30 лет назад, в ночь с 19 на 20 августа, я с друзьями и с толпой демократически настроенных романтиков сооружали баррикады на подступах к Мариинскому дворцу, чтобы не пустить якобы входившие в город танки на площадь, где заседал Ленсовет.
И как же я был разочарован и поражен , когда усталый и невыспавшийся, так и не дождавшись танков, я вернулся домой и включил «600 секунд», где Невзоров назвал т.н. «путч» постановкой, или как сейчас говорят, «фэйком».
Всю ночь мы таскали какой-то металлический хлам со всех ближайших закоулков, пытались снять старинные тяжеленные чугунные ворота, висевшие но входе в знаменитые питерские дворы-колодцы и возводили некое подобие баррикад, которые танки, без сомнения, снесли бы за пять минут. Другие романтики останавливали последний «запоздавший троллейбус» и требовали от водителя развернуть его поперек улицы, выходящей к Мариинскому дворцу.
Народ, вышедший защищать «молодую демократию» , конечно, был разношерстный, от неформалов всех мастей до хлюпких интеллигентов-ботаников в очечках и крепких работяг, подогретых спиртным.
Поэтому, слова Невзорова о «сомнительном» перевороте в выпуске «600 секунд», вышедшем по горячим следам ночных событий, казались обидными и в них не хотелось верить (знал ли я, сидя у телевизора и злясь на ведущего, что через 10 лет я буду работать в команде этого человека!).
Невзоров в недавнем интервью так описал эту публику : «Там рецепты коктейлей Молотова, там трясут патлами поэты и бегают пианисты с автоматами» (впрочем, про коктейли, Глебыч, как всегда, нафантазировал).
В этой связи мне было очень интересно, как теперь оценивает «фейковый» путч уже давно «переобувшийся» мэтр и мастер эпатажа. Как и следовало ожидать, версия бутафорского переворота из уст Глебыча не прозвучала:
«…у нас на дворе август месяц и что завтра очередная годовщина ГКЧП. И про то, что перед тобой человек, который проходил по делу ГКЧП, который писал «Слово к народу». Я тогда очень увлеченно во все это играл. Но я тогда не разлюбил еще фашизм, извините, был у меня такой период. Но вот все-таки наиболее ценные впечатления, которые я редко с кем делился, они были не на той, не боевой, не на свободной, не на восставшей стороне, а наиболее ценные впечатления были все-таки на этой, на гэкачепистской стороне».
Впрочем, за эти годы «переобулся» и я. Из сторонника демократии и западных «ценностей», бунтаря и ниспровергателя устоев я превратился в государственника (если угодно,»ватника»)), симпатизирующего ценностям евразийства, особому пути России и твердой власти.