Жизнь Нюту не баловала. Всегда было трудно. Но в этом были и положительные моменты – Нюта стала стойким оловянным солдатиком. Наверное, легко было только в детстве, когда живы были мама и сестра. Мама, милая и очень добрая женщина, которая не боялась никакой работы и девчонок своих с детства приучала к труду. Она рано овдовела и замуж больше не вышла, все время пропадала на работе и подработках, однако Нюта всегда чувствовала любовь и заботу этой кроткой и тихой женщины. Люда, ее сестра, похожая на мать, была настоящей красавицей. Черные волосы и темно-карие чуть раскосые глаза, нос с легкой горбинкой и ослепительная улыбка. Нюта родилась похожей на отца, рыжей и веснушчатой. «Тебя солнышко поцеловало», – шутили родители и смеялись. Отец работал дальнобойщиком и всегда привозил из рейсов гостинцы девочкам – то какие-то конфеты диковинные, то резиновых немецких пупсиков, красивые платьица. Он приезжал, и девчонки бежали ему навстречу. Он расставлял руки и обнимал их, подкидывая вверх то одну, то другую. Высокий рыжий мужчина с белозубой улыбкой и синими глазами.
Люда училась в шестом классе, а Нюта в первом, когда отца не стало. Отец заснул за рулем и врезался в камаз. Умер мгновенно. Тогда мама как-то быстро сникла. У нее начались проблемы с сердцем. И первый рубец на нем оставила смерть отца. Пока она лежала в больнице, девочки взяли на себя всю работу по дому, они учились готовить по книжкам по домоводству и бегали к маме в больницу, носили ей передачки. Денег катастрофически не хватало, выручали огород и лес.
Когда мама выписалась из больницы, то сразу устроилась на вторую работу. Она была медсестрой в больнице, взяла также ставку санитарки и набирала много заказов на пошив одежды. В магазинах тогда особо ничего не было, но у мамы были золотые руки, она сама придумывала фасоны и шила. Потом на помощь пришел журнал Burda. Нюта, просыпаясь ночью, часто видела, как мамин изящный профиль склоняется над очередным заказом. Девочки тоже старались помогать по дому, готовили, убирались, работали в огороде.
В одиннадцатом классе у Людмилы появился парень, ее одноклассник Максим. Красивый мальчишка, многие по нему вздыхали, а он был повесой и шалопаем. Однако среди всех девчонок он выбрал Люду. Мама, как будто предчувствуя недоброе, просила дочь не встречаться с ним. Но у Люды голова кружилась от первой любви, она никого не хотела слушать. Закончив школу, Люда не стала никуда поступать, а устроилась работать на рынок продавцом и собралась за Максима замуж. Мама объясняла ей, что без образования ей трудно будет найти правильный путь в жизни, что ей надо сначала встать на ноги. Но Люда не слушала. Шли девяностые, и все менялось. Максим связался с местными рэкетирами, ходил тренироваться в зал и стал, что называется, «уважаемым человеком». Ездил на машине с тонированными стеклами и катал на ней Людмилу. Когда она сообщила ему о своей беременности, сначала был не рад – столько перспектив и свободных женщин, а тут это. Но Люда сказала твердо – ребенка оставляет, а он как хочет.
По осени сыграли свадьбу. Нюта как раз шла в 9 класс. «Ну что, Анька, – сказал ей тогда Максим, – тебя тоже скоро пристроим, ты девка видная». Нюта не любила Максима и побаивалась его. Еще по школе она помнила, как он издевался над теми, кто послабее. И часто распускал кулаки. Однако Людмила говорила, что мужчина должен быть сильным и уметь защитить себя и свою женщину. «Защитить от кого?» – спрашивала Нюта. «От хулиганов», – отвечала Люда. От каких хулиганов, – подумалось тогда Нюте, – когда сам он самый что ни наесть настоящий хулиган.
Весной, когда Людмиле уже подошла пора рожать, Люда пришла домой к маме и сестре и сказала: «Мам, я сон сегодня видела. Как будто отец стоит и машет мне рукой. Как будто зовет, а потом поворачивается и уходит». «Ну что ты, девочка моя, снам нельзя верить», – сказала мама, – это беременность твоя всякие гормональные глупости нашептывает… Верно, Нюська?» Нюта посмотрела на обеих женщин и засмеялась. Это был последний самый счастливый день уходящей беззаботной юности. «Ладно, мне пора, – Люда подхватилась и побежала к воротам, – скоро Максим придет». «Да не беги ты так, на сносях же», – сказала мама. Люда обернулась на пороге, на лице её расцвела улыбка. Такой они ее и запомнили – красивой и улыбающейся.
Ночью пьяный Максим заснул с сигаретой. Дом сгорел дотла, похоронив под собой Люду и ее нерожденное дитя. Маму увезли с инфарктом. На сердце ее был теперь еще один рубец. Из больницы она не вернулась.
Нюту забрала к себе сестра отца Валентина Михайловна. То была строгая властная женщина, которая требовала от Нюты беспрекословного подчинения и усиленной работы по дому. Мать Нюты она не любила, считала в свое время, что брат сделал неправильный выбор. За ним такие королевы бегали, а он выбрал эту простушку. Осенью Нюта поступила в медицинское училище и переехала в общежитие. Осиротев, Нюта замкнулась в себе и практически не общалась с одногруппницами, подруг у нее не было. В комнате общежития держалась отдельно. Девочки пытались наладить с ней контакт, но тщетно. Она замкнулась на учебе, а потом устроилась подрабатывать санитаркой в больницу. По выходным ходила в церковь. Была очень немногословной.
После окончания училища она уехала в столицу и с легкостью нашла себе работу в отделении кардиологии одной из московуских больниц. Нюта никогда не жаловалась на свою жизнь, никогда не участвовала в досужих сплетнях коллег и в скандалах на работе, молча всегда выполняла распоряжения начальства. Этим нередко пользовались, ставили ее на дежурства в самое неудобное для всех время, поручали самые неприятные задания. Она не роптала никогда. Подруг и на работе у нее не было, она держалась в стороне ото всех. Однако пациенты любили Нюту за чуткость и легкую руку. Для каждого у нее находилось доброе слово.
Шли годы. Ей было почти 25, когда к ним в отделение кардиологии устроился новый кардиолог, потомственный врач Андрей Иванович Адамцев. Он был необыкновенно обаятелен и талантлив. Женские сердца ухнули как одно. Но у Андрея Ивановича была невеста – из профессорской семьи. Она частенько забегала к нему в больницу и они счастливо щебетали на лестнице либо в ординаторской. «Девушка, принесите, пожалуйста, чаю!» – обратился Андрей Иванович как-то к Нюте. Она посмотрела в его глаза и поняла, что пропала навсегда. С тех пор она тенью следовала за ним. Пекла и готовила всякие вкусности, старалась дождаться каких угодно поручений от него и все беспрекословно выполняла. Андрей отметил про себя, что «эта рыженькая очень даже недурна и надо будет познакомиться с ней поближе».
Случай представился. Мама Андрея усиленно искала сиделку для его отца. Нюта ни секунды не возражала против подобного предложения. У нее накопилось отпусков, и Андрей договорился в больнице, что на пару месяцев ее отпустят, а там как пойдет. Он отвез Нюту в загородный дом «к своим старикам» и представил ее своей матери Алевтине Андреевне. Это была высокомерная надменная женщина, которая в жизни только и была что женой своего известного мужа. Сразу указав Нюте на ее место служанки, Алевтина Андреевна сказала сыну: «Я хочу взглянуть на рекомендации этой особы». «Мам, да ты что. Какие рекомендации. Это лучшая медсестра нашей больницы» И уехал. Нюта осталась.
Отец Андрея Иван Николаевич после инсульта практически не разговаривал и был полностью обездвижен. Тонкости ухода за лежачими больными Нюта знала прекрасно, главное – не допустить пролежней и застойной пневмонии. Она трудилась на совесть, и даже Алевтина Андреевна немного оттаяла. Вскоре все обязанности по ведению домашнего хозяйства потихоньку перешли на Нютины плечи, так как домработница ушла в отпуск и отбыла на месяц на малую родину. Речи о том, чтобы повысить Нюте жалование, не шло. Она молча со всем соглашалась.
«Анна, у нас сегодня гости. Андрей со своей невестой и ее родители. Стол должен быть особенным», – безапеляционно заявила Алевтина Андреевна. Нюта, скрывая слезы, взялась за дело. Стол был действительно особенным. Она очень старалась. Домработницу Алевтина Андреевна уволила, а Нюта в свою очередь уволилась из больницы и перешла работать к родителям Андрея сиделкой и по совместительству помощницей по хозяйству.
Вечер удался. Нюта наблюдала за Андреем, любовалась его тонким профилем и радовалась тому, что угощение получилось на славу. Иван Николаевич на инвалидном кресле тоже присутствовал – последствия инсульта потихоньку отпускали его благодаря замечательному уходу. Кристина, невеста Андрея, была девушкой очень красивой и улыбчивой. Нюта молча восхищалась ими – какая красивая пара. И сердце распухало болью близкой потери – скоро и Андрей уйдет от нее навсегда.
Проводив гостей, все домочадцы отправились по комнатам. Нюта домывала посуду на кухне, когда туда зашел Андрей. «А ты не спишь, Золушка? Как твои дела? Хочешь, потанцуем?» Он подхватил ее в танце и закружил. «Тише-тише, Андрей Иванович, я не умею танцевать», – прошептала Нюта. Он резко остановился, посмотрел ей в глаза и поцеловал. Потом подхватил на руки и понес в свою комнату.
Теперь Андрей стал часто бывать в их доме, и Алевтина Андреевна вскоре почуяла неладное. «Зачем ты пудришь ей мозги? Тебе к свадьбе готовиться надо». «Ах мама, полноте, не хочу никакой свадьбы. Хочу быть с Анюткой. Ей ничего от меня не надо. Просто, чтобы я был. И все. А Криске нужны мой успех и деньги». «Если ты не оставишь Анну в покое, я ее уволю. Ты меня понял?»
Нюта была невероятно счастлива, когда Андрей снял для нее квартиру и перевез туда ее вещи. Правда, она будет скучать по Ивану Николаевичу. Он был очень добрым человеком, к нему Нюта привыкла. Но Андрей был непреклонен, да и Иван Николаевич оправился после инсульта и в медицинском уходе больше не нуждался. Нюта вернулась в больницу. Главрач взял ее с большим удовольствием на прежнее место. За ее спиной были разговоры и косые взгляды коллег. Но Нюта никогда не предавала этому значения. Через месяц она поняла, что беременна, а еще через пару дней узнала, что у Андрея и Кристины назначена свадьба.
Андрей начал избегать ее последнее время. Все реже звонил и почти не приезжал. Он был натурой увлекающейся, а Нюта слишком растворялась в нем, никогда не спорила, со всем соглашалась. И его понемногу начал утомлять ее щенячий восторг и преданный взгляд. К тому же карьера требовала вертикального роста, и свадьба с Кристиной была бы прекрасным трамплином к этому. Отец Кристины был профессором, чиновником горздрава и помог бы зятю постепенно занять подобающее место. К тому же Алевтина Андреевна не прекращала капать ему на мозги. Короче, Андрей понял, что заигрался и пора заканчивать отношения с Нютой. Он все откладывал этот момент, одевая великолепно отглаженные рубашки и поглощая вкусные ужины, обнимая стройную фигурку Нюты и чувствуя себя полным мерзавцем.
- Андрей, нам нужно поговорить, – остановила Нюта в коридоре ускользающего Андрея.
- Я не могу, в другой раз, – Андрей попытался избежать неприятного разговора.
- Нет. Другого не будет. Я знаю о свадьбе. Андрей, я беременна. Просто ты должен знать, – сказала Нюта быстро и побежала по коридору.
Он ее не остановил. Он понимал, что надо что-то решать, дать ей денег или еще чего-то. Вместо этого написал заявление на неделю в счет накопившихся отгулов и уехал к родителям на дачу. Когда вышел на работу, Нюты уже не было. Она получила расчет и уехала неизвестно куда. Но Андрей и не искал. Шли дни, месяцы, отгуляла свадьба. Андрей вспоминал о Нюте. Иногда, нечасто. Сравнивал ее со своей женой. И грустил. Постепенно все стало забываться.
Нюта вернулась в деревню, устроилась фельдшером в больницу, где работала ее мама, родила девочку, назвала ее Ларочкой. Было тяжело. Иногда очень. Но Нюта никогда не отчаивалась, трудилась не покладая рук. У Ларочки все было самое лучшее. Нюта сама не доест не допьет, а для дочки все готова сделать. Хорошие игрушки, красивая одежда. Ларочка росла очень красивой девочкой, однако привыкшей, что все самое лучшее в этой жизни должно доставаться ей. Она практически не помогала матери по хозяйству, училась без старания и была очень эгоистичной. Нюта чувствовала свою вину перед Ларочкой, что та растет без отца, и поэтому нещадно ее баловала. Продав дом родителей в деревне и взяв кредит, Нюта купила однокомнатную квартиру в городе, чтобы Ларочка имела возможность получить хорошее образование, посещать кружки и развиваться.
Соседкой у Нюты была Рябуха, старая злющая бабка. Прозвище свое она получила из-за характерных отметин на лице, переболев в молодости оспой. Никто ее не любил, со всеми она конфликтовала, постоянно писала письма в различные инстанции. Жаловалась то на ЖКХ, то на медицинское обслуживание в горздрав, а уж у участкового была пухлая папочка из ее заявлений, поэтому когда он видел ее издалека, сразу же менял траекторию движения, чтобы с Валентиной Ивановной не встречаться. А уж соседей тех, у которых Нюта квартиру купила, Рябуха вообще со свету сживала, они дома разговаривали чуть ли не шепотом, телевизор практически не включали, и то… Короче, она стала чуть ли ни решающим фактором при принятии ими решения о переезде.
Ничего этого Нюта не знала. Каждое утро она шла на работу и всегда здоровалась с соседкой, называя ее по имени-отчеству Валентиной Ивановной. Та ей исправно не отвечала, буркая в след «понаехали тут..», однако никак не удавалось старухе спровоцировать открытый конфликт. Нюта как будто не слышала и не видела ее явной враждебности. Но вот однажды Рябуха все же достигла своей цели, остановив в подъезде Ларочку и спросив у нее, кто ее отец. И на молчание девочки объяснила ей, что мама ее нагуляла, родила без мужа. И что такие девочки, как Ларочка, обычно идут по стопам своих непутевых матерей и тоже приносят в подоле… Ларочка прибежала домой в слезах. Нюта, выслушав её, пошла к соседке. Что она там ей сказала, осталось тайной за семью печатями. Но после того случая Рябуха навсегда отстала от Нюты.
Был только один человек, которого любила Валентина Ивановна безгранично и беззаветно. Это был ее сын Николенька, как она его ласково называла. «Он большой человек в городе, – говаривала она сидевшим на лавочке бабулькам, – но очень занятой. Потому и не приезжает». Действительно, Николай приезжал не чаще одного-двух раз в год, оставлял матери немного денег и уезжал. Ни род его занятий, ни адрес никому из соседей не был известен.
Нюта тем временем работала на износ, устроившись в больницу, а также подрабатывала сиделкой. Ближе к сорока она впервые почувствовала проблемы с сердцем. Бессонные ночи, изматывающий труд давали о себе знать.
- Вот что, милочка моя, – рассматривая УЗИ сердца Нюты, говорил ей старенький доктор Михаил Антонович, – если вы так будете себя не щадить, то скоро окажетесь на койке с инфарктом. Берите отпуск и отдыхайте. А я главному скажу, чтобы ночных Вам больше не ставил пока.
Нюта молча покивала в ответ, а сама побежала на очередную подработку – Ларочка поступала в институт на дизайнера, ЕГЭ сдала плохо, на бюджет не проходила…
Отчислили ее и с платного спустя два года.
- Мама, это Егор. Он будет жить с нами, – безапелляционно заявила Ларочка как-то раз.
- Доченька, ну как же? У нас одна комната, – всплеснула руками Нюта.
- А помнишь, тебе предлагали сиделкой с проживанием? Ну хоть не каждый день, а? Ну так вот. Мам, мне нужно личную жизнь устраивать. А Егор сейчас определится с работой, и мы съедем. Мам, только ты, это… предупреждай, пожалуйста, накануне, как будешь планировать прийти…
Нюта ушла к Евгению Федоровичу, полковнику в отставке. Он плохо ходил после инсульта и у него начиналась деменция, и дочь искала сиделку на постоянной основе. Из больницы пришлось уволиться. Нюта пару раз ночевала дома на кухне, а пять дней проживала у Евгения Федоровича, ухаживая за ним.
- Хорошая ты женщина, Нюта, – как-то сказал Евгений Федорович в минуты душевного покоя, – на Катю мою покойницу похожа. Я уйду скоро. Денег тебе много дочка моя не дает, да и я недееспособен. Вот, возьми, что у меня есть. Копил что-то, да мне уж не надо. На похороны отложено. Но ты – потрать с умом! – И он достал из стола маленький конверт. – Доллары… покупал еще до 98-го… кто ж знал, что так подрастут в цене. Держи. Тут десять тысяч…
Нюта отказывалась, но Евгений Федорович настоял, положил ей в сумку. Ночью его не стало. Приехала дочка, плакала. Сказала Нюте, что Евгений Федорович всегда о ней хорошего мнения был, расчет дала ей чуть больше оговоренного, позвала третьего дня на поминки. Нюта собрала свои нехитрые вещи и побрела домой.
Было раннее утро, воскресенье. Нюта, очень расстроенная кончиной Евгения Федоровича, еле шла по улице. Сердце сегодня как-то по-особенному ныло и жгло. «Надо отдохнуть. Надо полежать, – думала Нюта, – тем более деньги есть пока». Нюта подошла к подъезду и увидела на лавочке Валентину Ивановну, как всегда поздоровалась с ней и та, вопреки обыкновению, ей ответила. Поднявшись на второй этаж, Нюта попыталась открыть дверь, но вдруг поняла, что замок поменяли. «Как так? Почему? Он же хорошо работал… может, Ларочка ключи потеряла?» Нюта нажала кнопку звонка. Через некоторое время послышались шлепки босых ног по полу. Обычно Ларочка всегда так неохотно подходила к двери, если у Нюты были тяжелые сумки и ей неудобно было доставать ключ. В глазок посмотрели и шлепки босых ног удалились. «Лара, открой дверь, – позвала Нюта, – Лара, мне надо вещи оставить. Я потом уйду». Лара не открыла. Нюта медленно спустилась по лестнице. Хорошо, что вещей не много. Села на лавочку возле подъезда. Повернула голову в сторону своих окон – там дернулась штора. Нюта отчетливо увидела, как Ларочка отпрянула от окна…
«Ну что, Анька, не попасть тебе домой? Вчера Лариска твоя с ейным хахалем дверной замок меняли», – внесла свою лепту материализовавшаяся рядом Рябуха. Нюта посмотрела на Рябуху и вдруг совершенно неожиданно для себя разрыдалась. «Аня, ну хватит, ну что ты… – Рябуха села с ней рядом, обняла за плечи. – Было бы чего плакать. Вон к нашему участковому схожу, выгоним мы твою девку, спилим замок». И вдруг тоже зарыдала. Нюта посмотрела на нее сквозь пелену слез: «Ты что, Валентина Ивановна, ты что плачешь?»
- Не нужна я никому, Анька. Сыну родному не нужна. Вчера в больнице была – рак у меня нашли. Операция денег стоит, реабилитация еще. Сын сказал, что нет у него таких денег. А сам новую машину купил. Очень дорогую. И шубу жене. Я смерти не боюсь, только сразу-то она не придет. Боли там всякие. Не хочу, Анька. И в одиночестве страшно уходить. Ты меня прости, много я тебе зла, наверное, сделала. Но Лариску твою проучим, тебя обратно заселим, – Валентина Ивановна смотрела на Нюту, и лицо ее наполнялось прежней решимостью. Нюта встала со скамейки и почувствовала невероятную легкость во всем теле. Сердце, которое ныло и жгло с утра, успокоилось.
- Пойду я на службу в храм, Валентина Ивановна. А потом в деревню поеду. У меня там старенький домик от тетки остался. На вот тебе, – Нюта достала из сумки пачку завернутых в бумагу долларов, – операцию сделаешь. Поживешь еще. Многое сможешь исправить.
- Аня, ты что? Как это… За что? Здесь так много… Я не знаю, как тебя благодарить, я все отдам. Хочешь, квартиру на тебя отпишу? – Рябуха хлопала глазами, не понимая, что происходит. Ни один человек в жизни не делал для нее и десятой части того, что сделала сейчас эта женщина, с которой они и подругами даже не были, да что там подругами, даже просто добрыми соседями.
Но Аня уже уходила, быстро, легкой походкой она бежала в сторону церкви. По дороге она увидела двух женщин, кативших коляску с младенцем. Сердце ухнуло – по аллее в сторону храма шла ее мама с Людой и младенцем. Нюта прибавила шагу, закричала: «Люда, мама!» – обогнала их и заглянула им в лица. Надо же, какое сходство. Конечно, она обозналась. Женщины посмотрели на нее удивленно и немного отстранились. «Извините, обозналась», – сказала Нюта и побежала в храм. Отстояв службу, исповедавшись и причастившись, Нюта пошла в сторону вокзала.
У касс было практически свободно, она сразу купила билет и присела на скамеечку в зале ожидания. Сердце, утихшее было от утренней боли, снова дало о себе знать, и в этот раз скрутило так сильно, что практически невозможно было дышать. «Почему так светло? – продумала Нюта и вдруг поняла: открылась дверь в здание вокзала и вошли две женщины, которых она обогнала на аллее к храму. Только теперь Нюта ясно понимала, что не обозналась – это были ее мама и Люда. На руках у сестры сидел крепкий, красивый мальчуган с рыжими кудряшками и улыбался. Женщины почти сразу отыскали Нюту взглядом и помахали ей рукой. «Мама, Люда, идите сюда! Я так вас ждала! Я здесь!»
***
Андрей купил билет и отошел от касс, когда увидел, что в зале ожидания собирается толпа. Он поспешил туда, видимо, кому-то плохо и может понадобиться врач. Народ расступился, пропуская врачей скорой помощи, и Андрей увидел её. Женщина сидела, откинувшись головой на спинку сиденья и обмякнув. Рыжие волосы, забранные в аккуратную толстую косу, совсем не тронутую сединой. Глаза чуть-чуть приоткрытые, смотревшие в вечность. И на губах, он был уверен, легкая улыбка. «Вот и встретились мы, Анюта…»
20.08.2021.