Стихотворение Е. Евтушенко "Людей неинтересных в мире нет" начинается так:
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы - как истории планет.
У каждой все особое, свое,
И нет планет, похожих на нее...
Каждый раз убеждаюсь в этом, читая ваши комментарии, рассказы из жизни. И особенно ценно, что некоторые присылают мне свои истории, разрешая поделиться ими. Сегодня я познакомлю вас с отрывком из автобиографической повести моего читателя Владимира Топуридзе "Я никогда не умру" с любезного разрешения автора.
Когда прочитала его, словно в доме бабушки побывала и согрелась теплом русской печки. Надеюсь, вам он тоже понравится!
Мы с автором будем очень признательны, если вы поделитесь впечатлениями от прочитанного в комментариях.
Поставьте памятник деревне.
На Красной площади в Москве,
Там будут старые деревья,
Там будут яблоки в траве...
Н. А. Мельников
Когда я был совсем маленьким - лет пяти, не более - и наступала октябрьская золотая осень, то часто, прислушиваясь к перетолкам старших, я слышал их заботливые разговоры: «До Покрова надо обязательно выкопать всю картошку!» или «Не утеплишь дом до Покрова — всю зиму будешь мерзнуть!». А вот еще: «До Покрова - осень, после Покрова - зима идет!»
Я осмысливал эти разговоры по- своему, по - детски, и, взирая на покрытые рыжей листвой поляны, лужайки и наделы, рассуждал про себя:
- Покров - это такое время в осени, когда она покрывает всю землю, желтым лиственным одеялом. А под ним от непогоды и холода прячутся мошки, жучки, червячки. Там же, под листьями, есть желуди, не выкопанная в поле картошечка - все это можно кушать. И им всем там хорошо! Ну… примерно как мама меня покрывает нагретым на печке одеялом и дает на ночь горбушку хлеба, и мне становится тепло, уютно и ничего не страшно. Вот что означает слово Покров!
И я однажды поделился этими мыслями со своим дедом. Тот, с улыбкой выслушав меня, отвечал:
- Да внук, ты правильно рассуждаешь. Но только знай, что у этого понятия есть два значения. Одно физическое, как явление природы, - это то, о чем ты говоришь, - а другое духовное!
- А что это значит - духовное, дед? - спросил я.
Тот осторожно покосился на свою жену - бабу Раю, решительную атеистку и агитатора советского строя, - и на ушко сказал мне: «Ты внучок лучше сходи к бабе Саше, она тебе все расскажет и покажет. Иди, иди!» И он подтолкнул меня к двери наших соседей...
Баба Саша, глубоко верующая женщина, в девичестве монашенка, прожившая в монастыре семнадцать лет, встретила меня, как всегда, приветливо, посадила за стол и сразу спросила:
- Ну что, малец, - картоху будешь исть?
- Не -а! - протяжно ответил я и настойчиво, от нетерпения теребя ее за руку, спросил:
- Баба Саш, а, баба Саш, расскажи, а что означает слово Покров?
Старушка сначала призадумалась, а затем спросила:
- А почему ты об этом спрашиваешь у меня?
- А мне так дедушка сказал. Он объяснил мне, что Покров бывает в природе, ну вот как сейчас. Но про этот я уже все знаю. А еще он духовный, и вот про этот Покров все знает баба Саша. Иди к ней и спроси.
Старушка задумчиво улыбнулась, разгладила руками старенькую холщовую скатерку, лежащую на столе, вздохнула, перекрестилась, глядя на образа, и, обняв «мальца» за плечи, приготовилась рассказывать мне сказку про Покров. В ту малолетнюю пору мне так и представлялось, что это будет «сказка». Вот и все…
В небольшой, полутемной, хорошо протопленной комнате было тихо и тепло. Приятно пахло сваренной в чугунке картошкой в мундире, квашеной капустой в бочке, сыроватыми дровами, лежащими у печки, и горящим свечным воском. Сытный покой и тишину нарушали лишь старинные часы. Они осторожненько в промежутках между чуть слышными шагами маятника прислушивались к нашей духовной беседе. А затем, послушав ее, с одобрением поддакивали: тик - так, - так, так, тик - так, - так, так..! Легкое потрескивание фитилей в лампадках, висевших под образами, меня не отвлекало, и я, приоткрыв рот, приготовился слушать…
- Ну, отрок, тогда внимай! - и баба Саша своим напевным голосом стала рассказывать мне сказку про древний город Константинополь и добрых христиан, живших в нем. Про врагов, окруживших город и хотевших его захватить. Про оставшихся в живых верующих, собравшихся в храме и молящихся о помощи. И про Пресвятую Богородицу, появившуюся в небе над ними и закрывшую от врагов всех молящихся своим омофором, который сделал их невидимыми для захватчиков.
Я внимательно слушал эту красивую и трогательную историю, рисовал в своей головенке какие - то образы, искал сравнения, а когда она закончила пересказ, уточнил:
- Баба Саша, это значит, у нее была шапка невидимка? - и добавил, - как у Ивана-царевича, да?
Баба Саша улыбнулась моей детской наивности, погладила по голове и сказала:
- Пойдем-ка, я тебе все покажу! - и подвела меня к иконостасу.
В центральной его части стояла большая ростовая икона Божьей Матери «Благодатное Небо», на которой была изображена женщина с младенцем на руках, сходящая с неба.
- Вот, отрок, дивуйся. Это наша Богородица с Христом. А на ней, видишь, надета накидка пурпурная. Она и голову ей покрывает, и всю фигуру до самой земли. Это и есть омофор. То есть – покров! Вот она им и прикрыла всех верующих и город. И они стали не видимы для врагов.
Я своими глазами не видел Константинополя и представил в своем воображении панораму Москвы, открывающуюся с Крылатских холмов. Она была огромна и величественна.
- А Богородица посильнее будет, чем Иван Царевич. Она целый город смогла накрыть омофором, а он только себя невидимым сделал - слабак! - сделал я вывод и поделился своими мыслями с бабой Сашей.
В ответ она усмехнулась и сказала мне:
- Шапка-невидимка, - это простое волшебство, а Покров Богородицы - необыкновенное чудо. Вот представь себе: разрушенный город, улицы, заваленные обломками домов, пожары, люди с испуганными от горя лицами, немощные старики, женщины и дети...
И я, увлеченный ее пересказом и своим детским воображением, представил картину «Гибель Помпеи», виденную мною недавно в журнале «Огонек», но не в лицах, изображенных Карлом Брюлловым, а с ликами моих близких: деда, бабки, отца, матери и сестры. От жалости к ним мое сердечко сжалось от боли, затосковало, и, почти плача, с крохотной надеждой в голосе я ее спросил:
- Баба Саша, а она их всех спасла?
Та посмотрела на меня очень внимательно и, почувствовав мое взволнованное состояние, уверенно ответила:
- Всех!
- Всех, всех? - переспросил я, подразумевая и как бы уточняя о судьбе своих близких. Баба Саша, видимо, поняла дальнейший ход моих мыслей, обняла меня, прижала к себе, и перекрестившись, с теплотой в голосе подтвердила:
- Всех, всех! Не переживай!
Я ей поверил! Мое сердце перестало учащенно биться, успокоилось, а душа стала наполняться каким - то необъяснимым чувством любви и благодарности к этой молодой женщине с младенцем в руках, в пурпурной накидке, изображенной на иконе. И в какой - то момент во мне все слилось воедино: и золотая осень, покрывшая всю землю своим благодатным покрывалом, и жучки, и червячки, и мошки, спрятавшиеся в нем от злого мороза, и сам я, накрытый теплым одеялом, согретым до этого на печке заботливой мамой, и омофор, и те спасенные Богородицей бедные люди в Константинополе, и мои близкие и родные. Все! Все! Все!
Все едино в этом мире: тождественно, купно и сущностно!
Как же это все хорошо!
Какие мысли и чувства возникли у вас после прочтения? Поделитесь, пожалуйста! Хотелось бы вам прочитать продолжение?
Продолжение читайте здесь.
#рассказы из жизни #православие #истории из жизни #литература #это интересно