Но однажды семья все же получила на него «похоронку». К счастью – ошибочную, и к счастью, как потом оказалось – что все же получила.
Маршал Советского Союза Василий Андреевич Новобранец. Дважды Герой Советского Союза, Кавалер Ордена Победы. Знаете такого? Нет?
И – не мудрено. Потому что, ничего из этих наград и званий он не получил. Хотя помогал спастись от опалы своему другу полковнику Ованесу Баграмяну – который потом стал Героем и Маршалом Иваном Христофоровичем Баграмяном. А в Академии (он окончил их две) он дружил с полковником Жидовым – который потом по воле Сталина стал генералом армии Жадовым.
Не повезло – скажете – воину! Как посмотреть… Его трижды должны были расстрелять наши и трижды его реально расстреливали немцы. В начале войны он разработал план вывода 6—й армии из окружения, но Москва этот план отвергла. В итоге вся армия была уничтожена, а он, вместе с ее командующим, попал к немцам в плен. В плену он регистрировался под тремя разными фамилиями и немцы так и не узнали, что он в предвоенные годы писал пророческие разведдоклады Сталину.
А в середине 1980-х гг. Василий Новобранец написал книгу воспоминаний – «Я предупреждал о войне Сталина» (Москва, 2009). Гитлер и его генштабисты узнали бы из этой книги много для себя интересного – но, вот, не дожили, бедняги.
В этой книге В. Новобранец предстает убежденным антисталинистом, что понятно – если судить по перипетиям его жизни, но довольно сомнительно – если принять во внимание его знания и опыт генштабиста. Возможно, это расхождение объясняется тем обстоятельством, что сами мемуары были написаны до 1985 года (что видно из текста), а дата их публикации – 2009 год. Похоже, что антисталинизма добавили в книгу ее редакторы и «доработчики».
Возьмем, просто для примера, польскую кампанию. Всю вину за ее провал автор возлагает на Сталина. И для убедительности добавляет, что Политбюро ЦК освободило Сталина от должности члена Военного совета Юго-Западного фронта.
Но при этом странно, что автор, военный, не указывает командующих этим фронтом – самого командующего и начальника его штаба. Дальше он пишет, что «провалилась блестяще развивающаяся операция войск Западного фронта». Но если войска оторвались от своего тылового обеспечения – разве это не грубая ошибка со стороны генштабиста?
И как генштабист мог написать, что спасти Западный фронт могли силы Юго-Западного фронта? Да, там были две общевойсковые армии и Первая Конная армия. Но о рокадных коммуникациях было все известно еще из опыта первой мировой войны и к 1920 году они не улучшились. Поэтому реально к Варшаве могла поспеть только конная армия, а конники против пушек и пулеметов регулярной армии – просто пушечное мясо.
И Конная армия пришла бы к Варшаве без своих обеспечений – вдобавок к «бестыльным» армиям Тухачевского.
И брать Варшаву – это не легкая прогулка. Прежде ее брали Суворов и Паскевич – не ровня поручику Тухачевскому, всю войну просидевшему в немецком плену (кстати, генерал Корнилов из такого же плена бежал и потом воевал, а Тухачевский покинул крепость-тюрьму Ингольштадт только в 1917 году, после февральской революции и, ходят слухи, не без помощи самих немцев). И тогда за поляками не стояли мощные союзники. А в этом раз полякам помогали англо-французы – вооружениями, советами, и в запасе у них были еще германские ветераны – голодные и на всех обозленные. Не встретила бы Красная армия под Варшавой единый западный антибольшевистский фронт?
Да, Тухачевский потерпел поражение и поляки дошли даже до Киева. Но не потому ли они так спешно заключили с большевиками мир, что с тыла им угрожали свежие армии Юго-Западного фронта? И теперь «отрыв от тылов» угрожал уже полякам – на что им указывали их западные советники? Включая, между прочим, командира одной польской части - польского майора и французского капитана "Из Галлов".
Позже этот майор-капитан прославился как "генерал Де Голль". В скобках, потому, что приставка "де" у него - "из" и она не значит дворянское происхождение, А к бригадному генералу его только представили, но это представление не утвердили (в связи с его не санкционированным командованием бегством в Англию) и официально он так остался полковником.
А «Политбюро ЦК» - это звучит громко, но на самом деле всеми военными вопросами в нем заправляли Ленин и Троцкий. Да, Тухачевский формальное послание с просьбой о помощи направил Ленину и Главкому С.С. Каменеву. А Троцкий, что – он в это время в карты играл? Был еще и Фрунзе, но он тоже особых симпатий к Сталину не испытывал.
Поэтому понятно, что «люди в Кремле» в первую очередь убрали Сталина, но почему никак не наказали военных руководителей Юго-Западного фронта? Наверное, потому, что в военно-стратегических вопросах они разбирались лучше Тухачевского. И если Тухачевский мог забыть про генерала Врангеля, то для кремлевских стратегов Крым был несравненно важнее Варшавы. А сам генштабист В. Новобранец никак не мог видеть опасности развертывания наступления по расходящимся направлениям: на Юг и на Запад.
И, наконец, автор пишет, что армии Юго-Западного фронта «бесцельно топтались под Львовом». Как В. Новобранец в 1985 году не мог не понимать, что Львов красные могли захватить и УДЕРЖАТЬ, а удержать Варшаву было невозможно ни при каких обстоятельствах? Ни – тогда, ни – теперь.
И вообще эти страницы книги производят самое странное впечатление. Какая-то агитация, а не мемуары кадрового разведчика. К примеру: «Тухачевский после Фрунзе был якобы самой светлой головой в нашей армии…Никаких разговоров о «полководческом гении» Сталина в те годы мы не слышали (в начале 1930-х гг.! – для чего и кому в это время была нужна «военная гениальность» вождя?).
Далее – «неприглядная история» (разговор политического доносчика, не военного), «блестяще начатое наступление» (для военных правильный «блеск», всегда - в результате, а не в начале сражения), и дальше, с ссылкой на статью 1962 года (хрущевского правления) - «вся ответственность за поражение под Варшавой лежит на Сталине».
И, похоже, что этой фразой много более позднего 1962 года В. Новобранец так напугал Сталина "образца 1945 года", что тот сразу отменил немедленный «кавалерийский штурм» Варшавы в этом году и приказал готовить правильное наступление – с разведкой системы обороны, накоплением боеприпасов, подтягиванием тылов, и т.д. (на что ушло больше двух месяцев). Видите – Сталин не только послушал автора книги, но и всерьез взялся за изучения опыта боев Тухачевского!
И дальше – о пользе «изучения марксизма-ленинизма». Хотя иногда – «овладевали сомнения – а нужны ли философские работы научного марксизма-ленинизма военному?» «Подобные же сомнения владеют и сейчас некоторой частью нашей студенческой молодежи». Но «подлинными специалистами могут быть только те, кто в совершенстве овладел марксистско-ленинской теорией» (а кто «топил» автора потом – ведь как раз такие «подлинные специалисты»!).
И здесь – корень всех будущих расколов в теории и практике: "правильно" – не надо заниматься российскими всякими хозяйственными и оборонными делами, поскольку построение социализма (коммунизма) в одной отдельно взятой стране все равно невозможно; надо все силы бросить на борьбу за мировую революцию.
А – "безусловно неправильно": не стоит ждать мировой революции, надо, прежде всего, заботиться о сохранении первого в мире социалистического государства. «Не нужен нам берег варшавский, берлинский, парижский, лондонский…» И – так далее.
Или, все же? - «И от тайги до британских морей, Красная армия – всех сильней!»
А в самом начале военной карьеры автора все шло совсем прекрасно. Вернее, пошло прекрасно – когда восемнадцатилетнего украинского паренька осенью 1922 года приняли в школу «Червоных старшин». Школа находилась в Харькове и курсант-комсомолец впервые окунулся в столичную жизнь – Харьков тогда был столицей Советской Украины.
А до этого хлопцу Васе Новобранцу просто как-то везло. Когда ему было восемь лет, отца выгнали с «волчьим билетом» с завода, принадлежащего французам, «за революционную деятельность». Семья, мать с двумя детьми, осталась без кормильца и переехала к деду по отцу, в деревню. Там он устроился пастухом к местному кулаку. Там же он и пошел в школу.
А когда он закончил начальную школу – внезапно появился отец. Который и заплатил за обучение Васи в школе следующего, среднего уровня.
И вот – 1917 год, грянула революция. Пришел отец. Но в 1918 году на Украину пришли немцы и отец ушел с полком красноармейцев. А в следующем году он попал в плен и был расстрелян белоказаками.
Мальчишка опять ушел в пастухи. Потом пришли красные, Вася просился к ним, но его не взяли по-малолетству: при его действительных пятнадцати годам выглядел он на возраст не более двенадцати лет. Сказались голодные годы.
Потом, при наступлении Деникина, его взяли с собой отступавшие коммунары, знавшие отца Васи. Первый военный опыт – служил разведчиком, получил коня, карабин и шашку. В 1920 году «гражданка», наконец, кончилась, коммунары вернулись в село, началась мирная жизнь. Семью Васи приняли в комбед, выделили корову, пять овец и две десятины земли (на двух мужиков – Васю и брата).
Но мирной жизни мешали бандиты. Вася уже был в составе продотряда. Одну банду они перехватили – разбили, многих убили, одного взяли в плен. Судили местным судом, приговорили к расстрелу, тут же и расстреляли. Но банды не унимались. И Василий решил проситься служить в армию. А тут и пришло объявление о приеме в курсантскую школу. Все шесть местных комсомольцев подали заявление и всех в нее приняли.
Всё – началась для Василия Новобранца жизнь по приказу. Столичные курсанты – это была элита! Приходилось встречаться с Фрунзе, командующим Украинским военным округом («К сожалению, уже тогда он был тяжело болен»; но как потом выяснилось – совсем «не очень»), , охранять Всеукраинского старосту Г.И. Петровского («Как живете? – спросил ГИ. «Кушать вот маловато». И навсегда подходящий ответ: «Две войны одна за другой, а тут еще голод навалился. Скоро мы станем богаче. А сейчас – потерпите».) Позже в оборот была запущена другая версия - "Денег - нет. Но вы - держитесь!"
Основы тактики им преподавал старый царский генерал. Тактику партизанской борьбы читал белобандит Тютюнник (в классы его приводили под конвоем).
И – опять: «стал азартно изучать политическую литературу, и в первую очередь, конечно, сочинения Ленина…Статьи и речи Ленина открывали и освещали мне пути в новый мир».
В 1924 году вступил в члены партии («ленинский призыв»), в августе 1925 г. окончил школу с получением «одного кубика» (звание командира взвода). Как и в последующем – окончил школу «с отличием»; важный нюанс, который потом сказался на его судьбе.
Дальше – служба на строевых должностях в армии. И опять – школа летчиков, военно-политические курсы – политрук, командир роты.
И вот – в 1931 году поступление в Академию им. Фрунзе. Преодолел большой конкурс – 13 человек на место и стал самым молодым на курсе. Всего - 27 лет, при среднем возрасте слушателей – 30-35 лет. В это же время в Академии учились Рыбалко, Баграмян, Конев – будущие маршалы.
Учился, старался – не забывая, что «принципиальные основы советской военной доктрины были заложены еще В.И. Лениным в его учении о восстании» (переходящем в мировую революцию?).
И опять (не забыть бы!): «К счастью, наш выпуск слушателей Академии обучению «сталинизмом» подвергся в малой доле».
И вот, в 1934 году, после Академии Василию жутко повезло: назначение в Ленинградский военный округ и, после короткой службы в штабе пулеметной бригады – перевод в оперативный отдел штаба округа. Округом тогда командовал Шапошников – единственный человек, которого Сталин всегда называл по имени-отчеству: Борис Михайлович.
Итак – для Василия Новобранца открывается прямая дорога к маршальским и геройским звездам. И он – не подкачал: во время первой же штабной игры он, капитан, стал спорить с Маршалом. Маршал, конечно, пересилил, но бойкого капитана («упрямого хохла» - как он сам себя называет) – запомнил.
В этой же игре он столкнулся с «противниками» - Рокоссовским и Толбухиным. Оба играли не «по стандарту» и удостоились похвал от Маршала. Но это им не помогло. Не той дорогой пошли товарищи – в 1937 году оба они были арестованы (на самом деле, на Толбухина были только доносы, тюрьмы ему удалось все же избежать) . А потом массовые аресты начались и во всем ЛВО.
Но В.А. Новобранец их не дождался: еще до этого Шапошников уехал в Москву – на должность начальника Генерального штаба. Но, уезжая, рекомендовал строптивого капитана для учебы в Академии Генерального штаба. И осенью 1937 года он уезжает на учебу в Москву. Весьма кстати: на должности командующего ЛВО был арестован Якир, потом – Федотов, потом – все командиры корпусов, дивизий, полков. Вот – мимо пролетела первая расстрельная пуля.
А в Академии Генштаба В. Новобранец – во втором наборе. А первый выпуск попал под массовые аресты: из 150 слушателей осталось только 40. Но – какие! Василевский, Баграмян, Гречко, Захаров, Ватутин, Антонов. А капитану Новобранцу в эту рулетку сыграть не довелось. Он миновал второй расстрельный список и снова – на дороге к большим звездам.
Но тут – чистка дошла и до Академии. Много преподавателей было арестовано, лучшие по успеваемости слушатели были назначены на их место. В. Новобранец не попал в их число. Оказалось – опять к счастью. Одного из «поднявшихся», полковника Баграмяна, вскоре не только выгнали из Академии, но и вообще демобилизовали из армии. И он уже решил возвращаться домой, в Армению.
В.А. Новобранец совершенно случайно встретил его на улице, в Москве. В Академии они дружили и, узнав о случившемся, он посоветовал другу: Не сдавайся! Пиши во все инстанции! Продолжай бороться, не уезжай из Москвы! И Баграмяна вернули на службу, направили в Киевский военный округ, начальником оперативного отдела штаба. Первый шаг по маршальскому тракту.
А сам Новобранец поехал на войну. На Восток, в штаб фронтовой группы, готовящейся на случай возможного конфликта с Японией. И здесь, во время боев при Халкин-Гол, все для нашего героя сложилось вроде бы удачно. Его назначили ответственным за снабжение действующих войск и с этой задачей он справился: «Ни разу за время боев ни одна часть не испытывала недостатка в вооружении, боеприпасах, горючем и продовольствии». В.А. Новобранец, как начальник тылового отделения фронта, не получил ни одного замечания и был награжден медалью «За боевые заслуги».
Но вот – роковая ошибка и третий расстрельный момент (после ЛВО и Академии Генштаба). Командующим фронтовой группой был назначен генерал армии Штерн, Жуков командовал Первой армейской группой и был в его подчинении. И, как вспоминает В.А. Новобранец, между командирами возникли трения: «Командующий Штерн радикально вмешивался в управление войсками и исправлял грубые ошибки Жукова».
И после окончания боев Штерн приказал группе офицеров-генштабистов изучить полученный боевой опыт: «вскрыть все ошибки командования и все недочеты в подготовке войск». Чтобы потом доложить обо всем «наверх» и затем издать книгу. И Новобранец «по должности» попал в эту группу, на работе в которой проявил неосмотрительную активность. В частности – взялся расспрашивать «о деталях» генерала Жукова, который – «почему-то обиделся».
«Почему-то»? Да ведь Жуков уже готовил свою книжку о событиях на Халкин-Голе, «заполненную самовосхвалением». А книгу, подготовленную по приказу Штерна, понесли на одобрение начальника Генштаба Мерецкова и тот рекомендовал ее к печати.
Но тут Мерецкова на должности начальника Генштаба заменил Жуков и тот от этой книжки пришел в ярость. Вызвал к себе полковника Шевченко, отвечавшего за прохождение книги в Генштабе, «выругал его по-фельдфебельски, а рукопись похоронил в своем сейфе». Дальше «судьба ее неизвестна» - философски замечает В.А. Новобранец.
Почему же? Какая тут может быть «неизвестность»? Ясно, что от нее и следов не осталось. Ведь в ней заключалось, что «действия командования Первой армейской группы во главе с генералом Жуковым оказались не на высоте, не отвечали требованиям военной науки».
И делался вывод: «Мы победили японцев огромным преимуществом в живой силе и технике, а не военным искусством. Отсюда – огромные, ничем не оправданные потери…А приказы командующего или не доходили до командиров частей, или безнадежно опаздывали, когда обстановка требовала уже другого решения».
Но еще до этого Штерн был приглашен в Москву для доклада Политбюро ЦК по плану развертывания войск Дальневосточного фронта на 1940 год. И майор Новобранец был в «группе поддержки» по этому докладу. На Политбюро разгорелись споры (бывало тогда так!), основными противниками этого плана были Сталин и Ворошилов. И все же план был утвержден (можете в это поверить?).
А для Штерна все кончилось плохо. Для «расследования дел» в Забайкалье была направлена комиссия во главе с Мехлисом, она составила свое заключение и судьба Штерна была решена. Сначала его назначили начальником ПВО страны, а потом он «исчез в неизвестном направлении». Но перед этим он успел сделать для образцового подчиненного благое дело: выдвинул В.А. Новобранца на должность начальника штаба армии.
Все, судьба Василия Андреевича решена – если он не погибнет в боях, то обязательно станет Маршалом и Героем. А - Жуков? А что - Жуков? Жуков о каком-то майоре мог потом и позабыть. И не до каких-то обид тогда было - близилась война с Финляндией и знающие, с военным опытом, офицеры были на вес золота.
Но тут вмешался случай. Встретился на улице с однокашником по Академии, чего-то наговорил ему лишнего – о себе и о своей службе. Через несколько дней в Генштабе к нему подошел незнакомый офицер. Майор Новобранец? Вас просят зайти в Разведупр.
А разведка – это смерть для военной карьеры! Генеральских должностей там очень мало (маршалов там вообще не бывает), а уйти из разведки невозможно. А если это и удастся – то ни один начальник такого подчиненного себе не пожелает!
Василий Андреевич все это прекрасно знал. И у него были варианты: просто затаиться – «забыть о приглашении», или пойти посоветоваться со свои начальством. Штерн так ему потом и сказал: «Эх, напрасно вы туда пошли!».
Но упрямый хохол» решил, что угрозу надо душить в самом зародыше. И подумал, что быстрее сумеет убедить «заказчика» в личной беседе.
Его принял сам начальник Разведупра Генштаба Проскуров. И майор Новобранец все честно ему рассказал: «Вашей работы я не знаю, специальной подготовки не имею и пользы от меня вам не будет».
Но он не учел два важных момента. Первый – сам Проскуров, летчик, Герой Советского Союза, до своего назначения к разведке до тех пор отношения не имел. И из старшего лейтенанта был произведен в генерал-лейтенанты лично Сталиным – который дал ему задание навести порядок в военной разведке, которая только что претерпела ряд серьезнейших провалов.
И второе – только что вышло Постановление ЦК, по которому разведке было дано право брать к себе на службу любого офицера и генерала. А Штерна от всех дел уже отодвигали и он не мог заступиться за какого-то майора. Его уже просто не принимали во внимание. А новый начальник Генштаба Жуков в В. Новобранце тем более не нуждался.
Так в апреле 1940 года Василий Андреевич оказался опять в кабинете Проскурова, который предложил ему должность заместителя начальника информационного отдела по странам Востока. И опять только – майор, вместо полковничьей должности, которую готовил ему Штерн. Всё – с дорожки к маршальским звездам он сошел.
Правда – теперь на безопасной дистанции от уже обреченного Штерна и довольно далеко от обозленного на него Жукова – Проскуров имел право непосредственного доклада Сталину.
Простая штабная работа: полученную информацию изучать, обобщать, писать на ее основе записки и доклады. С карьерой – покончено, зато – безопасно и вдали от всяких армейских интриг.
Поручили ему заниматься изучением мобилизационных возможностей стран – потенциальных противников СССР. Такой работой он уже занимался в ЛВО – по Финляндии. Теперь – Япония, позже к ней добавили Германию. Чего проще – получай данные, складывай, обобщай их в «Мобилизационных записках». Но и здесь Новобранца подвела его дотошность.
Японию он хорошо знал – и составил записку, в которой определил мобвозможности страны в 100 дивизий. Но вот ему на стол положили семь томов материалов – «Мобилизационный план Квантунской армии». Достали «соседи» - разведка НКВД, за план заплатили много золотом.
Василий Андреевич начал изучать этот план и видит – массу несекретной информации плюс всякие странные рассуждения - о возможных «главных ударах» на направлениях, на которых нет ни дорог, ни складов, ни средств связи. Обыкновенная «деза» - так и сказал он своему начальнику. Начальник набрался смелости доложить выше – и его тут же сняли. А вскоре сняли и самого Проскурова.
А Проскурова заставили отвечать за чужие грехи. На заседании Политбюро ЦК решили обсудить результаты прошедшей финской войны. Потери были велики, два месяца не могли преодолеть «Линию Маннергейма». Начальники уже получили награды и повышения – так, Кулик стал Маршалом и Героем Советского Союза. Поэтому виновником решили «назначить» разведку. И ведь всё было до Проскурова – ему надо было просто промолчать.
Но он потребовал поднять документы и оказалось, что и в штабе ЛВО, и в штабе действующих войск был так называемый «черный альбом», в котором были все исчерпывающие данные по финским укреплениям на Карельском перешейке: фотоснимки и описания всех укреплений, полные описания каждого ДОТа и имеющегося в нем вооружения.
Проскуров начал об этом говорить, Сталин пытался его остановить, он начал спорить. А этого делать было нельзя! Тогда могло бы всплыть другое обстоятельство – что война финнам была объявлена столь спешно, что об этом забыли известить даже Генеральный штаб. Шапошников был в отпуске и узнав о новости, просто схватился за голову. Оказывается, Ворошилов убедил Сталина, что со всем справится один ЛВО и вся кампания не займет и месяца.
Но как Сталин и Ворошилов могли сообщить публично о своем провале? Поэтому все надо было быстро скрыть и «замазать». Проскурова арестовали уже на следующий день, а «для зачищения хвостов» Ворошилова подняли до председателя Комитета обороны, а его место наркома обороны отдали надежному Тимошенко. А потом тихо подвинули и Шапошникова.
Итак, в чем же конкретно «антисталинист-85» Новобранец обвиняет Сталина? Что войска не были обеспечены зимней одеждой (а зачем – если ЛВО обещает закончить войну за месяц?) и что Сталин прикрывал Ворошилова? Но мы же знаем, что друзей всегда надо защищать – чтобы они потом защитили тебя самого!
А в Разведупре появился новый начальник, генерал Голиков – четвертый за два года! Что о ним пишет Василий Андреевич? Что он был «единственным человеком в Разведупре, который попал в сети дезинформации немецкой разведки и до самого начала войны верил, что войны с Германией не будет». Что еще к этому можно добавить?
А у Новобранца – новый начальник отдела, генерал Дубинин. Продержался генерал недолго и вскоре слег в психиатрическую больницу. Что делать? Голиков назначает на это «бойкое место» самого Новобранца. Но – с осторожностью. Майор стал только ВРИО.
С чего он начал? В это время в его руки попал «Официальный отчет французского Генерального штаба о франко-германской войне 1939-1940 гг.» (в подготовке которого поучаствовал известный уже нам полковник "Из Галлов"). Опять купленный за золото? Нет, его передал нам лично начальник французского Генштаба генерал Гамелен, добавив: «Возьмите, изучайте и смотрите, чтобы и вас не постигла такая же судьба».
В Отчете были перечислены все немецкие дивизии и отдельные части, на схемах был показан ход всех военных действий и операций. «Мы, тогда молодые офицеры разведки, очень тщательно изучили этот опыт войны, составили доклад и направили его в адрес Жукова, начальника нашего Генштаба. И получили резолюцию генерала: «Мне это не нужно. Сообщите, сколько израсходовано заправок горючего на одну колесную машину».
Разведупр стал в ступор. Можно ли распространить этот Доклад по войскам? Голиков решил не рисковать и убрал Доклад в свой сейф. Сделал ли Жуков для себя его копию? Неизвестно. Однако известно, что на предвоенных штабных учениях Жуков действовал за «синих» (за немцев) и победил «красных».
Как работал Разведупр в эти предвоенные годы? Вот что пишет ВРИО информационного отдела Новобранец. Раз в месяц они выпускали разведсводки – для адресатов, начиная с самого верха и до штабов корпусного звена. Одновременно готовили разного рода справочники, описания, наставления. Кроме того – спецсообщения». Последние - только адресатам по списку, составленного самим Сталиным. В то время получателей такой информации было только восемь человек (включая самого Сталина). Из военных – Ворошилов, Тимошенко, Мерецков, Жуков.
Но вот в Разведупр было передано письмо из-за рубежа. В нем автор, проявив немалую компетентность, доказывал неизбежность нападения Германии на СССР. Что вы думаете по этому поводу, что с этим письмом делать – спросил Голиков начальника ВРИО. «Направить всем членам правительства!» «Да вы что? Если мы этому письму поверим, начнем военные приготовления, то мы можем спровоцировать немцев. Так считает сам «Хозяин».
Все же в Информотделе они подготовили «мобзаписку» по Германии. В ней указывалось, что немцы могут выбрать два варианта действий. При первом, для варианта «молниеносной войны» требовалось 220 дивизий, для варианта длительной войны нужно было уже 230 дивизий. К этой же записке прикладывалась и схема направлений возможных ударов – исходя из расположения немецких войск. Сам Василий Андреевич, исходя из конфигурации немецких сил, предположил, что главный удар будет прямо на Москву. Голиков, изучив эту схему, сделал вывод, что главный удар будет много южнее – на Украину.
Жуков потом писал, что у него, в Генштабе, не было точных данных ни о немецких силах, ни об их расположении. Новобранец считает, что либо Голиков этих сведений «до верха» не доносил, либо Жуков скрывает правду.
Возможны оба варианта, поскольку дальше Василий Андреевич описывает свои тяжбы с Голиковым относительно числа немецких дивизий, придвинутых к нашим границам. Голиков из сводок Информотдела регулярно убирал по несколько десятков дивизий – «Это – ваши предположения. Реально этих группировок у немцев». «Как так? У нас же есть разработки по каждой дивизии – ее дислокация, состав, организация!» И так - каждый раз!
И Голиков однажды не выдержал – достал из своего сейфа лист бумаги и сказал: «Смотрите сюда. Вот действительное расположение немецких дивизий. Их здесь – 35-40. А не сто десять, как у вас».
Наш ВРИО просто опешил: «Откуда у вас это?» «Это – материал, предоставленный нам югославским военным атташе, полковником Путником. Эти же данные подтверждает и наш агент из немецкого посольства. Этим данным верит и наш «Хозяин».
Василий Андреевич взял эти данные для проверки – и сразу увидел, что, хотя нумерация дивизий и совпадала, но их расположение показывалось просто равномерно вдоль границы, без всякой логики и смысла. Ясно, что это – «деза». Так он и сообщил Голикову. Тот просто отмахнулся – «домыслы». А Жуков потом в своих воспоминаниях писал, что «на 4 апреля 1941 года против СССР, по данным Генштаба, находилось 72-73 немецкие дивизии». Это – точные данные югослава Путника.
Но ведь еще в декабре 1940 года, в Разведсводке № 8, генералу Голикову было доложено о 110 дивизиях, из них 11 – танковых. А Голиков тогда своей властью убрал из этой сводки 38 дивизий!
А расхождение с данными Путника, добытыми разведкой НКВД – еще один балл в расстрельное досье В. Новобранца.
А в удар немцев по Англии верил и военно-морской министр Кузнецов. И он пишет, что в это же верили Жданов и Молотов. А значит – и Сталин. А Информотдел Разведупра специально провел расчет необходимых переправочных средств для удара по Англии. И оказалось, что у немцев и близко ничего такого не было. И, главное – немцы для мобилизации этих средств ничего не предпринимали!
И, опять - эта «деза» шла от «соседей», через НКВД. Еще один расстрельный балл против ВРИО Информотдела!
Но вот – декабрь 1940 года. Сводка Разведупра № 8. Как уже говорилось, Голиков срезал из нее 15 дивизий. А В.А. Новобранец в ней пишет: «За последнее время отмечаются массовые переброски немецких войск к нашим границам. Уже собрано 110 дивизий. Это огромное количество войск сосредоточено не для улучшения условий расквартирования, а для войны против СССР. Поэтому наши войска должны быть бдительны и готовы к отражению военного нападения Германии».
Конечно, Голиков такой текст не пропустит. А практика была такова. Все информационные документы, включая и сводки, составлялись и подписывались начальником Информотдела. Но перед рассылкой сигнальный экземпляр обязательно представлялся на утверждение начальнику Разведупра. Обойти его, да еще с таким текстом – еще один балл в расстрельное досье инициатора.
Но Василий Андреевич – решился. Отпечатал тираж, взял себе сигнальный экземпляр и приказал рассылать сводку в войска: «В Москву – в последнюю очередь, чтобы всем пришло одновременно! А сигнал я сам доложу Голикову».
Дождался сообщений из войск, что сводка – получена и пошел с сигналом к Голикову. Голиков прочитал и взорвался: «Хотите спровоцировать войну с Германией? Запрещаю! Уничтожить весь тираж!» «Но сводка уже – в войсках!» «Да как вы посмели? Да я вас…» «Товарищ генерал, сводки подписываю я, и я за них отвечаю. Положение на западной границе весьма серьезное и молчать об этом нельзя. Прошу вас устроить мне личный доклад начальнику Генштаба».
Голиков сразу остыл: «Хорошо, товарищ подполковник, я устрою вам личный доклад начальнику Генерального штаба». И вот, примерно в конце декабря 1940 года – звонок Голикова. «Вас ожидает для доклада начальник Генерального штаба!» Со всеми материалами – бегом в Генштаб. В кабинете – генерал армии Мерецков и его заместитель Василевский. Новобранец разложил карты, начал доклад. Закончил – было уже три часа ночи.
Мерецков принимает решение: «Надо немедленно будить Тимошенко и докладывать Сталину». Опять – возвратный выход на дорожку к маршальским или геройским звездам? Докладывает Мерецкову: «Не беспокойтесь, не позднее, чем через два часа все материалы будут у наркома. А также – у Сталина, Ворошилова, Берия, всему руководству – по списку. Все уже ушло фельдъегерской почтой». Итак – тревога! Теперь всё завертится.
Нет. Прошло несколько дней тишины, потом – сообщение, что на посту начальника Генерального штаба Мерецкова заменил Жуков. За что сняли Мерецкова? Оказывается, на заседании Главного военного совета – на котором присутствовали и все члены Политбюро – Мерецков заявил, что война с Германией – неизбежна, и что надо срочно переводить на военное положение армию и страну. Его тут же обвинили в «паникерстве»
И Мерецков – слетел. Удивительно, как удержался на своем посту Василевский. А Новобранец собрал уже все свои расстрельные баллы. Теперь – только ждать.
Но Василий Андреевич и в этой ситуации не успокаивается. Он поднимает свой доклад «Опыт франко-немецкой войны» и рассылает его в войска. Уже – при Жукове! Несмотря на его известный отзыв! И в это же время Жукову попала в руки и книга об опыте войны на Халкин-Голе, подготовленная в печати еще при Мерецкове. И представивший ее полковник Шевченко получил от нового начальника «по полной».
В общем, Василий Андреевич продолжал работать с источниками, проверять и рассылать их информацию. Пришлось однажды выручать и «Рамзая» (Зорге). На него «сверху» требовали отрицательную характеристику, Подполковник Новобранец написал: «Нет никаких оснований подозревать источник «Рамзай» в дезинформации». Также спасал и даже брал к себе на работу разведчиков, отозванных из-за рубежа и необоснованно обвиненных в разных грехах.
Но вот, все кресты (не звезды!) сошлись и в начале мая 1941 года в кабинете у Новобранца – незнакомый генерал: «Дронов, новый начальник Информотдела!» Звонок Голикову – он подтверждает. «Сдавайте дела, идите в отдел кадров!»
В отделе кадров: «Рекомендуем вам пойти в отпуск!». «Но я уже был в нем в этом году!» «Ничего, вам – разрешено. Поезжайте в Одессу в Дом отдыха Разведупра».
Так, решение - уже есть, маршрут – утвержден, но, видимо, не все материалы еще подготовлены. Дела по таким руководителям докладывались лично товарищу Сталину и в них каждая запятая должна быть выверена.
Новобранец приехал отдыхать и сразу понял, что в Доме отдыха собраны все «провокаторы войны» - те, кто слишком назойливо писали о неизбежности войны с Германией. 14 июня они прочитали известное сообщение ТАСС. Значит – развязка скоро. Теперь ими займутся всерьез. Отдыхать оставалось последние дни. И 22 июня – так же, как обычно, они пошли на пляж. Пляж – заполнен людьми до предела. Отплыл от берега, повернул голову, пляж – пустой. Война!
Так с Василия Андреевича разом списали все его расстрельные баллы. Гитлер помог. Протянул бы еще несколько дней - «паникеров» могли бы успеть арестовать и расстрелять. А так – предписание отбыть в город Львов на должность начальника Разведотдела 6-й армии.
Повезло? Не совсем – командующим этой армией оказался генерал Музыченко. Но зато начальником Разведотдела штаба фронта оказался старый знакомый полковник Бондарев. В штабе фронта работал также и полковник Баграмян. Теперь,на войне - самое время зарабатывать звезды?
Пережил полную дезорганизацию первых дней войны, потерю связи с войсками, поток приказов «из центра», непоправимо отстающих от реальной обстановки. Начал налаживать работу армейской разведки. Рутина? Не совсем.
В один из дней остановил колонну отступающих. Забрал из нее людей, машины. Руководителя колонну отправил под конвоем в штаб армии – оказалось, то был секретарь Львовского обкома партии товарищ Грищук.
Что же – выполнял приказ. Но через несколько дней встретил в штабе армии генерала, нового члена Военного совета. Оказалось – тот самый товарищ Грищук. Опять – пошел набор расстрельных баллов? Но Грищук оказался не злопамятным. А ведь в то время генералам и членам Военных советов было дано право расстреливать подчиненных офицеров «на месте», без суда и следствия.
И ходил Василий Андреевич все время «на грани». Вот он приводит еще один момент. Командующий генерал Музыченко требует передать одной дивизии приказ занять оборону на таком-то рубеже. Новобранец передает приказ командиру дивизии. Дивизия занимает рубеж. Через три часа – другой приказ: сняться с места и перейти в такой-то район. Дивизия – снимается. Но прошло не более трех-четырех часов: приказ той же дивизии вернуться и занять прежний рубеж. Новобранец опять едет "исполнять". Но дивизии – уже нет. Попала на марше под бомбежку, разгромлена, потеряла всю материальную часть. А ведь до этого пытался возражать – Музыченко за пистолет: «Расстреляю за невыполнение приказа». Вот уже и почти попал под пулю. Под пулю – опять от своих.
Другой эпизод. Командующему доложили, что в Терновке стоит немецкая танковая дивизия, стоит – без горючего. Приказ: выдвинуть туда мехкорпус, разгромить немцев. Но у начальника Разведотдела – другая информация – что немцев в Терновке нет. А если гонять туда мехкорпус, то есть риск утратить всю его и так уже до предела изношенную технику.
Новобранец так и докладывает командующему. Музыченко – опять за пистолет: «Учить меня вздумал?» Кругом, на выход – от греха подальше. Но вот в этот момент к штабу на мотоцикле подлетает его помощник, который как раз был только что в Терновке. Василий Андреевич хватает его за руку и влетает обратно к командующему, без всякого доклада: «Вот мой помощник, он – прямо их Терновки!» «Нет там противника, товарищ командующий!»
Повезло? Спас мехкорпус? И - себя?
Но всякому везению все же всегда наступает конец. Много было еще всего, но в итоге сразу две армии, 6-я и 12-я, оказались в окружении. Еще можно было вырваться – прорывом на восток, но Ставка приказала идти на юг. Всё, 5 августа разведчики приступили к уничтожению секретных документов. «Началась буквально эпидемия самоубийств» - вспоминает Новобранец. А что делать ему, кадровому разведчику Разведупра Генштаба? Погибать от немецкой или от своей пули?
Но вот – боевая тревога. Свыше батальонам немцев. Штаб и разведрота – уничтожены. В Москву пошла «похоронка» на подполковника Новобранца. Семье назначили пенсию. Опять – повезло? Узнали бы, что попал в плен – было бы совсем иное отношение.
Но в этот раз Новобранец в плен не попал. В его отряде осталось только шесть человек. Дальше – собирал отставших, продолжал воевать в окружении, без всякой связи со своими. Пытались перейти линию фронта. Безуспешно – фронт стабилизировался, а лесов на юге нет.
Организовал стихийный партизанский отряд. «В середине августа мы уже имели более сотни человек». Воевали, уходили от карательных отрядов. В конце концов, попали в засаду. Отряд рассеялся, остались вдвоем с комиссаром. Потом к ним прибились еще люди. Решили уходить в Одессу – там партизаны укрывались в катакомбах. Потом этих партизан немцы всех передушили газами (опять везение?)
Но по пути их арестовали немцы, стали допрашивать. По придуманной совместно «легенде» комиссар стал путать. Всё – расстрел. Уже – без всяких надежд. Но зато – от врага. Как и было написано в преждевременной «похоронке».
Утром стали всех рассаживать по машинам. Но – в последний момент автоматчик отвлекся – бросок через забор. И – свобода. Добрался до селения родителей жены. Стал сколачивать партизанский отряд. В январе 1942 года в отряде было уже 25 человек. Готовились уйти в лес…
Но – не успели. В ночь на 23 февраля 1942 года нагрянула полиция. На допросе у немцев представился как Одерий-Новобранец, майор, помощник начальника продотдела 6-й армии. Фамилию Новобранец скрыть не мог (все местные его знали), но добавил к ней фамилию жены – чтобы по немецким учетам не попасть в списки известных немцам разведчиков. А проверку по должности – прошел, поскольку знал все нормы и пайко-размеры по прежней работе над мобилизационными планами ЛВО.
Но попал все же в Корсунь, в камеру смертников. И повезли опять на расстрел. Вывели, дали закурить. Сигарета кончилась – автоматная очередь. Поверх головы. Повезли обратно. Шутка гестапо?
И вот – тюрьма, плен, лагеря. Главная опасность – встретить знакомых из 6-й армии, которые знали, что Василий Андреевич – разведчик. И не просто – разведчик, а бывший начальник Информотдела Разведупра Генштаба Красной Армии. Регистрация оставалась по прежней «легенде». Но вот – никто не выдал. Опять – повезло?
Как сказать. С немцами согласился сотрудничать полковник Миандров, бывший начальник Оперотдела 6-й армии. Он был опасен не только для Новобранца. На совете подпольной группы вопрос обсудили. На другой день Миандрова нашли в уборной с проломленных черепом. Отлежавшись, он уехал в Берлин и больше с Новобранцем не пересекался.
Из лагеря во Владимире-Волынске пленных переправили в Хаммельбургский лагерь, в Южной Баварии. Опять – жизнь на грани смерти. Летом 1943 года в лагере отобрали группу «саботажников». В нее попал и Василий Андреевич. Опять куда-то повезли.
На расстрел? Нет. Через Штеттин – в Норвегию, на строительство укрепрайонов. Крепость в Ставерне. Отказ от работы – выявление зачинщиков – расстрелы. Новобранцу опять повезло.
Затем – Лилихаммер, центральная Норвегия, работа в каменоломнях. Опять – саботаж, вредительство. В сентябре 1944 года немцы собрали весь лагерь и под конвоем 200 автоматчиков отвели в узкое ущелье. От узников ждали агрессии, нападения – дело шло к концу войны и немцы, для обоснования массовых расстрелов, стали устраивать провокации.
Немцы ждали. Ждали и пленные. Напряжение росло. Но тут было решено не стоять просто так, а начать разводить костры. Мирные костры. Немцы ждали пять часов, и потом отвели всех обратно в лагерь.
Затем удалось наладить контакты с норвежцами и к началу 1945 года в лагере уже действовала обширная подпольная организация сопротивления. Весной 1945 года немецкие чиновники стали уже разбегаться (в основном – в Швецию), но лагерь все еще находился под охраной немецких солдат. Было решено вступить в переговоры с охраной (об исключении провокаций) и переформировать лагерь в офицерский полк. И в этом качестве – стали ожидать прибытия Советской миссии..
Всё, возвращаемся на Родину. Швеция, паром, Финляндия, граница. Выборг! Эшелон остановлен: всем – выйти. Шагом марш – в казармы. Под конвоем.
И дальше – уже советские лагеря. Допросы - почему не застрелился? Почему не бежал? Докажите, что вы – не изменник Родины!
Но – всё когда-то кончается. Однако с восстановлением звания произошла странная история. Послужного списка на подполковника Новобранца найти не могли! Ни одного из трех положенных экземпляров. И только в конце октября 1945 года пришло подтверждение о воинском звании и решение о демобилизации из армии. Всё, с войной кончились и все риски, и все надежды. Уже – ни в маршалы, ни под расстрел.
Но на работу – никто не берет. А как кормить семью? Хорошо – что жив, но пенсию и все льготы, как для семьи погибшего на фронте – сразу сняли. Пошел работать носильщиком на Киевский вокзал, но оттуда его быстро вытеснила местная мафия. Написал письмо Сталину. Долгое ожидание.
Наконец, извещение: «Явиться в Управление кадров Советской армии, к тому самому генералу Голикову». Голиков: "Есть решение – вы восстановлены в армии. Вот вам предписание – вы направлены преподавателем тактики в Военно-инженерную Академию».
Но и туда В.А. Новобранец не попал. А был направлен изучать опыт войны на Курсах усовершенствования командиров дивизий, организованных при Академии имени Фрунзе. Окончил Курсы, два года работал на заочном факультете Академии.
И опять – вызов в кадры. Вердикт – «Должности не соответствует». Опять – поиски работы. Вакансии – есть. Но как до дела – отказ. Голиков о нем не забыл. В итоге – служба не в Москве, в Солнечногорске, на Курсах высшего комсостава «Выстрел». И уже – до отставки.
Но вот – главный вопрос. Кто виноват? Что думает об этом человек, который хотел предупредить Сталина?
В плену, вспоминает В.А. Новобранец, «у нас невольно возникали вопросы. Как случилось, что мы потерпели такое огромное поражение, почему поверили фашистам и не подготовились к войне? Почему наша страна и армия были поставлены под внезапный удар фашистской Германии?»
Первым в списке обвиняемых все бывшие в плену называли Ворошилова. Вторым называли нового наркома обороны Тимошенко.
А следующим – уже Генштаб и его начальника генерала Жукова. Генеральный штаб – мозг армии». Что же это за «мозг», если он допустил такой разгром?!
А армейцы рассуждали просто: Почему разведчики все прозевали, не докладывали Сталину? А разведчик Новобранец лежит на нарах и думает – Но ведь мы – знали! Мы же – докладывали!
И тут же – останавливает себя. Но ведь были же и другие. Которые тоже - «знали»! Которые тоже – докладывали!
Острой критике подвергался и пакт о ненападении и договор о дружбе с фашистами. У всех было единое мнение - что Гитлер очень ловко нас обманул.
А также – резкой критике подвергалась и наша военная наука.
"Мы все – неправильно представляли себе начальный период войны. Затрагивали мы и вопросы репрессий".
На фронте были и ранее репрессированные офицеры. Но они – не сдавались, и попав в плен – не шли в армию Власова. Были среди них и будущие «маршалы Победы» - Рокоссовский, Мерецков, «почти репрессированный» - Баграмян.
Но Сталина – Сталина Василий Андреевич здесь не упоминает. Что-то его здесь останавливает. Даже – в середине 1980-х годов, когда он писал эти свои мемуары.
Итак – что мы видим? А мы видим, что типичного – оголтелого! - анти-сталиниста из Новобранца все же не получается – несмотря на все усилия «доработчиков» его мемуаров.
P.S.-1. ВОЛГОГРАД, 30 августа. /ТАСС/. Попытки выставить Иосифа Сталина (Джозефа Волгина - от нынешнего Волгограда) главным злодеем его эпохи являются частью атаки на отечественное прошлое, на итоги Второй мировой войны. Об этом заявил в понедельник министр иностранных дел России Сергей Лавров на встрече с ветеранами Великой Отечественной войны в Волгограде. Он подчеркнул, что осуществляемые извне нападки на историческое прошлое России нацелены не только на то, чтобы переписать историю, но и политически ослабить РФ.
P.S. - 2. Люди очень волнуются, что и в книге, и в жизни ВА есть всякие неточности. Поэтому я провел собственное расследование и выяснил следующие достоверные факты. Оказывается, ВА ни в какой военной Академии вовсе не учился, он работал в ней писарем и сам себя вписал в выпускники Академии; в Разведупре он служил стукачем-полотером - поэтому всех расстреляли, а его отправили на курорт; в войне он вообще не участвовал, а служил (скрывался) простым сторожем при складах в Масандре; после войны он посредством раздачи ворованных бутылок вина из Масандры восстановился в армейских штатах и проник на офицерские курсы; эту книгу за него писала его племянница - на основе записок, которых он много набрал из мусорных корзин на этих курсах. Надеюсь, этими откровениями я всех успокоил.