Детство ребёнка в довоенной Польше не очень отличается от советского. Во всяком случае в городах. Но разница всё же есть. Продолжение истории. Начало читайте здесь.
Начало жизни
После заключения Брестского мира Мария и Алесь оказались в Польше. Чтобы иметь возможность преподавать, им пришлось сдать экзамен по польскому языку. Поселились они в Лодзи. Тогда это был закопченный город ткачей. Разместились в квартирке прямо в здании школы. Там и родилась у них дочка Ирочка.
Квартирка была маленькая, тёмная, окна упирались в соседнее здание. Стена его была вся в тени, только вверху её часть в погожий день заливало солнце. Ира очень радовалась: если светит солнце, значит воскресенье, и родителям не надо идти на работу. Бегать она не умела, т.к. просто было негде и время она проводила всё больше сидя на кровати. Однажды она сказала мне:
- Последний раз мне было скучно в 5 лет.
- А что случилось? – не поняла я.
- В 5 лет я научилась читать.
Сидеть одной дома надоело, поэтому она решила и сама пошла в школу. Просто пришла в класс и своей мамы и села за парту, а та её не выгнала: чем бы дитя не тешилось.
В классе было 60 девочек! Сейчас трудно представить, как такую толпу можно чему-то научить. Но ведь учили, и неплохо учили. И не только считать и писать, но и петь и рисовать.
В польской школе
Мария Константиновна хорошо рисовала, но петь не умела совершенно. Она договорилась с учительницей, у которой была обратная проблема и, когда у одной шёл урок пения, а у другой рисования, они выглядывали за дверь, нет ли кого из начальства – и бегом в класс приятельницы. Вот так и выкручивались…
Только к доске вызывали очень редко. А Ире нужно было каждый день отвечать на каждом уроке. А когда мама не обращала на неё внимания, Ире надоедало, она вставала и уходила. Мария Константиновна и на это не реагировала.
Идти нужно было через двор мужской школы, где преподавал Александр Семёнович. Мальчишки на перемене носятся, как и полагается мальчишкам, но ни разу никто не задел, не зацепил девочку. Остановятся, пропустят и бегут дальше. А уж чтобы за косичку дёрнуть! Даже в голову, вероятно, не приходило. Я всегда поражалась такому воспитанию.
Воспитание
Папа всегда был лучшим другом Иринки. Он очень увлекательно рассказывал о совершенно разных вещах, придумывал всякие интересные игры, шалости. Если Ира приставала к маме с чем-нибудь, она отправляла её:
- Иди к своему папе, мне некогда.
А у папы для дочки время было всегда. Нет, мама тоже очень сильно любила свою девочку, просто домашние дела, характер… Да и она придумала очень интересную игру, которая потом перешла ко мне по наследству. Хлопоча на кухне, Мария Константиновна предлагала Ире совершить путешествие по карте мира в какую-нибудь страну, причём нужно было рассказать, через какие государства, на каком транспорте она поедет.
Может быть, оттуда у неё появилась страсть к путешествиям и глубокие познания в географии. Ведь перемещаясь по карте, ей хотелось что-то узнать про места, которые она проезжала, и девочка залазила в книги и читала, читала…
Друзья из белорусской общины
Со временем семья переехала на другую квартиру. Там уже было светло и просторно. По выходным всегда приходили гости. Принято было приносить подарки, но непременно сделанными своими руками: выпечка, вышивка, вязанные салфетки, которые до сих пор бережно хранятся в нашей семье.
Пили чай, разговаривали, играли в карты, а Ира играла рядом, слушая разговоры взрослых. Поэтому с малых лет она знала, что обездолена потому, что у неё нет Родины. В чём она обездолена, девочка, конечно, не понимала, ведь у неё всё было для безоблачной жизни, но это чувство Родины она пронесла через всю жизнь.
Друзья, учёба и т.д.
У Иры появилась весёлая компания, где старшие опекали младших. Они бегали по окрестным лугам, лазили по заборам, зимой катались на коньках. Возле школы была длинная каменная ограда. Ребятня любила вереницей вышагивать по ней. Когда на пути вставала широкая тумба, которую малышня не могла перешагнуть, старшие слазили, переносили маленьких и шли дальше.
Закончив начальную школу, Ира поступила в гимназию. Порядки здесь были строгие. В любую погоду нужно было ходить в шерстяной форме. Тяжёлая юбка в складки по жаре натирала ноги. У входа всегда стоял, как сейчас сказали бы, фейс-контроль. Обязательно проверяли наличие носового платка. На всю жизнь въелась формулировка: «Когда выходишь за порог, в кармане должен быть платок». Этому она научила и меня.
Теперь Ирина поняла, что Польша – не её дом. Это чувствовалось по отношению учителей. Например, на уроках истории, когда проходили что-нибудь, касающееся России, она знала, что её непременно вызовут. Материал излагался так, что Россия выглядела самым неприглядным образом, и учителям хотелось уколоть её таким путём.
Отношения с религией
В деревне, где жили родственники, каждое воскресенье приезжали жандармы, хватали старшего из её двоюродных братьев. Увозили в жандармерию и жестоко избивали его только за то, что он белорус. Говорить надо было по-польски.
Душой они были там, на Родине. Всё время слушали по радио новости из СССР. В них много говорили о лагерях, о культе личности, но не верили, считали, что всё это польская пропаганда.
Семья не была сильно верующая. Это вызывало недовольство гимназии. Чтобы ослабить нажим, когда становилось невмоготу, они нарядно одевались и демонстративно на глазах других учителей шли в церковь. А во время поста, который мама соблюдала на всякий случай, папа воровал у неё скоромную еду и тащил Ире. Она и так была худющая, кокой тут пост!
А в деревне они с ужасом смотрели, как на глазах голодных детей мать выливала молоко свиньям. Родственники жили тяжело, родители помогали им как могли. В конце концов Алесь купил у Радзивила 4 гектара земли возле Несвижа и отдал им в пользование. Эта купчая на польском языке до сих пор хранится в нашей семье.
Конфуз
Но, несмотря на всё это, Иринка оставалась весёлой, озорной девчонкой. Подруги называли её Ирка-Пырка (картошка) за её раздвоенный белорусский нос. В гимназии изучали латынь учитель был молодой и всё время, смущался, краснел в классе полном девушек.
Однажды они на доске написали латинскую пословицу: «Ora et la bora» (Молись и трудись) и добавили «et yuvenos ama» (и юношей люби). Вошедший учитель прочитал надпись, покраснел до ушей, чем доставил публике несказанное удовольствие, и, пряча свое смущение за напускной строгостью, процедил:
- Кто это написал?!
В ответ гробовое молчание.
- Кто дежурный?! Стереть!
Опять ни гу-гу. Он покраснел ещё больше, если только это было возможно, и вылетел из класса. Вернулся несчастный в сопровождении директора. Маленькая кругленькая женщина вкатилась в распахнутую дверь, и старательно давя смешинку, потребовала ответа на эти сакраментальные вопросы. После напряжённого молчания с задних рядов тоненький голосок пропищал:
— Это не относится к господину учителю.
Директор, не выдержав, расхохоталась и выкатилась из класса. Учитель всем влепил двойки и вылетел вслед за ней. На следующий урок он пришёл опять краснея. Взглянув на девушку, отвечавшую директору, он захихикал и спрятался за книгу. Так весь урок и прошёл.
В гимназии было много экскурсий, с семьей ездили отдыхать в Закопаны в Татры. Словом, жизнь была насыщенная. Но очень хотелось, вернуться домой, в Минск.
Сборы на Родину
В 1939 году появилась возможность уехать, и семья начала радостно собирать документы. Но дело пришлось иметь уже с немцами, ездить в Берлин. Документы делались очень долго. Однажды Мария Константиновна заметила:
- Как скучно жить: никаких новостей, каждый день знаешь, кто придёт в гости, что скажет…
Через две недели началась война.
Наконец пришли документы. Какое счастье: мы подданные Советского Союза! Начали радостно собирать чемоданы. 4 дня ходили счастливые. Но вокруг Иры сразу образовался вакуум. Знакомые поляки, завидев её, переходили на другую сторону улицы.
А потом пришли немцы…
Продолжение читайте здесь.