Советские, а за ними и российские историки называют Мюнхенские соглашения «мюнхенским сговором», подчеркивая беспринципность западных демократий. Таким образом, они пытаются оправдать пакт Молотова-Риббентропа.
На Западе договор о передаче чехословацкой Судеткой области Германии в 1938-м году называют Мюнхенскими соглашениями. История уже дала им оценку: английские и французские политики, пытаясь избежать новой войны в Европе, старались договориться с главарём нацисткой Германии. В сущности, Гитлер вел себя как натуральный гопник.
В восьмидесятые годы прошлого века у советских гопников была игра, она называлась «Мужик, купи кирпич». Несколько накаченных парней подходили к прохожему на улице и предлагали ему купить у них кирпич за пятёрку. «А не купишь, — говорили они ему, — получишь им по голове».
Гитлер вёл себя именно так: или отдаёте Германии Судеты, или я начинаю войну против Чехословакии. Это был ультиматум. В этой ситуации английские и французские политики после нескольких дней переговоров с Гитлером выбрали плохой, но сохраняющий в Европе мир вариант.
К слову, через год, когда Гитлер и Сталин будут делить Польшу, страны Балтии и Молдавию, никаких ультиматумов не было: Германия не угрожала войной Советскому Союзу, а у Союз не стоял, как Англия и Франция, перед трагическим выбором.
Наши историки, рассказывая о событиях в Мюнхене, умалчивают о многочисленных переговорах, предшествовавших ему, преподнося его итог как банальную сделку политических дельцов. Тем менее, Пауль Шмидт, личный переводчик Гитлера (именно он переводил переговоры в Мюнхене), в своих мемуарах подробно описывает события по время этих переговоров.
Есть там интересный момент — о стычке нацистского вождя и английского премьер-министра Чемберлена. Последний настойчиво поднимал один вопрос, который в целом не имел большого значения. Он касался передачи Германии чехословацкой общественной собственности.
Чемберлен задавал вопросы на тему того, будет ли Германия компенсировать чехословацкому правительству стоимость зданий и сооружений, которые перейдут Германии вместе с территорией Судет.
«Эти сооружения и здания построили за счёт налогов, уплаченных судетскими немцами, — говорил Гитлер со всё возрастающим нетерпением, — и поэтому не может быть и речи о возмещении ущерба». Но этого было недостаточно, чтобы удовлетворить Чемберлена в вопросах собственности.
Наконец Гитлер взорвался. «Наше время слишком драгоценно, чтобы тратить его на такие банальности!» — крикнул он Чемберлену. Это произошло, когда Чемберлен в довершение всего поднял вопрос о том, что будет с домашним скотом, который сейчас находится на этой территории.
Когда в Москве подписывали пакт Молотова-Риббентропа, похожих вопросов вообще не обсуждалось. И ещё одна немаловажная деталь постоянно ускользает у отечественных историков.
После подписания соглашения Гитлер решил устроить банкет. Он приглашает на него премьер-министров Англии и Франции — Чемберлена и Даладье. Но они отказались, сказав, что должны позвонить своим правительствам; они были явно не в том настроении, чтобы присутствовать на банкете. «Чемберлен и Даладье выглядели очень подавленными тем вечером», — пишет Шмидт в своих мемуарах.
После подписания пакта Молотов-Риббентроп в московском Кремле участникам переговорам подали лучшее шампанское. Никто не отказался, а Сталин поднял тост за Гитлера.