Миру известно много примеров жестоких и неэтичных научных экспериментов — за новые знания человечеству не раз приходилось платить высокую цену. Но история француженки Мод Жульен впечатляет куда сильнее, чем большинство самых изощренных опытов прошлого — она стала подопытным кроликом для собственного отца. Детство Мод было превращено в настоящий ад ради одной цели: создания сверхчеловека. Рассказать миру о своей жизни и о выживании в условиях «домашнего концлагеря» Мод Жульен решилась лишь через 40 лет. Вот что происходило в стенах ее дома.
Как все началось
«В 1936 году моему отцу Луи Дидье было 34 года, и он был материально обеспечен. Однажды он встретил бедного шахтера, который изо всех сил пытался прокормить своих детей. Луи предложил шахтеру «доверить» ему свою младшую дочь Жаннин, шестилетнюю белокурую девочку. Он пообещал, что будет воспитывать ее в школе-интернате с условием, что ее семья больше не увидит ее. Его конечная миссия состояла в том, чтобы Жаннин, став взрослой, родила ему такого же белокурого ребенка, как она, который будет воспитан вдали от вредных влияний внешнего мира. Шахтер согласился.
23 ноября 1957 года, через 22 года после того, как Луи забрал Жаннин, она родила белокурую девочку. Три года спустя Луи купил дом между Лиллем и Дюнкерком на севере Франции и поселился там, чтобы супруги могли посвятить себя осуществлению его проекта превращения их ребенка в сверхчеловека. Этим ребенком была я.»
Из книги-автобиографии Мод Жюльен «Единственная девочка в мире — Мемуары Мод Жюльен»:
«Мой отец не любит, когда я ничего не делаю. Когда я была совсем маленькой, мне разрешали играть в саду, как только я заканчивала заниматься с мамой. Но теперь, когда мне почти пять, у меня меньше свободного времени. «Сосредоточься на своих обязанностях», — повторял он.
«Я чувствую себя слишком слабой, слишком неуклюжей, слишком глупой. И я так боюсь его. Он огромный, его большая голова и стальные глаза – я так боюсь их, что мои ноги подкашиваются, когда я приближаюсь к нему. И я не жду никакой защиты от моей матери. «Месье Дидье» для нее полубог, которого она и обожает, и ненавидит, но никогда не станет противоречить ему. Мой отец убежден, что у человеческого разума нет границ. Он может преодолеть любую опасность, любое препятствие. Но для этого требуется долгая, строгая тренировка вдали от «нечистот» этого грязного мира. Он говорит мне, что я никогда не должна выходить из дома, даже после его смерти. В другой раз он сообщает мне, что позже я смогу делать все, что захочу, что я могу стать президентом Франции и что когда я покину дом, то не буду жить бессмысленной жизнью «. Мое существование будет заключаться в завоевании мира и «достижении величия».
Мой отец, который присоединился к Сопротивлению во время Второй мировой войны и рыл туннели, чтобы помочь евреям бежать в Бельгию, считает музыку самой важной темой. Однажды он звонит в колокольчик и зовет меня на веранду.
— «Тебе скоро исполнится семь, так что ты уже достаточно взрослая, чтобы понять, что я хочу тебе объяснить:
Когда человек попадает в концлагерь, у него отнимают все. Богат ли он и красив, или беден и уродлив, они одевают всех в одинаковую пижаму и бреют всем головы. Единственные люди, которые выживают — это музыканты, поэтому тебе нужно знать все виды музыки. Что касается инструментов, то трудно предсказать, какие из них будут наиболее востребованы, поэтому ты изучишь несколько. Я собираюсь изменить твой школьный график, чтобы у тебя было дополнительное время для практики. А ты иди.»
Отец почти не разговаривает. Он только отдает приказания. Часто я не понимаю ни слова из того, что он говорит, и паникую внутри. Если я набираюсь смелости задать вопрос во время еды, он рычит: «Говори только тогда, когда у тебя есть что-то умное». Я не понимаю понятия «умное», поэтому молчу. Я нашла великолепное утешение, чтобы противостоять этому страху: разговор животных. Сгорбившись над домашним заданием или занимаясь домашними делами, я втайне прислушиваюсь к щебету птиц в саду. Один- будто задает вопрос, другой — отвечает, третий вмешивается, а потом они все вместе болтают. Изучая сочинения Баха на фортепьяно, я делаю еще более захватывающее открытие: в музыке есть свои собственные разговоры. Правая рука начинает фразу, левая отвечает, правая подхватывает ее снова, левая следует. И обе руки в конечном итоге играют вместе. Я в восторге от этих диалогов. Я играю их снова и снова, никогда не уставая.
Воспитание богини
Тренировки были болезненными, изматывающими и пугающими. По мнению Дидье, для того чтобы стать сверхчеловеком, необходимо было отказаться от любого комфорта. Мод спала на жесткой кровати, в холоде. Она никогда не мылась горячей водой, потому что ее отец считал это роскошью. Кроме того, девочке не полагалось и здоровое питание — ее организм должен был научиться справляться с недостатком витаминов.
«Педагогика моего отца предполагала, что я должна привыкнуть к спартанским условиям. Любые отвлекающие факторы нужно ограничить. Я должна научиться спать как можно меньше, потому что сон — это потеря времени. Я тогда должна была отказываться от любых удовольствий, начиная от вкусной еды, потому что это путь к слабости. Мне никогда не позволяли есть фрукты, йогурты, шоколад — и я никогда не пробовала в детстве свежий хлеб».
Зимой дом промерзал до фундамента. Иногда окна детской замерзали даже изнутри. «Горячая вода для слабаков, — говорил Луи Дидье своей дочери. — Если ты попадешь в тюрьму, тебе нужно будет показать, что ты не боишься холодной воды». Впрочем,родителям Мод не грозило стать «слабаками», так что они с удовольствием пользовались благами цивилизации. Ведь Луи Дидье был «образцом волевого человека» — ему уже не требовалось ничего доказывать. Когда Мод исполнилось семь или восемь лет, к тренировкам добавился алкоголь. Луи считал, что сложные жизненные условия нередко соседствуют с распитием крепких напитков. Поэтому отец также настаивал, что его дочь должна научиться пить. Каждый скудный прием пищи сопровождался вином или виски. Впоследствии это губительно отразилось на состоянии печени Мод, последствия алкогольной интоксикации в детском возрасте сказываются на ней до сих пор.
Мод Жульен воспитывали в спартанских условиях
Дидье считал, что удовольствия мешают человеку обрести феноменальный интеллект и физическое развитие. С самого детства Мод спала в неотапливаемом помещении на жестком матрасе. Девочке запрещали выражать эмоции: ей нельзя было плакать, смеяться и даже разговаривать. Игрушек у нее тоже не было, а единственным развлечением были пони, собака и утка – Дидье считал, что общение с животными повышает интеллект.
С каждым годом условия становились жестче
Поскольку любые удобства, по мнению Дидье, плохо сказывались на умственном и физическом развитии, постепенно девочке стали запрещать всё подряд. Когда она шла в туалет, ей выдавали только один кусочек бумаги. Душ разрешалось принимать лишь раз в неделю и только с ледяной водой. Девочке нельзя было есть еду с выраженным вкусом – она питалась сырыми безвкусными овощами или пресным рисом. Когда Мод было девять, отец начал давать ей с каждым приемом пищи алкоголь. Он считал, что бокал вина или стопка виски способствуют развитию организма.
Позже отец Мод стал проводить над ней опыты
Спартанских условий было недостаточно, поэтому Дидье заставлял Мод держаться за электрический кабель или неделями не давал ей есть. Он считал, что такие эксперименты укрепят её выносливость. Все фобии дочери Дидье тоже пытался «вылечить». Мод боялась грызунов, поэтому отец будил её посреди ночи, надевал свитер с колокольчиками и отводил в подвал. Дидье говорил, что если девочка хоть чуть-чуть двинется или издаст звук, крысы прогрызут её кожу.
Свободного времени у девочки не было
В перерывах между опытами, поеданием безвкусной еды и учебой, девочка училась различным навыкам. По несколько часов в день она занималась гимнастикой, плаванием, верховой ездой и фехтованием. Помимо этого, отец хотел, чтобы Мод научилась играть на всех музыкальных инструментах мира. Когда девочке исполнилось 16, Дидье нанял для дочери учителя музыки. Увидев ужасные условия, в которых живет Мод, учитель предложил проводить занятия в его доме. Она рассказала ему свою историю, а он предложил помощь и устроил девушку в магазин музыкальных инструментов.
Испытание страхом и болью
Луи Дидье регулярно заставлял дочь проходить «испытание воли». Обычно оно происходило раз в несколько недель и было еще мучительнее, чем все остальное. Однажды Луи и Жанин разбудили дочь в три часа утра и, босую, повели в подвал. В центре тесной темной комнаты стоял стул. Луи велел Мод сесть на этот стул и пояснил, что ей предстоит провести здесь весь остаток ночи, «медитируя на смерть». Скованная ужасом, Мод осталась совсем одна. Она очень боялась крыс, и Луи знал об этой слабости своей дочери — он хотел искоренить ее. Мод слышала, как копошатся паразиты в углах подвала. Отец говорил ей, что, если она откроет рот, мыши и даже крысы смогут залезть внутрь и сожрать ее изнутри — он своими глазами видел, как это происходит! Так, окостеневшая Мод просидела до самого утра, а с рассветом начались ее обычные тренировки. Хотя девочка не сомкнула глаз всю ночь, никто не дал ей поблажек — «иначе в чем смысл испытания», сказал Луи. Это испытание повторялось не один раз. Иногда Луи заставлял Мод надеть кардиган с колокольчиками, и они не должны были звякнуть. Она до сих пор не может даже смотреть фильмы, где есть крысы. Множество тренировок было направлено на то, чтобы Мод не выказывала эмоций, что бы с ней ни происходило. К примеру, Луи заставлял ее держаться за электрический забор и пускал по нему ток, но на лице Мод не должно было промелькнуть ни намека на боль. Временами он заставлял дочь молчать неделями или голодать. Столкнулась Мод и с сексуальным насилием — правда, не со стороны отца, а со стороны садовника, который трудился в их доме. Девочка была слишком напугана происходящим, чтобы рассказать отцу об этом инциденте. По плану Луи Дидье, Мод должна была стать превосходной гимнасткой, ездить верхом,плавать в 10-градусной воде, а также играть на музыкальных инструментах.
А что же мать?
А мать девочки во всем молча поддерживала своего мужа: «Мать считает меня изворотливой тварью, бездонным колодцем дурной воли. Я явно нарочно разбрызгиваю по бумаге чернила, и так же нарочно я отколола кусочек у стеклянной столешницы большого обеденного стола. Я нарочно оступаюсь или сдираю кожу, когда выпалываю в саду сорняки. Падаю и получаю царапины тоже нарочно. Я «обманщица» и «притворщица». Я всегда стараюсь привлечь к себе внимание.» По словам Мод Жульен, музыка, книги и домашние животные помогли ей сохранить остатки человечности. У нее были утка, пони и немецкая овчарка. Девочка применяла полученные таким жестоким образом навыки, чтобы обманывать отца. У нее иногда получалось, невзирая не беспрестанный контроль, вылезти в окно и побродить по саду, отрывать второй кусочек туалетной бумаги и даже съесть строго запрещенную сладость. Жизнь девочки просто перевернулась в 1973 году, когда в ее жизни появился учитель музыки. У родителей не было достаточных навыков в этой области и они рискнули впустить в дом человека со стороны. Мсье Молин не мог не обратить внимание на истощенность, порезы и синяки на теле напуганной воспитанницы и стал догадываться, что же происходит в поместье. Он решил уговорить родителей, чтобы Мод позанималась пару раз у него — профессиональные инструменты, творческая атмосфера… Странно, как Дидье на это согласился, скорее всего он был уверен, что дочь полностью находится в его власти и никогда не пойдет против его воли. Когда Мод оказалась с учителем наедине, то он разговорил ее и убедился в правильности своих подозрений. Мод была уже достаточно взрослой, чтобы учитель мог устроить ее на работу, где девушка встретила свою первую любовь. Вот только отец уже нашел для нее «подходящую» партию — 50-летнего гомосексуалиста. Мсье Молин и тут смог убедить Дидье, что Мод уже влюблена в молодого студента Ришара и что стоит разрешить девушке выйти за него. Отец Мод был уж точно не рад такому повороту событий, долго думал и так уж и быть, выдал свое благословение, но с одним условием: дочь должна будет вернуться домой по первому же требованию Дидье и заботиться о нем до конца его дней.
Спасение для души
Но были у Мод и отдушины — ее домашние животные. У Мод были пони, собака и утка,которых она любила всем сердцем. Мод считает, что, не будь в ее детстве этих друзей,она бы не выжила. По ее словам, они научили ее состраданию и любви — больше, чем собственные родители. Второй такой отдушиной была музыка. Отец считал, что Мод должна уметь играть на многих музыкальных инструментах. Так Мод открыла для себя таинственный мир звуков, который позволял ей уходить от страшной действительности и приоткрывал для нее другую Вселенную.
Путь к долгожданной свободе
Помимо прочего, Луи Дидье хотел, чтобы дочь научилась играть на разных музыкальных инструментах. «Только музыканты выживают в концлагерях», – говорил он. Мод освоила фортепиано, скрипку, саксофон, трубу, аккордеон и контрабас. Отец даже нанял учителя музыки для девочки. Это и стало её спасением. Преподаватель Мсье Молин заметил следы побоев на теле девочки и испуганный взгляд и решил помочь. Он предложил родителям проводить занятия у него в поместье: якобы там была возможность практиковаться на более качественных инструментах. Поговорив с девочкой наедине, он убедился, что его опасения оправданы.
Учитель помог Мод устроиться на работу в лавку музыкальных инструментов, где она познакомилась с будущим мужем. К тому времени Дидье уже подыскал для дочери супруга – 50-летнего гомосексуалиста. Но тут снова вмешался Молин: он посоветовал выдать Мод за молодого студента Ричарда, в которого и была влюблена девушка. Хотя отец не был этому рад, дочь всё же благословил с условием, что она вернётся домой по первому зову и будет заботиться о нём. Стоит ли говорить, что в родном поместье девушка больше не появлялась.
Побег
По мере того как Мод становилась старше, она заходила все дальше в своем неповиновении — использовала два квадратика туалетной бумаги вместо разрешенного одного, сбегала из окна ванной на прогулку по ночам. Когда ей было 16 лет, к ней пришел новый учитель музыки, мсье Молин. Он был добрым и понимающим мужчиной, именно он настоял, чтобы Мод, до этого никогда не покидавшая пределы дома, брала уроки у него дома, а после — работала в его музыкальной лавке. Именно там она встретила Ричарда.
Отец позволил Мод выйти замуж в 18 лет, взяв с нее обещание, что через полгода она вернется, чтобы заботиться о нем. Мод больше никогда не вернулась туда жить,а престарелый отец больше не имел власти над молодой девушкой.
«Прошло больше 40 лет с тех пор, как я покинула дом своего детства и вышла замуж, — говорит Мод, сегодня уже мадам Жюльен. — Очень долго я не могла говорить о своем прошлом ни с кем, включая мужа, друзей и даже своего терапевта. Я была так счастлива сбежать, что у меня и мысли никогда не возникало вернуться. Но я навещала своих родителей каждую неделю, испытывая чудовищную неловкость за то, что бросила их».
Мод пришлось учиться всему с нуля: покупать вещи в магазинах, говорить с незнакомцами, находить дорогу в незнакомых местах.
В 18 лет Мод впервые посетила стоматолога. Из-за постоянного недоедания ее зубы находились в ужасном состоянии: они крошились, а десны постоянно кровили.
Дальнейшая жизнь
Мод оказалась гораздо крепче, чем предполагал ее отец. Крепче его самого. Повзрослев,она выучилась на психотерапевта и теперь практикует в этой области. Она написала пронзительную книгу о своем детстве — «Единственная девочка в мире» (The Only Girl in the World), где рассказала всю правду о своем отце. Но до сих пор Мод признается: она не знает, что такое играть для себя. Или каково наслаждаться плаванием, даже если это самый прекрасный пляж на свете. И после смерти отца она видит в кошмарах, как он возвращается за ней.
Пытка темным подвалом.
Сейчас середина ночи. Мы втроем спускаемся в подвал. Я босиком, в свитере поверх пижамы. Я дрожу. Передо мной внушительный силуэт моего отца. За моей спиной мама заперла дверь. Я не понимаю, что происходит, и начинаю трястись. С каждым шагом мы все глубже забираемся в подвал, от запаха сырости и плесени меня выворачивает наизнанку. Отец усаживает меня на стул посреди комнаты. Я украдкой оглядываюсь, нет ли там мышей. Куча угля недалеко, и за ней могут прятаться крысы. Я чуть не падаю в обморок от этой мысли.
— «Ты останешься здесь, не двигаясь, — говорит отец. — Ты будешь размышлять о смерти. Открой свой мозг.»
Я понятия не имею, что это значит. Они ведь не оставят меня здесь, правда? И тут мои худшие опасения сбываются: они уходят, и свет в подвале гаснет. С лестницы доносится слабое свечение. Потом наступила полная темнота. Только мои уши могут что–то разобрать — множество зловещих звуков, мелкие животные снуют, бегают, роются. Я кричу внутри себя, но не издаю ни звука, потому что мои губы сжаты и дрожат. Мой отец говорил мне, что если я открою рот, мыши и крысы, почувствуют это, заберутся в него и съедят меня изнутри. Он видел, как несколько человек умирали в подвалах, когда он укрывался от воздушных налетов во время войны. Я боюсь, что мыши могут залезть ко мне в уши, но если я закрою их руками, то стану и слепа, и глуха. Я жалкая лужица страха. Я стараюсь как можно меньше двигаться и дышать. Иногда топот приближается. Это заставляет мои внутренности разжиматься. Я поднимаю ноги, но чувствую боль. Время от времени мне приходится их опускать. Я делаю это осторожно, чтобы случайно не поставить их на какого-нибудь грызуна. Наконец снова загорается свет — мама пришла за мной. Я взлетаю по лестнице так быстро, как только могу. В ту ночь я ушла в такое далекое место в своей голове… Страх был настолько велик, что я не чувствую облегчения, когда все заканчивается. На следующий день нет никакой компенсации за упущенные часы сна или эмоциональную пытку. «Если бы я тебя предупредил, это бы не было экспериментом.» говорит отец.
Месяц спустя родители снова будят меня посреди ночи, и я понимаю, что тогда была только репетиция — первая тренировка в серии ежемесячных тренингов. Я спускаюсь по лестнице, как автомат, даже не пытаясь убежать. Вскоре меня захлестывает запах, и я снова задыхаюсь от ужаса абсолютной темноты и тишины. Я изо всех сил молюсь, чтобы это поскорее закончилось. Я прошу смерти. Я умоляю бога прийти и забрать меня. Наверное это и значит «думать о смерти»? И это еще не все. «Жесткая педагогика» означает, что я должна привыкнуть к спартанским условиям жизни. Все отвлекающие факторы должны быть ограничены. Я должна научиться спать как можно меньше, потому что это пустая трата времени. Мне также приходится обходиться без всяких жизненных удовольствий, начиная с моих вкусовых рецепторов – вернейший путь к слабости. Нам никогда не разрешают фрукты, йогурт, шоколад или угощения, и я никогда не ем свежий хлеб. Моя порция хлеба, которую мы выпекаем каждые две недели, откладывается по-дальше, чтобы зачерстветь.
По мнению моего отца, комфорт-одно из пагубных удовольствий, которые необходимо подавлять. Кровати не должны быть уютными, простыни не должны быть мягкими на ощупь. Учитывая долгие часы, которые я провожу за роялем, моя учительница мадам Декомб, одна из немногих посторонних, допущенных в дом, предлагает поменять мой табурет на стул со спинкой. Безрезультатно, конечно. Несмотря на ледяные зимы, дом редко отапливается, а моя спальня вообще не отапливается. Иногда бывает так холодно, что мои окна замерзают изнутри. Мне нужно умываться холодной водой. — Горячая вода-это для слабаков. Если ты когда-нибудь окажешься в тюрьме, то должен показать, что не боишься ледяной воды. Но моим родителям разрешают горячую воду, особенно отцу. Потому что он — «воплощение сильной воли» и ему больше нечего доказывать.
Большие дозы алкоголя с самого детства.
Алкоголь-важная часть тренировки моей силы воли. С тех пор как мне исполнилось семь или восемь лет, отец настоял, чтобы я пила вино и виски во время приема пищи.
«Сложные переговоры в жизни часто идут рука об руку с потреблением большого количества алкоголя,» говорит он, «поэтому те, кто может принять их напиток, будут преобладать.»
Кроме того, я должна уметь обращаться с оружием на случай дуэли. Интересно, как меня могли втянуть в дуэль? Но спросить его я не решаюсь. Внутри дом никогда не меняется. Но однажды, во время одного из наших уроков на втором этаже, мама застыла: — «В зале первого этажа это выглядело бы лучше».
Побег
Когда Мод подросла, она стала проверять нарушать своего отца: использовать два квадрата туалетной бумаги вместо одного, убегать ночью из своей спальни для небольших прогулок по дому и саду. Ее уверенность начала расти. Но именно музыкальный талант помог ей сбежать. Когда ей исполнилось 16 лет, ей наняли нового учитель музыки, месье Молин. Он был добр. Он понимал, что происходит, и убедил отца Мод позволить ей посещать его дом для уроков, а затем работать в его музыкальном магазине, где она познакомилась с Ричардом. Отец разрешил ей выйти замуж за Ричарда, когда ей было 18 лет, при условии, что она разведется с ним через шесть месяцев и вернется, чтобы ухаживать за ним, чего она не сделала. У Мод был один ребенок от Ричарда и еще один от последующих отношений.
Реабилитация и новая жизнь
Отец просчитался: оказавшись на свободе после 18 лет домашнего заточения, Мод отказалась вернуться к родителям. Ей пришлось долго учиться общению с людьми и восстанавливать здоровье. Помимо проблем с печенью, у девушки оказались испорчены зубы. А психотерапевты не один год помогали ей справляться с чувством вины и регулярными паническими атаками. Своей историей Мод Жульен не решалась поделиться даже с мужем. Он узнал подробности только в 1981 году — после смерти Луи Дидье. Незадолго до этого девушка навестила отца. Правда, тот не сказал ни слова. Начать новую жизнь Мод Жульен смогла, только пройдя полный курс реабилитации. Она получила образование, родила двух дочерей и сама стала успешным психотерапевтом.
По словам Мод, чтобы подготовить себя к материнству, она часто ходила в парк и подолгу наблюдала за тем, как другие женщины общаются со своими детьми.«Я не хотела рисковать и заставлять ребенка страдать от последствий моих травм и фобий», — признается Мод. Сегодня она живет в Париже и помогает людям бороться с психологическими потрясениями. Кроме того, несколько лет назад Мод выпустила автобиографическую книгу «The Only Girl in the World» («Рассказ дочери»). Один экземпляр автор отправила в подарок матери. Жанин ответила, что она так и не поняла великих идей отца. «Мой главный совет — не терять надежду. Выход есть всегда. У нас гораздо больше психологических ресурсов, чем мы думаем», — убеждена Мод.
Мод сейчас
Сейчас она психотерапевт, специализирующийся на детских психотравмах.
«Прошло более 40 лет с тех пор, как я покинула дом своего детства, чтобы выйти замуж», — говорит она. — Долгое время я не могла говорить о своем прошлом ни с мужем, ни с друзьями. Даже со своим психотерапевтом. По большей части я была так счастлива, что вырвалась из заточения, что у меня не было ни малейшего желания возвращаться туда, даже в мыслях. Каждую неделю я навещала родителей, испытывая все больший дискомфорт, мучимый чувством вины за то, что бросила их. — В молодости, после побега, мне пришлось учиться разговаривать с незнакомыми людьми, находить дорогу, есть в ресторане с друзьями. Я не ходила к дантисту до 18 лет, поэтому мои зубы крошились, десны были полны абсцессов, а массовое употребление алкоголя непоправимо повредило мою печень. «После смерти моего отца в 1979 году мое тело начало выражать страдания изнурительными паническими атаками, и я поняла, что должна пройти какую-то терапию. Моя мать все еще верит в его теории, поэтому мы никогда не смогли построить с ней теплые отношения. Сегодня мы почти не общаемся, но я надеюсь, что однажды это изменится. — Мой учитель музыки, месье Молин, был человеком безграничной доброты, который видел красоту во всем. Он был полной противоположностью моему отцу и доказательством того, что мой отец был неправ. Это отредактированный отрывок из «Единственной девочки в мире: Мемуары Мод Жюльен».
