ГОЛОСА НЕВИДИМОК:
дневник консультанта Телефона Доверия.
— Здравствуйте, меня зовут Татьяна, мне 47 лет. Я нахожусь в полном уже отчаянии, мне кажется, что я никому не нужна, никто меня не любит и даже делать уже ничего не хочется. Знаете, чувствую себя одиноко, как никогда. В жизни образовалась пустота, точнее, она и была, просто не чувствовалась так остро.
— Вы живёте одна?
— Нет, я живу с мужем, но и с ним я сейчас чувствую себя одиноко. Сказала ему даже, чтобы он уходил, что не хочу быть ему обузой. Он уверяет, что любит меня и что я ему нужна, но я ему почему-то не верю.
— Почему не верите, он что-то делает не так?
— Нет, всё так, даже очень. За 12 лет, которые мы с ним вместе прожили, он себя проявил только с лучшей стороны: он был всегда добрым, внимательным, заботливым. Всё дело, конечно, во мне.
— Что же тогда..?
— Да дело даже не в нём, и не во мне. Мои переживания скорее связаны с сыном, которому сейчас 30 лет. Он пьёт, уже несколько лет пьёт. Его пьянство, кажется, дошло до предела: когда я виделась с ним последний раз, у него лицо уже было в каких-то пятнах и язвочках, руки трясутся, посинели. И хотя он говорит мне, что нет повода для беспокойства, меня это не утешает никак, я ведь вижу, в каком он состоянии,— он на грани... — Она зарыдала. Не смотря на то, что мне показалось несколько странным начало её речи о себе, о своём одиночестве и о том, что никто её не любит, в то время, как реальным поводом её беспокойства оказывается погибающий от алкоголя сын, я всё-таки решил не сбивать её с той последовательности, которую предлагает она сама.
— Сын живёт не с Вами?
— Нет, он живёт отдельно от нас, с женщиной алкоголичкой, в квартире, которую я отдала когда-то сыну. Они превратили её в настоящий бомжатник, туда невозможно теперь заходить: всё развалено, обшарпано, засорено и обкурено.
— А в семье были у Вас или у мужа алкоголики?
— Нет, мой сын от первого брака. Муж был спортсмен, хоккеист. Он не пил, но был очень агрессивным, мог и сыну всыпать, и даже мне доставалось иногда. Прожили мы около 3-х лет и разошлись. Я его боялась, поэтому первое время после развода с ребёнком жила в другом городе у подруги. Сын тоже раньше не пил. Был и у него первый брак, от которого появилась дочка, но просуществовали они вместе не долго, она ушла к родителям и забрала ребёнка. Потом он встретил вот эту, ужасную, старую, пьющую женщину...
— Старую?..
— Она старше его на 10 лет! С моим нынешним супругом у меня тоже разница в 10 лет — он младше меня — но мы не выглядим в такую разницу, окружающие думают, что мы одногодки.
Как часто я уже оказывался свидетелем таких странных совпадений, как будто реальность дублирует себя в каждом действии, в каждом событии, причём дублеты она частенько создаёт не в виде чистых повторов, однообразных копий, а по принципу подобия противоположностей, когда, например, аналогичное событие смотрится в своё подобие как бы противоположной стороной. Так и здесь: второй муж моложе её на 10 лет, вторая жена сына старше его на 10 лет. Совпадение? Возможно. Но проходить мимо таких совпадений психологу не подобает.
— Скажите, а первая жена Вашего сына была тоже старше его?
— Нет, они были рядом по возрасту. Раньше он любил нормальных, молоденьких девушек, но потом что-то в нём сломалось и он стал пить и встречаться с женщинами, которые его старше. Эта у него не первая.
— А Ваш первый муж, от которого сын, был старше или моложе Вас?
— Нет, с ним мы были одногодки.
— А другие мужчины были?
— Да, конечно были, но после первого мужа все мои мужчины были младше меня. Я почему-то не могла даже думать о тех, кто был старше меня.
— А сын как-то комментировал свою перемену в выборе женщин старше его?
— Он только говорил, что ему не интересно с молоденькими, скучно.
— А Вам почему не нравится возрастное превосходство мужчины?
— Не знаю, так получается, что более молодые оказывались более скромными, вежливыми, надёжными. А я ужасно не люблю мужчин, которые ставят себя выше других, терпеть не могу наглых, развязных, заносчивых и особенно, при этом всём, стремящихся тобою управлять, влиять, командовать.
— Я полагаю, что возраст тут не связан с характером напрямую. Может Вы вспомните что-нибудь перекликаемое с похожимии сюжетами из своего детства?
— В смысле, что-то похожее на то, что сейчас с моим сыном?
— Ну, что-нибудь неприятное, травматичное для Вас, как ребёнка?
— А, ну конечно, у меня был отчим очень агрессивный, злой прямо, бил и маму, и надо мной издевался.
— А, простите, отец..?
— С ним мама рано разошлась, когда мне было ещё 3 года. Я его даже не помню. Он больше и не появлялся, не интересовался нами. И мама про него не любила ничего рассказывать.
— Тогда отчим: Вы сказали, он издевался над Вами, а как это выглядело?
— Он меня запирал в кладовке, когда мамы дома не было; заставлял есть из миски, которую ставил на пол, завязав мои руки за спиной. То есть делал из меня домашнее животное, понимаете? — Она начала всхлипывать, голос её продирался из сжатой гортани, но она продолжала. — А при маме он мне бил подзатыльники, выкручивал уши и мог ногой пнуть под задницу. А мама никак не могла меня защитить, даже не пыталась, боялась и как улитка пряталась в свою скорлупу. Я её до сих пор не могу простить, общаюсь только по необходимости.
— Вы сами видите связь дурных отношений с отчимом,— этим большим, сильным, злым и презирающим Вас дядей и теми мужчинами, которых Вы выбираете теперь?
— Наоборот, я выбираю порядочных и не агрессивных мужчин.
— Вот именно, которые, ко всему, значительно младше Вас и наверняка Вы им показываете периодически, кто в доме хозяин.
— Нет, я вполне обычная женщина, мужчину никогда не принижаю. Хотя, если что-то идёт против моих интересов, могу довольно жестоко обойтись...
— С первым мужем, хоккеистом, было ведь не так?
— Да, он и вправду был похож по характеру на моего отчима. Я подчинялась.
— По подобию своей мамы?
— Очень похоже.
— А потом поменяли свою роль на более сильную...
— Да нет, я не стала, вроде как, более сильной.
— Вы стали ею благодаря перемене в выборе мужчин — по принципу контраста своему отчиму: характер, поведение, вплоть до возрастного статуса.
— Да, пожалуй, так. Но что же мне делать со своим сыном, как ему помочь? Я для него совсем не авторитет, он меня не слушает. Точнее, выслушает, успокоит общими словами и катится дальше по наклонной.
— Когда Вы с ним разговариваете, Вы ведь не выглядите примером для него, Вы просто ему говорите, как надо и как не надо, что хорошо и что плохо. Но он это и без Вас знает. Ему нужно не зеркало, коим Вы являетесь, а пример для подражания. Вы представляете, он смотрит в Ваши глаза и видит в них тоску безнадёжную, которой у него и так переизбыток.
— А как мне на него смотреть, когда я вижу такое? Что же я буду делать без него? Ведь он себя довёл до края. Кроме ребёнка, которого у него отняли, ему, такое чувство, никто не нужен — даже родная мать!
— Татьяна, а себе-то Вы нужны?
Она помолчала немного, должно быть заглядывая в себя внимательно.
— Нет, совсем нет. Значит, я не могу ему помочь?
— Именно Вы и можете! Но для этого Вы просто обязаны изменить к себе отношение!
— Ради сыночки, я, конечно!..
— Нет, не ради кого-то, даже самого близкого и дорогого на свете, а только ради себя самой. Ваше отношение к себе должно иметь точку опоры не где-то, не в ком-то, а в самой себе! — Я сделал паузу, но она молчала и, по-видимому, внимательно слушала. Я продолжил. — С самого начала Вы стали говорить о себе, что Вам одиноко, что никто Вас не любит и никому Вы не нужны. Я подумал было, что Вы одна, что у Вас никого нету. А выясняется, что любящий муж, сын, которому нужна помощь, мать, которая наверняка так же нуждается в поддержке, любви и заботе. Но Вы посмотрите, поскольку Вы сами себе не нужны, Вам оказывается никто не нужен. Вы говорили, что пытались даже с таким замечательным мужем разойтись, которому Вы, очевидно, нужны, но он Вам не нужен, потому что Вы – себе не нужны. На маму у Вас есть обида. И всё же я сомневаюсь, что именно эта обида Вам не даёт с ней полноценно контактировать. Я думаю, вы не нуждаетесь в маме потому, что сама уже давно мама, но которая,– да-да,– которая не нужна самой себе.
— Я согласна с вами.
— А теперь о сыне. Много ли Вы ему уделяли внимания любви и заботы до того, как он стал таким, как сейчас?
— К сожалению, нет… – Она опять зарыдала, но смогла продолжать. – Я слишком много была занята собой, не нужными размышлениями, сомнениями… Я думала, какая я? Кому я нравлюсь или нет? Кто нуждается во мне и в ком нуждаюсь я?.. Но про ребёнка своего забывала, заботилась о нём как-то автоматически. А ведь он, прежде всего, нуждался во мне!
— Вы думали о себе, как говорите, но думали о себе – не настоящей, а той, которая кому-то нравится, кому-то нужна. Вы понимаете, в чём ваш основной конфликт?
…И она поняла, в чём её проблема! И, что самое интересное, – она решительно и упорно стала над собой работать!
А теперь – о главном: её работа над собой, её самотрансформация каким-то удивительным образом повлияли на желание сына стать другим, – здоровым, полноценным и успешным в жизни! – И эти изменения в её ребёнке происходили не смотря на то, что общаться они продолжали мало и даже, как она сама сказала, гораздо реже чем раньше. Но это общение стало другим. Она больше не занималась его "спасательством", просто говорила с ним из нового качества своей личности,– свободной от обстоятельств и нужной себе. Поистине, точна английская пословица: «не воспитывайте детей, воспитывайте себя, ведь они всё равно будут похожими на вас».
Константин Сорокин, психолог.