На другой день он выглядел так спокойно, словно ни визита Жени, ни ночного разговора не было. Однако вечером заявил, что оформил с понедельника отпуск на две недели, якобы, чтобы помочь дома с Вадиком.
Но она видела: дело не только в этом. Слова Жени сослужили свою службу; посеянные на нужную почву, они быстро проросли и пустили корни.
Теперь Митя вёл себя, как параноик. Он вздрагивал на каждый телефонный звонок, высматривал у подъезда незнакомцев, не заходил в дом, пока не убеждался, что случайный прохожий проходит мимо, а главное — следовал за Соней по пятам, куда бы она ни шла. Гуляли с Вадиком они только вместе, вместе шли в магазин за батоном хлеба, тащили за собой ребёнка — не оставлять же его одного, и даже вместе выходили на балкон вешать бельё.
(начало - глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12, глава 13, глава 14, глава 15, глава 16, глава 17, глава 18, глава 19, глава 20, глава 21, глава 22, глава 23, глава 24, глава 25)
Соня попробовала поговорить с Митей, но он ни в чём не сознавался. И она решила не обращать на это внимания — ничего, со временем сам успокоится. Тем более что проводить столько дней рядом с мужем было ей только в радость. Потом он выйдет на работу, но ненадолго, а на новогодние праздники они снова будут втроём — ещё целых десять дней!
С Наташей Митя больше не разговаривал, кроме единственного раза, в субботу. Она звонила, чтобы позвать его на Ларисины девять дней. Ответил он очень сухо, наврал, что заболел, и прийти отказался. Спросил, где Наташа сейчас живет. Оказалось — всё там же, в доме отчима. Накануне поминок она звонила опять, но Митя трубку не взял.
Говоря про работу, он впервые предположил, что может лишиться места. Раз фирма теперь перешла к Наташе, значит, снова находится под контролем Калюжного.
— Ну, уж нет! — насмешливо возразила Соня. — В жизни не поверю, чтобы она тебя уволила.
— Почему? Обидится, разозлится и…
— Мить, я хорошо её поняла. Ты — смысл её жизни. Она сделает всё, чтобы видеть тебя, чтоб иметь возможность тебя домогаться.
В ответ он ничего не сказал, но в душе, видимо, согласился.
Тем временем Анька принесла странные вести, до глубины души поразившие Митю. Оказывается, его мать полностью переехала к бывшему мужу, и они готовятся заново оформить брак. А Наташа при этом не только не покинула дом, но и продолжает мирно существовать рядом с Валентиной Юрьевной. Митя недоумевал, как это возможно, но Соне не стоило труда догадаться, на какой теме они сошлись. Ненависть к колдунье, отобравшей у них любимого Димочку, объединяет не хуже родственных чувств.
Эта новость встревожила её куда больше, чем фантастические угрозы Жени. Общими усилиями Наташа и Валентина Юрьевна могли придумать новые пакости.
Но фактически первая неделя Митиного отпуска прошла спокойно. Соня, причём снова в сопровождении всего семейства, сходила в городской орган опеки и попечительства, взяла список документов и даже умудрилась всего за полчаса получить справку из ЖЭКа. Cправка об отсутствие судимости требовалась только в случае усыновления, для опеки можно было обойтись и без неё. Немного тревожило предстоящее медицинское обследование — а вдруг к чему придерутся? Прежде Соня ходила к врачам только, когда донимала Мара, последний раз — очень давно. Правда, какая-то женщина в коридоре успокоила: существует список «отказных» диагнозов — туберкулез, гепатит, всякие заразные болезни, психические отклонения… А гастрит или аритмия — это, мол, чепуха.
Главная сложность возникла со справкой о доходах. Ларисы не стало, а обращаться за помощью к Наташе никому и в голову бы не пришло. Нина Степановна тоже ничем не могла помочь — она до смерти боялась не угодить Калюжным и до сих пор опасалась, как бы они не узнали о её участии. Других идей так и не появилось. Анька предлагала поговорить с Валерией, но Соня отказалась — она не могла забыть, как та приносила ей отступные.
Седьмого числа, в пятницу, они с сестрой отправились в суд, на первое заседание по квартире. Митя не хотел отпускать их одних, но ему пришлось остаться дома с Вадиком.
Соня приготовилась нервничать, но заседание оказалось скорее скучным. Стороны только огласили позиции, представили нужные документы и разошлись. Трусливый Вова на слушание не пришёл, он выписал генеральную доверенность на своего адвоката. Вот кто был по-настоящему омерзителен — такого типа Соня ещё не встречала. Глазки у него постоянно бегали, сходясь где-то у переносицы, жирные губы складывались в такое выражение, словно весь мир вызывал у него брезгливость. «Лучший адвокат отца», — усмехнувшись, сообщил ей Митя, выслушав описание.
Слава Богу, с Вадиком всё шло нормально. Он быстрее, чем Соня рассчитывала, забывал и о затхлой атмосфере родного дома, и об одиночестве в интернате, и даже писаться почти перестал — только если выпьет на ночь воды. В мальчике просыпался обычный, подвижный, весёлый ребёнок — разве что более покладистый, чем иные — с ним почти не возникало сложностей. Леонид Михайлович, конечно, всё ему разрешал, но ведь возможностей баловать внука у деда особенно не было. Интернатовская дисциплина многое исправила, быстро заставив Вадика забыть слово «хочу». Проблемы возникли только с нарушением режима — вечером мальчик с трудом соглашался ложиться в кровать, так много интересных занятий у него теперь находилось.
Соня ругала мужа, что он слишком возбуждает ребёнка перед сном. Но было забавно наблюдать, как они играют — Митя сам увлекался, как маленький. Когда они раскладывали на полу дешёвую железную дорогу китайского производства, Вадик просто млел от счастья. С Соней он всё ещё немного стеснялся, ласку позволял только по вечерам, перед сном, когда она сидела возле него на диванчике, читала ему или что-то рассказывала. Тогда он держал её руку в своей и так засыпал. Если она целовала его — порой обнимал и целовал в ответ, наверно, как дедушку, по традиции, на ночь. А вот днём она как будто снова становилась его воспитательницей. Хорошей, доброй, любимой — но не мамой. Соню это немного расстраивало. Иногда она ловила на себе взгляды мальчика — тайные, исподтишка, вопросительно-ждущие. Но как только она начинала проявлять к нему нежность, Вадик сразу же зажимался.
Однако с каждым днём их отношения становились всё теплее. В немалой степени этому способствовал Борис. Таков уж был этот лис, что люди доверяли ему свои секреты. Она не раз наблюдала, как Вадик, проходя мимо Бориса, задерживался, внимательно разглядывая его, иногда аккуратно брал за лапку, гладил и что-то шептал. Мальчик послушно выполнял Сонину просьбу и относился к игрушке бережно.
Иногда они разговаривали с лисом все вместе. С его помощью удалось решить целый ряд щепетильных проблем и установить важные правила поведения, которые не хотелось утверждать в приказном порядке. Поскольку Вадик абсолютно точно знал, что с ним говорит сам Борис, то спокойно отвечал ему на вопросы, требующие особого такта, и даже охотно спорил и возражал.
По деду мальчик скучал, но без надрыва. Соня старалась сохранить ему ощущение присутствия дедушки, они каждый день звонили ему в Москву — денег на это, понятно, уходило немало. Леонид Михайлович говорил всё ещё невнятно, словно у него каша во рту, но зато мальчик читал ему по телефону новые выученные стихи — чтение и декламация стали его страстью. Порой у Сони с Митей к вечеру уже голова шла кругом: если Вадик принимался рассказывать, к примеру, «Конька-Горбунка», то уж сначала и до конца.
Соня с радостью ощущала, что её отношения с мужем вошли в новую стадию — они чувствовали себя не просто парой, а настоящей семьей. Раньше они смотрели лишь друг на друга, теперь у них появились общие заботы — о третьем, зависимом от них человеке. И сближало это их вовсе не меньше, а больше. Усталые, но довольные, перед сном они обсуждали, как прошёл день, как вёл себя Вадик, что получилось хорошо, а где лучше поступать иначе.
Что же касалось интимной стороны… Соня не знала, как к этому относиться. Во-первых, Митя начал, наконец, предохраняться, уже не раз от раза, а регулярно. Во-вторых, каждая их ночь была теперь для него словно первая. Или… последняя. Он не просто любил Соню, он как будто страдал от своей любви и доходил порой до абсурда в её проявлении. Например, после близости он теперь регулярно включал ночник и молча смотрел на жену — минуту, три, пять, так, что она не выдерживала и начинала ругаться.
Иногда Соня чувствовала на себе его взгляд даже глубокой ночью, во сне. Тогда она просыпалась, и у них начинались непонятные разговоры. Митя выспрашивал, как сильно она его любит, что про него думает, не жалеет ли о том, то они вместе, и болезненно воспринимал любой ответ. Имя Жени не произносилось, но однажды Митя не выдержал и снова принялся допрашивать Соню, что она чувствовала к бывшему жениху раньше и что ощущает теперь. Она разозлилась, попросила Митю не доводить её до ручки и дать, наконец, поспать. Он обиделся, обозвал себя кретином, отвернулся к стене и больше с вопросами не приставал.
Но и молчание его стало не менее красноречивым. Митя мог ни с того ни с сего взять её руку и долго целовать пальцы, ладонь, запястье — подробно, медленно, минута за минутой. Теперь он никогда не засыпал первым, лежал и гладил Соню по голове, убаюкивая, как маленькую. О такой любви со стороны мужа другая женщина могла бы только мечтать, но… Соню его поведение пугало — ей казалось, что он с ней прощается, словно она вот-вот умрёт, и этим сам накликает беду. Когда в воскресенье — первое после визита Жени — они отправились в церковь, Соня впервые увидела, что он по-настоящему молится. То же повторилось и в следующий выходной. Его тревожность, в конце концов, заразила и Соню.
Конечно, она любила его с каждым днём всё сильнее. Пыталась не сходить с ума, не питать его впечатлительность, но руки её дрожали, когда она прикасалась к нему, ей казалось, что на свете не существует таких объятий и поцелуев, которые могли бы в полной мере отразить её чувство, её желание быть с ним одним целым — одной душой и одной плотью. Если Митя ходил по квартире, по своей привычке, обнажённым по пояс, Соня едва сдерживала желание постоянно прижиматься к нему, целовать его грудь, плечи, спину…
Про то, как продвигается следствие по делу Ларисы Калюжной, их ежедневно информировала Анька. Первоначальная версия подтвердилась, кое-что из драгоценностей Ларисы нашли — грабители успели их продать. Стали известны имена преступников, которые якобы действовали заодно с охраной, но пойман никто пока не был. Про то, что настоящий исполнитель убит — так это или нет, официальные источники молчали.
Митя никак это не комментировал. Но каждый день продолжал доказывать самому себе, что сумеет защитить жену не хуже Жени, что он сильный мужчина, на которого можно положиться.
***
Борис снова выполняет обещания…
В выходные город совсем замело, а в понедельник метель прекратилась, выглянуло солнышко, и Митя вспомнил, что хорошие родители водят зимой детей на горку. Он взял ключи от дедовой квартиры и сходил туда за санками. Соня одела Вадика потеплее, и они все вместе отправились в лес.
Народу в будний день почти не было, и горка, обычно забитая лыжниками, оказалась в их полном распоряжении. Вадик накатался так, что щёки у него стали пунцовыми, а штаны и рукавицы облепило ледяной коркой, как панцирем. Соня с Митей тоже съехали по нескольку раз, перевернулись и извалялись в снегу. В общем, нагулялись на славу и домой вернулись, уже едва держась на ногах.
Вадик начал дремать прямо над тарелкой с супом, и сразу же после обеда Соня уложила его на большой диван. Рядом прикорнул и набегавшийся Митя. Она укрыла обоих тёплым пледом, а сама пошла на кухню — прибраться.
Когда в коридоре раздался звонок, Соня вздрогнула. Она заглянула в комнату — мужчины спали. Соня прикрыла им дверь и подошла к глазку. «Если Женя, — решила она, — открывать не буду». Но это оказалась Ирина.
Соня, хоть и удивилась, но обрадовалась. Гостья, войдя в квартиру, потопталась на коврике, отряхивая обувь от снега.
— Привет, дорогая! Я не вовремя?
— Нет, что вы, тёть Ир! Проходите. Мои, правда, спят…
— Да? — несколько разочарованно сказала Ирина. — А я как раз познакомиться хотела… с малышом.
— Пойдёмте пока на кухню, как раз чайник вскипел, — пригласила Соня.
Она налила тёте Ире чаю, поставила перед ней вазочку с конфетами и розетку с клубничным вареньем.
— Значит, вы знаете? Про Вадика? — спросила она.
— Да… Женя рассказал.
— Не пойму, как он всё узнает?
— Сонь… Да он всё про тебя знает! Он тебя любит и…
— Тёть Ир! — Соня тревожно оглянулась на дверь. — Не будем о нём, пожалуйста.
— Хорошо, — вздохнула Ирина. — А сколько лет мальчику?
— Пять только исполнилось.
— Надо же… Я смотрю, ты по маминым стопам идёшь… прямо след в след… — задумчиво закивала головой Ира.
— Не совсем, — недобро ответила Соня.
Почувствовав её интонации, та напряглась.
— Сонечка… мы же будем с тобой, как раньше, правда? Со смертью Мары мы не расстанемся, нет?
— Конечно, нет, — искренне сказала Соня.
Она честно решила забыть их отвратительный разговор.
— А я вот иду после уроков и думаю: как там моя Сонечка? Знаю, что без работы сидишь, решила заглянуть.
Видимо, про работу Ирине поведал всё тот же всезнающий Женя. Соня только кивнула.
— Ну а с мужем-то познакомишь? — неожиданно спросила Ира.
— Конечно… — растерялась Соня. — Но… может, в другой раз…
Казалось, она должна бы обрадоваться, но вместо этого почувствовала, что не желает знакомить Ирину с Митей. Да и будить его совсем не хотелось. Но он и сам уже услышал голоса и появился в дверях кухни — как обычно, в одних тренировочных, взъерошенный от неурочного сна. Увидав незнакомку, Митя опешил.
— Здрасьте, — только и нашёлся сказать он.
— Познакомься, Мить, это тётя Ира, мамина подруга, — представила Соня. — Тёть Ир, это Дима.
Он приветливо кивнул и замялся в дверях, ощущая неловкость, что предстал перед гостьей в таком виде. Ирина, прищурившись, внимательно рассматривала его. Губа у неё чуть дрогнула, в глазах появилось непонятное выражение. Соня не поняла, какую оценку Ира вынесла её мужу, но задержала она на нём взгляд куда дольше, чем позволяли приличия.
— Очень приятно, — наконец, произнесла тётя Ира. — Я Сонечку с детства знаю, даже присутствовала при исторической сцене, когда Мара… Ой, Сонь, прости, может, ты не рассказывала?
— Конечно, рассказывала, — пожала плечами Соня.
— Здорово… — пробормотал Митя.
Спросонья он никак не мог попасть в нужные интонации и выглядел всё более смущённым.
— Соня сказала, вы с компьютерами работаете? — поинтересовалась Ирина.
— Я — когда? — удивилась Соня. — Нет, это Костик у нас программист.
— У нас охранные сигнализации, — объяснил Митя. — На автомобили ставим, на дома.
— Ах, да, точно! — поспешно закивала гостья. — Я ещё подумала, надо с вами посоветоваться. У дяди Лёшиного брата новый автомобиль. То есть не новый, а с пробегом, но только купили. Вот думают, что лучше установить. Они нас везде возят, так мы решили подарок им сделать.
— Ну… хорошо, — кивнул Митя. — Простите, я только оденусь.
Он вышел из кухни и вернулся — уже в футболке.
Через пару минут они оживлённо обсуждали, какую сигнализацию лучше поставить на подержанную иномарку. Соня в разговоре не участвовала, она слушала с недоумением. Чутьё подсказывало ей, что сигнализация Ире совсем не нужна. Может, Женя послал её что-то разведать? Да нет, глупости, в этом нет никакого смысла. Скорее всего, просто стало любопытно.
В комнате заворочался, захныкал во сне Вадик, и Соня пошла проверить, не нужно ли ему в туалет. Наверное, стоило разбудить его — после захода солнца спать, говорят, вредно. Она ласково потеребила мальчика, и тот сразу открыл глазки.
Неожиданно из коридора послышался голос Ирины.
— Сонечка… Сонь, я побегу, там Лёша ждёт.
Женщина заглянула в комнату:
— Ой, вы проснулись?
Вадик сразу же испуганно натянул одеяло по самые глазки.
— Тёть Ир, вы его пока не трогайте, он у нас привыкает долго, — предупредила Соня.
— Ладно, ладно, в другой раз пообщаемся, — не стала настаивать та.
Она уже торопливо одевалась. Соня удивилась — с чего вдруг такая спешка?
— Митя вам помог? — спросила она, выходя в коридор.
— Да, да, очень помог, — Ира почему-то не смотрела в глаза. — Пока, дорогая.
Она чмокнула Соню в щёку и убежала. Соня оглянулась — а где же муж? Только сейчас она поняла, что он не вышел попрощаться. Неужто повздорили? Не начала ли тётя Ира и с ним говорить про Женю?
— Вадичка, ты полежи, я сейчас!
Соня поспешила обратно на кухню. Митя по-прежнему сидел за столом, глядя прямо перед собой. Соне показалось, что при её появлении он сжал в руках какую-то бумажку.
— Как пообщались? — осторожно поинтересовалась Соня.
— Нормально, — ответил он деревянным голосом и сделал странный жест головой, словно оглядывался.
Потом встал, подошёл было к мойке, затем метнулся к окну и растерянно замер.
— Мить, ты чего? Она тебя чем-то расстроила?
— Нет, нет, что ты, — он торопливо натянул улыбку. — Очень приятная женщина. Только сигнализацию нашу им не поставишь… тачка устаревшей модели.
— Тётя Софья Васильна! — крикнул Вадик из комнаты. — Я тапочки не нашёл…
Соня вернулась к нему и вытащила забившиеся под диван тапочки.
— Вадик, подожди, не вылезай из-под одеялка, я тебе кофточку дам, а то прохладно…
В дверях появился Митя.
— Сонь… Сонь, знаешь, я пойду прогуляюсь.
— Куда это ещё прогуляешься? — насторожилась Соня. — Не нагулялись?
— Я на десять минут… до магазина пройдусь.
— И что нам в магазине понадобилось?
— Хлеба нет.
— Ещё целый батон.
— Я на завтра… хочу что-нибудь к чаю…
— Мить, купи мне чупа-чупс! — попросил из комнаты Вадик.
— Сейчас, Вадь, погоди!.. — крикнула Соня.
Тревога её нарастала с каждой секундой.
— Мить… ответь… ничего не случилось?
— Да с чего ты взяла? — довольно естественно удивился он. — Если б случилось, я бы сказал. Не выдумывай!
Похоже, Ира ему всё-таки что-то высказала… Наверное, Митя хочет теперь прогуляться, побыть один. Соня с беспокойством смотрела на него, пока он одевался, упорно поворачиваясь спиной к жене — знал, что она всё читает по его лицу. Ну, не силой же его удерживать?
— Апельсиновый! — крикнул вдогонку мальчик.
— Мить, — Соня потянула его за рукав. — Ты же недолго?
— Да, да, конечно… Щас… я быстро… Хочу дыхнуть воздуха, а то после сна состояние дурацкое… Словно мешком по башке стукнули.
«Пусть», — решила Соня. Потом она по-любому всё у него выспросит. Погладила его по спине, он быстро поцеловал её в щеку, как обычно, когда они расставались всего на пару минут, но взгляд у него оставался отрешённым.
Митя ушёл, она хотела посмотреть по своей привычке в окно, но её снова позвал Вадик. Соня достала ему кофточку, помогла одеться и приготовила полдник. Через какое-то время она глянула на часы — прошло почти сорок минут. Душа у Сони и прежде была не на месте, когда муж куда-нибудь уходил, а сейчас она попросту изнывала. До магазина — десять минут быстрым шагом, по направлению к дому Вадика. У кассы — минут двадцать максимум, и то, если очередь. Ну, обратно… Значит, вот-вот должен прийти.
Но Митя не шёл. Через десять минут она набрала ему на мобильник, но сразу же обнаружила, что телефон он оставил дома — намеренно или случайно.
Не пришёл Митя и через час. И через полтора...
Соня не помнила, как провела это время, мечась по квартире, как отвечала Вадику и о чем он её спрашивал... Она представляла себе тысячу ужасов: Митя лежит в переулке с проломленной головой… или его похитили родственники, или… А то вдруг бросалась к окну, уверенная, что вот сейчас он как раз подходит к подъезду, и готовилась, как будет его отчитывать, что завернул куда-то и не предупредил.
Через два часа она не выдержала, одела Вадика, и они пошли на улицу, проделав весь путь до магазина. Очереди не оказалось, у кассы стояла одна бабулька и медленно выгребала из кошелька мелочь под раздражённым взглядом кассирши. Соня не решилась спросить про Митю, купила ребёнку печенье и выбрала другую обратную дорогу. Всё бесполезно — мужа нигде не было.
Дома она снова начала метаться, дрожа от страха. Неизвестность стала её кошмаром, казалось, любая новость принесёт облегченье. Соня знала, что в таких случаях обзванивают больницы и морги, но не могла заставить себя даже думать об этом. Её тошнило от страха, стоило только представить, как она набирает страшные номера и описывает Митины приметы.
Напившись успокоительного, Соня попробовала размышлять. Что-то подсказывало ей, что дело не в несчастном случае. В уходе Мити за хлебом с самого начала всё было не так. Но придумать разумное объяснение тому, что муж до сих пор не вернулся, не получалось.
Ну что, что могла сказать ему Ира? Почему Соня спокойно его отпустила? Просто затмение какое-то нашло… Ведь всегда чувствовала его настроение, прочитывала каждый нюанс в поведении, а тут — переключилась на Вадика. Может, гостья передала что-то от Жени… например, тот потребовал встретиться и разобраться? И Митя рванул на разборку, не сказав Соне ни слова — на него это похоже.
Вот только не слишком похоже на Женю. Представить, что он, такой спокойно-презрительный, вызвал соперника на драку… нет, это вряд ли. Да и Ира не стала бы в этом участвовать. Зато могла спровоцировать у Мити ревность. Поведала, к примеру, как Соня с Женей любят друг друга, а Митя, мол, всё им испортил. Ляпнула что-то или сказала специально.
Но как тётя Ира могла… зачем? Визит Жени и так вызвал у Мити комплексы. Он переживает, что не может быть настоящей опорой семье, обеспечить им с Вадиком такую жизнь, которую считает достойной.
Соня схватилась за телефонную трубку. Голос Ирины, когда та ответила, показался ей несколько напряжённым.
— Тёть Ир… Пожалуйста, расскажите мне, о чём вы говорили с Митей?
— Как — о чём? — удивилась женщина. — Ты же слышала — о сигнализации. Он сказал, что ничего не выйдет — модель не подходит. А что? Что-то случилось? Что с тобой, Сонечка?
В голосе Иры появилась неподдельная тревога.
— Скажите… только честно, это очень важно. Вы ничего не сказали ему о Жене… обо мне и Жене?
— За кого ты меня держишь? — возмутилась Ирина. — Я, конечно, не в восторге, как ты понимаешь. Но разрушать тебе… вмешиваться в твою жизнь… Как ты могла подумать?!
— Простите… Я не знаю, что думать.
— А что произошло? Вы поссорились? И ты считаешь, что это я?!.. Соня!
Возмущение её было искренним, но Соне мерещилось, что она чего-то не договаривает.
— Нет, я так… показалось… простите, — Соня положила трубку.
Может, тётя Ира и ни при чём? Может, кто-то звонил, пока Соня будила Вадика? Это легко проверить. Она схватила оставленный Митей мобильник, просмотрела последние звонки и смс — пусто. Да и возможно ли, чтобы у Мити возникли дела, о которых она не знает? Муж никогда ничего от неё не скрывал. Ну… или почти никогда. Звонки, кстати, можно стереть.
Скрепя сердце, она снова взялась за телефон.
— Простите, тёть Ир… это опять я. Скажите, никто не звонил Мите, пока вы…
— Да нет, кажется. Соня, если что-то случилось, немедленно мне скажи!
— Нет, нет… ничего… спасибо…
Она поняла, что от Иры, если та что-то умалчивает, всё равно ничего не добиться.
Одновременно с диким страхом за Митю, в душе поднимался гнев на него. Что бы ему ни сказали, это же не повод вот так исчезать… трепать нервы! Как он мог сотворить такое… совсем не думать о ней! Ох, и получит же он, когда вернётся!
Соня схватилась за голову. Нет, нет, она слова ему не скажет, ни в чём не упрекнёт — лишь бы он только вернулся, живой и здоровый! Она молила об этом Бога всеми силами души…
Но чем больше проходило времени, тем больше казалось — Митя ушёл не погулять или подумать, а с определённой целью, он точно знал, что собирается делать. И тогда ей впервые пришло в голову мерзкое подозрение: а что, если Митя ушёл не куда-то… и не зачем-то… А просто — из дома… от неё… навсегда.
Она сразу же отмела эту чушь. Не мог он взять и уйти насовсем. Не в его это духе. И ничто в их отношениях подобного не предвещало.
Мысли снова и снова ходили по кругу, отыскивая причину.
Прошло три с половиной часа. Как они были прожиты — лучше не вспоминать. И вдруг…
Соня увидела его в окно, потому что не отходила от него. Сердце у неё заколотилось с бешеной силой. Она уже представляла, как накинется на мужа с истерикой и кулаками… Нет — она будет молчать, не станет с ним разговаривать, пока он не объяснится. Соня не включала свет, поэтому видеть её Митя не мог. Она замерла, ожидая, пока он войдёт в подъезд.
Но Митя домой не шёл. В свете фонаря Соня наблюдала, как он свернул к площадке, на которой она когда-то обнаружила его розы, смахнул со скамейки снег и уселся на спинку, поставив ноги на сиденье. Достал сигарету, покурил, не отрывая глаз от подъезда. Потом вытащил другую. Вадик, которого Соня усадила смотреть мультики, позвал её. Она только крикнула что-то в ответ и не пошла.
Соня боялась отойти от окна, боялась, что Митя снова исчезнет. Она не понимала, что происходит, но видела: он усиленно что-то решает. Что-то, касающиеся их обоих, и никакие посторонние дела тут ни при чём. Соня даже не удивилась бы теперь, если бы он встал и ушёл обратно в темноту. И тогда она его больше никогда не увидит. Но не кинется, не побежит за ним. Потому что это будет его решение.
Но разве это возможно, реально — именно сейчас, когда всё у них так хорошо? Что же его так мучает, что с ним? Соня не знала ответа, хотя ответов могло быть множество. Она снова и снова перебирала варианты. Тётя Ира поселила в его сердце сомнения, и он перестал доверять жене… Или — всё ещё хуже… Что, если у него появилась другая, и он теперь выбирает между нею и Соней?
При последней мысли она даже зажмурилась от боли. Но предпринять ничего не могла — оставалось только ждать. Сейчас Митя смотрел на окно и, хотя не мог видеть её, казалось, что-то почувствовал. Он поднялся и, сгорбившись под невидимым грузом, направился в подъезд. Сердце у Сони заколотилось чаще. Она подошла к входной двери и неслышно открыла её, слушая его шаги в тишине лестничных пролётов — медленные, тяжёлые шаги.
Митя вошёл в квартиру, даже не удивившись, что Соня стоит перед распахнутой дверью. Она ничего не спрашивала, он ничего не говорил. Молча разулся и прошёл в Анькину комнату. Соня за ним не пошла. Она начала заниматься делами, хлопотать, устраивая Вадика спать. С трудом оторвала его от обычно запретных японских мультиков, на которые сама же сегодня и подсадила. Вадик рванул было к Мите, но тот закрыл дверь и не откликался, и Соня туда мальчика не пустила, наврав, что Митя заснул. Потом Вадик, выспавшийся днём, никак не хотел успокаиваться.
Соня знала — муж ждёт, пока ребёнок уляжется, и поэтому нервничала. Наконец, малыш перестал ворочаться и задышал ровнее. Соня погасила ночник и вышла на кухню. Через мгновение там появился Митя.
Продолжение - глава 27.
(начало - глава 1, глава 2, глава 3, глава 4, глава 5, глава 6, глава 7, глава 8, глава 9, глава 10, глава 11, глава 12, глава 13, глава 14, глава 15, глава 16, глава 17, глава 18, глава 19, глава 20, глава 21, глава 22, глава 23, глава 24, глава 25)
Навигация по каналу Галины Маркус
Обложка - Елена Юшина, иллюстрации - Олег Ильдюков