***
— Ну вот и всё, герр Ван Лейворден, последние минуты. Говорил я вам, что с антикваром дело быстрее пойдёт! Вы как, всё ещё хотите со мной о чём-нибудь потолковать? Я к вашим услугам, и обещаю более не заикаться о контракте.
— А знаете, мистер Карпентер, что я подумал? Когда истечёт время, и ничто не будет связывать меня с этими часами, я, пожалуй, сумею найти себе собеседников получше вас.
— Это вы верно подметили, герр Ван Лейворден, прекрасно вас понимаю!
— Прощайте, Нафанаил!
— Счастливого пути, Эгберт, но знаете что? Я, пожалуй, позволю себе, под конец, небольшую шалость!
— О чём вы, коллега?
— Правильнее будет сказать «о ком». Помните парнишку, застрявшего во Фройденбурге? Я думаю, было бы неплохо вернуть его родителям, да и нашим приятелям Дубковым знакомство с ним пошло бы на пользу.
— Ничего себе, Нафанаил, и куда же подевалась ваша мизантропия? Уж не предвкушение ли скорой свободы столь благотворно сказалось на вашем характере?
— Как бы там ни было, Эгберт, а мне может понадобиться ваша помощь. Согласны поработать, так сказать, на общественных началах? Дело это, признаться, непростое.
— Я к вашим услугам!
***
— Вовк! Вовка! Вставай!
— Чего? Сколько времени? Отстань, я сплю…
— Да вставай! Слушай!
— Ну чего тебе? В школу сегодня не надо, воскресенье же… Вытаращилась ни свет ни заря, так и сиди себе тихо! Обязательно будить?
— Да просыпайся ты! У нас на чердаке ходит кто-то!
— Что? Кто на чердаке? — Вовка, наконец, продрал глаза и сфокусировал взгляд на испуганном Юлькином лице. — Это папа залез, наверное.
— Ага, конечно, среди ночи, и без лестницы… Я уже проверила, люк на задвижку закрыт, а наверху половицы скрипят.
— Нуу…
— Чего нукаешь, идём проверим, кто там!
— А папа с мамой?
— Пусть спят, от них всё равно никакого толку. Помнишь, глобус папе показали, и что вышло? Давай лучше сами в этот раз.
Вовка нехотя оделся, и дети вышли из комнаты. Вот и кладовка, и люк, ведущий на чердак. Вовка отодвинул задвижку, открыл люк и прислушался. Тишина.
— Эй! Кто там? — шёпотом позвала Юлька.
Не дождавшись ответа Вовка разложил лестницу и стал медленно подниматься. В нос ударил запах сена и навоза.
— Фуу, воняет здесь, как на скотном дворе! — недовольно пробурчал Вовка. — Раньше так не пахло. Эх, и фонарик я забыл!
Но фонарик не потребовался. Ночную тишину дома прорезал отчаянный визг Юльки: "Привидение!!!". Вовка от неожиданности потерял равновесие и грохнулся на пол. Лёжа на спине, он посмотрел на люк — оттуда торчала лохматая светловолосая голова, и эта голова сказала:
— Не бойтесь, никакое я не привидение. Меня Йонас зовут. А вы кто такие? И что в нашем доме делаете?
На Юлькин крик прибежали родители, и в кладовке стало очень тесно. С чердака спустился мальчишка, возраста примерно Вовкиного, одетый в какие-то нелепые лохмотья. От него нестерпимо воняло лошадьми.
Когда выяснилось, что фамилия Йонаса — Урбонас, и он сын прежнего хозяина дома, всё встало на свои места. Для всех, кроме Татьяны. Она настойчиво расспрашивала Йонаса, как он оказался на чердаке, и где отсутствовал столько времени. Юлька было тоже попыталась включиться в допрос, но Вовка шикнул на неё, и она, сообразив, что в присутствии мамы упоминать о глобусе не стоит, замолчала.
Узнав, что перед ним новые владельцы дома, Йноас немного успокоился, но на расспросы отвечать всё равно отказался.
Поняв, что толку от него не добиться — кроме всего прочего, видно было, что парень просто валится с ног, — Татьяна решила побыстрее оказать ему первую помощь и уложить спать.
Йонаса помыли, выдали Вовкину пижаму, и разместили в гостиной, на диване.
— Утром позвоним в полицию, что пропажа нашлась. — сказала Татьяна, когда они и Алексей Германович во второй раз за эту ночь укладывались спать. Она быстро уснула, а Алексею не спалось. Дождавшись, когда Татьяна потихоньку засопела во сне, он осторожно поднялся, тихонько вышел из кабинета, и направился прямо в Вовкину комнату.
Само собой, Вовка не спал, и Юлька тоже. Они нисколько не удивились, когда в комнату вошёл отец. Ждали его.
— Пап, как же этот Йонас из Глобуса выбрался самостоятельно? — спросил Вовка.
— Да есть у меня мысли на этот счёт, — ответил отец. — Ты вот что: где у тебя жемчуг?
Вовка полез под кровать, достал заветный рюкзак, а из него — полиэтиленовый пакет, в котором хранил добычу. Увы, пакет был полон какой-то неопрятной серой пыли.
— Так, понятно, — сказал Алексей Германович. — Кончилась сказка. Глобус больше не работает. Всё, что из него извлекли, в пыль обратилось. Там в книге что-то написано про духов, которые отрабатывают контракт, сидя в волшебных вещах. Видимо, срок контракта закончился. Или антиквар, который глобус и часы выманил у мамы, что-то там натворил.
— А лупа? Она-то хоть осталась? — забеспокоился Вовка.
— Завтра проверим, а сейчас спать, — сказал Алексей Германович и вышел.
Утром заговорщики обнаружили, что лупа тоже превратилась в пыль.
— Значит, и лупу из Глобуса достали! — сделал вывод Алексей Германович. — А может, и нет! Может, и Глобус, и Часы тоже теперь рассыпались. Эх, плакали мои ружья! Одни убытки от этого волшебства.
— Да уж, только время зря потеряли, — пробурчал Вовка.
— И ничего не зря! — возразила Юлька — Если бы мы глобус с часами не нашли, то неизвестно сколько Йонасу ещё там просидеть пришлось бы! Татьяна, тем временем, позвонила в полицию. Узнав, что место жительства его родителей новым хозяевам дома неизвестно, Йонас попросил сказать, что он просто постучался в дом, а не был найден среди ночи на запертом чердаке. После некоторого размышления Татьяна и Алексей согласились, что это — лучший способ избежать лишних вопросов.
За завтраком Юлька уселась рядом с Йонасом, строила ему глазки и задавала невинные вопросы — любит ли он лошадей, был ли он когда-нибудь на тропических островах. Йонас отмалчивался, только кивал головой — да, нет.
Вскоре после завтрака прибыла полиция. Составили протокол по всей форме, и рассказали, что родители мальчика найдены, и они уже едут из другого города. Татьяна выделила Йонасу одежду, из Вовкиного гардероба, и мальчика увезли.
Вечером Алексей Германович под благовидным предлогом собрал всех заговорщиков в кабинете.
— И так, все наши планы провалились. Чудеса закончились. Жемчуга превратились в пыль. Бюро переводов обанкротилось, не начав работать. Я вот что предлагаю: давайте напишем книгу про наши приключения! Имена, конечно, изменим, чтобы никто не догадался. Вы, дети, подтянете родной язык. А я давно мечтал заняться сочинительством. Назовём книгу так: «Грош цена жемчугам Папанаки». Как моё предложение?
Вовка скривился, нарочито зевнул, и наотрез отказался. Юлька, глаза которой было вспыхнули, глядя на Вовку, тоже отрицательно замотала головой.
— Ну как хотите! — с сожалением сказал отец. — Тогда я сам. Грош цена жемчугам Папанаки! А? Звучит ведь?
***
Конец