Он хочет иметь всё Мое сердце — и неужели Я откажу Ему в этом и отдам сердце какому-нибудь Его созданию? Никому иному не отдам его!» Так Она мыслила — и предалась Богу совершенно. Не только закон Божий, но и все мановения Божии, как показывает Ее поведение, описанное в слове Божием, тотчас были испол­няемы Ею совершенно беспрекословно.

Вот как Матерь Божия сделалась Пресвятой! Так должно делаться святыми и нам. Всякому должно веровать и молиться, а молясь и веруя, стараться проводить жизнь, сообразную с законом Божиим. Кто худо живет, тот тем самым показывает, что он или не верует, или вовсе не молится, либо и верует и молится, но — худо. Потому что в Евангелии совершенно ясно говорится: кто просит, тот приемлет (Мф. 7, 8), и кто чему верует, тому и бывает по вере его (Мф. 9, 29).

Итак, все веруйте и молитесь Господу Богу, а веруя и молясь, непрестанно привыкайте жить по святой Божией воле. Таким образом и вы все сделаетесь святыми, а сделав­шись святыми, несомненно будете там же, где теперь Матерь Божия.

Аминь.