Ранее: Про "Крокодила" и наши с ним отношения.
Я вернулась из командировки в конце января без денег, но с материалом для работы и необходимыми покупками для детей, но вот куклу для Насти я не купила, не потому что денег пожалела, а просто не нравились те, что я видела, для Настеньки куклу хотелось особенную, как и она сама, а она сильно расстроилась. Понимала, что надо было взять абы какую, но сама себе противна была бы, так и получилось плохо очень с моей стороны.
Когда не было денег, была возможность походить и присмотреть, а когда появились деньги, то не было уже возможности подольше поискать, до сих пор себе этого простить не могу. Когда я приезжала из Ташкента, то рассказывала дома всё про то, что там было со мной и что видела, слышала. а Таня стала поговаривать о возможности переезда в Ташкент, а я еще об этом не думала. Понимала, что не всё так просто, одна прописка, от которой зависело многое, чего там стоила, а жилье было очень дорогим.
Таня несколько раз уже говорила с Настенькой о том, что вот бы в Ташкент переехать, тогда там нам будет хорошо жить, а у Настеньки начиналась паника, что она не хочет туда ехать, совсем не хочет и просит Таню не уезжать туда. Таня не понимала почему она так переживает по этому поводу.
В городе у нас паника, люди мрут, как мухи, только на нашей улице в пределах двух кварталов за первую неделю февраля похоронили девять человек, на других улицах также, а где и хуже, умирают молодые и здоровые люди. На базаре и в других людных местах выставлены казаны, в которых жарят баурсаки и тут же раздают прохожим, типа жертвоприношения, чтобы умилостивить те силы, которые навсегда забирают близких.
А с Хокимията пришла зам. Хокима и попросила взять к нам швеей одну русскую молодую женщину, которая уже с полгода живет у неё просто потому, что у неё никого нет и она оказалась в тяжелой жизненной ситуации. Сейчас она ищет хоть какую-то работу, чтобы не сидеть дома без дела, у неё она уже всё, что можно перешила и перештопала, сейчас без дела просто по дому слоняется и не знает, чем себя занять, а так мне с шитьем поможет.
На вид миловидная, спокойная, но все равно приняли мы её без особого энтузиазма, да и привели её тогда, когда я заболела, дня три отлеживалась, а когда встала, то увидела, что Настенька обклеила одну стену в комнате всякими записочками, которые почему-то раздражали меня, может потому, что они были в рабочей комнате, да еще и клочками. Не знаю, но я попросила всё это снять и убрать немедленно, хоть в помойное ведро, но, чтобы этого на стене не было.
Я была категорична, и кто-то собрал эти записки со стены. На второй день Настенька в школу ушла с Полиной, а после обеда на пустом месте наша новенькая схватилась за нож и пошла на Таню, грозясь перерезать ей горло и что-то крича. В это время Настенька зашла в квартиру, очень испугалась за Таню. Мы Настеньку в спальню отправили, а сами пытались нейтрализовать женщину с ножом и еле-еле нам это удалось.
Вызвали зам. Хокима и она забрала её, сказала, что у той такое бывает, она на учете в психбольнице, а нас заранее не предупредила потому, что не думала, что она сорвется. Знать бы нам раньше. Таня ушла в спальню успокоить Настю, а у той температура поднялась, и она слегла. Пришла Полина со школы, поинтересовалась пришла ли Настя и успокоилась, что она дома.
Обычно они вместе уходили и приходили в школу и со школы, а в этот день почему-то Настя ушла одна, мы подумали, что она приболела. Мы хоть и не придали значения её прошлогодней просьбе не обижать её, все-равно внутри как будто беду ждали. Поэтому она с Полиной вместе всегда, чтобы ничего по дороге с нею не случилось, особенно боялись аварий всяких, под нашими окнами обычно много автомашин всяких стояло, а на улице редко машины проезжали, а потому неслись как угорелые по пустой дороге.
До девяти вечера трижды вызывали скорую помощь для Настеньки, температура у неё то повышалась до сорока градусов, то опускалась до нормальной. Первые врачи даже температуру не отметили, не было её, а уже врач третьей скорой осмотрел её и предложил в больницу отвезти, не знаю почему, но отказались, попросили только еще и сердце у неё проверить, нормально ли работает. Врач прослушал и сказал, что нормально.
Посоветовал в понедельник обязательно в Поликлинику сходить с нею. Подождал пока температура не упадет, еще раз прослушал её и сказал, что по всем показаниям она здорова, а вот почему температура не может определить, поэтому визит в Поликлинику обязателен.
Тут почему-то Крокодил на ночь глядя явился, мол услышал про ЧП в нашем доме и пришел узнать не пострадал ли кто. Говорим, что нет. Мы сами с Таней и Полиной сидели за столом в это время и чай пили, пригласили и его к столу, а он не отказался, так велико было его любопытство.
Настенька из спальни позвала Таню и попросила отнести её в последний раз в туалет, больше она её никогда ни о чём просить не будет. Крокодил еще пожурил её, что такая большая девочка, в школу ходит, но мы ему сказали, что ребенок болен и Таня пошла к Настеньке, потом снова вернулась к столу, а к одиннадцати часам мы еле выпроводили его за дверь.
Таня ушла спать с Настенькой, о чем-то они шептались, потом затихли, я тоже ушла к себе, со мной в комнате Онега с детьми спала, а Полина в комнате с Таней и Настей. В пятом часу утра меня разбудила Таня и сказала, что Настенька странно дышит. Не могу и не хочу писать о том, что было дальше, только одно – Настеньки не стало, скорая констатировала остановку сердца.
В пять утра у нас уже был полон дом соседей, Таня билась над телом Настеньки, мы не отдали его на вскрытие, приехавшие врачи однозначно указали на разрыв сердца. Мы в горе даже родным не додумались позвонить, а вот Крокодил позвонил и спросил, что надо, он может не только доски на гроб дать, но и заказать его и привезти уже готовый. Я соглашаюсь, говорю, что оплачу все расходы.
В городе доски дефицит и гробы люди уже из шифоньеров своих сколачивали, потому и приняла его предложение. Самой пришлось гроб обивать. Настеньку провожать пришло столько народа, что в нашем дворе не помещались. Грузовую автомашину, автобус, деньги и еще много чего с моей прежней организации обеспечили, соседи помогали чем могли. Так мы потеряли Настеньку. Это была четвертая смерть ребенка в нашем подъезде.
Уже на поминках озвучили странное Настино предсказание о её уходе и поняли, что оно свершилось ровно через год. Вспомнили, что в ноябре на швейной фабрике было какое-то торжество, которое отмечали всем цехом и там была Настенька, она танцевала вместе со всеми, а одна женщина, глядя на неё, уже тогда сказала, что Настя уже не жилец, такие долго не живут.
После поминок я кинулась искать Настенькины записки, но Таня сказала, что сама Настя их выкинула в помойное ведро, послушная девочка была, я на помойку, но где там искать. Если и было, то ветром всё разнесло, не найти. До сих пор мне плохо от мысли, что там были послания для нас, а из-за меня мы о них так и не узнали.
Далее: Что этому предшествовало.
Тоже из моих: Ночной визит, напугавший родителей, и при чём здесь чужая коза.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи "История знакомства моих родителей". За ними следуют продолжения о моей жизни и жизни моей семьи. Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.